В 1764 году императрицей Екатериной II был основан Смольный институт для благородных девиц, получивший известность на всю страну, а его воспитанницы после окончания учебы становились видными деятельницами своей эпохи. Чему, как и кого учили в Смольном-вопрос отдельный, к которому мы скорее всего вернёмся. Сегодня же поговорим о нескольких выпускниц института, лица которых вошли в историю российского портретного искусства и знакомы нам с детства. Сама царица Екатерина Алексеевна в своё время заказала именитому портретисту Дмитрию Левицкому серию изображений воспитанниц института, которые в дальнейшем получили простое название «смолянки». Нас же волнует, что представляли из себя эти девушки и как сложились их дальнейшие судьбы.
Она была одной из лучших арфисток своего времени, из-за чего на портрете изображена с этим музыкальным инструментом. Он же одновременно делает её Аллегорией Музыки. Она одета в форменное парадное платье из белого шелка, установленное для воспитанниц IV (старшего) возраста: это платье «полонез» с «хвостом» и «крыльями» на большом панье (каркасе из китового уса). Подол юбки украшен фалбалой, а лиф — пышными бантами. Нити крупного жемчуга обвивают длинные локоны, драгоценные камни вплетены в прическу. Эту роскошь связывают с тем, что к этому времени юная Глафира уже стала предметом страсти Бецкого.
Под этим описанием скрывается портрет Глафиры Алымовой. Она была 19-ым, уже посмертным ребёнком полковника Ивана Алымова. Семья имела давнее происхождение и находилась в родственной связи с Пушкиным и Вульфам. Девушка пользовалась особым вниманием и любовью Екатерины II и получила от неё прозвище «Алимушка», после окончания института получила золотую медаль, так как была в выпуске «первою». Отличалась Алимова не только музыкальным талантом, но и задорным нравом, чем и привлекла куратора Смольного института Ивана Бецкого, который был в тот момент уже пожилым мужчиной. Девушка воспринимала его исключительно как отца, но тот не желал ни удочерять ее, ни жениться, но при этом безумно ревновал. После выпуска он увёз её к себе в дом, чем поставил их обоих в двусмысленное положение. Недолгое время Алимова была фрейлиной Марии Фёдоровны, жены цесаревича Павла, но затем женщины рассорились, как говорят, из-за отношений Павла с девушкой. Выйдя замуж за Алексея Ржевского, несмотря на несогласие Бецкого, она покинула двор. Любопытно, что на следующий день после свадьбы Ржевскому пришлось заплатить за платья, которые Бецкой покупал для Глафиры ещё при выпуске из института. Когда Павел стал императором, Глафира хотела вернуться в царскую свиту, но впуталась в интриги, законфликтовала с новыми фаворитками. А после, когда Ржевские на 2 часа опоздали на венчание собственной дочери, чем привели Павла I в ярость, попал в опалу и ее муж Ржевский, вскоре он умер. Второй раз Глафира вышла замуж за переводчика Маскле, который был сладок ее на 20 лет, к тому же не относился к дворянскому сословию. Помог избежать позора император Александр I, давший ее супругу титул и подписавший выплату ежегодных пенсий на покрытие ее долгов.
Но это все будет позднее. Пока Алимова - одна из молодых смолянок, позирующих художнику Левицкому. Портретов всего было 7. Работа над ними заняла с 1772 по 1776 год, до первого выпуска учениц Смольного. С чем же она была связана?
В 1773 году «Санкт-Петербургские ведомости» отмечали «важное событие» — «первый выход на гулянье в Летнем саду благородных воспитанниц Смольного института». Также в 1773 году состоялись, обставленные необычайно пышно и торжественно, публичная церемония перевода девиц «среднего возраста» в «старший» и первый большой выезд воспитанниц в свет.
Будущая фаворитка императора Павла изображена танцующей менуэт на фоне театральной декорации — пейзажного парка. Девушке на картине всего 15 лет, она одета в один из своих сценических костюмов (светло-коричневое, с сероватым отливом, отделанное розовыми лентами платье из упругого шелка, кокетливая соломенная шляпка, украшенная цветами и лентами), в которых она часто выступала в придворных балетах. Полагают, что она изображена в костюме Сербины — очаровательной и остроумной героини оперы Перголези «Служанка-госпожа», её удачному выступлению в этой роли вместе с Борщовой были посвящены стихи Ржевского и Сумарокова. Поза Нелидовой — секундное мгновение между завершением одного танцевального па и переходу к следующему.
Таковой была и вся ее жизнь. Екатерина происходила из дворянского рода Нелидовых, так что не было удивительным, что семья определила ее в почетный только что открывшийся Смольный институт. Там девушка обратила на себя внимание волшебной грацией и способностями к танцам, а также игривостью и остроумием. Закончила обучение она в звании «второй ученицы». Маленького роста, изящная и пропорционально сложенная, при всех своих достоинствах она отнюдь не была красавицей. Но это не помешало ей увлечь Павла Петровича, хотя, несмотря на общепризнанный статус фаворитки, говорили, что отношения их были особо нравственными. Дружна Нелидова была и со второй супругой Павла I, вместе с которой научилась управлять своенравным императором. Однако со временем отношения государя и камер-фрейлины стали становиться тягостнее (не без помощи «добрых» советчиков), и Екатерина удалилась от двора. И даже после этого Нелидова продолжала поддерживать тесный контакт с императрицей Марией Фёдоровной и даже заступалась за неё, чем окончательно вызвала гнев Павла. После его смерти бывшая фаворитка так сильно переживала, что моментально поседела, но до самой смерти императрицы она помогала ей во всех делах. Доживала она свой век, как говорили, всеми забытая, но сохранявшая ясный ум и живость разговоров, соседствовавшие со старческой ворчливостью. Уже после ее смерти император Николай I распорядился доставить к нему дневник женщины, чтобы он не попал в чужие руки, дальнейшая судьба этих записей неизвестна.
А пока вернёмся в годы молодости Екатерина Нелидовой. В 1776 году проходил выпуск из института девиц «старшего возраста». Грандиозные события, сопровождавшиеся балами, маскарадами, концертами и театральными представлениями, привлекли к себе внимание широкой публики и получили восторженные отклики в печати и прочих произведениях. По этому случаю, а также в связи с проведением первых институтских спектаклей, Екатерина II заказала художнику Левицкому портреты воспитанниц Смольного института. На полотнах их надлежало изобразить в театральных костюмах, соответствующих сыгранным ими ролям.
Вероятно, портреты были заказаны не самой императрицей, а ее секретарем Бецким, страстно влюблённым в одну из «смолянок», Алымову.
Портретисту позировали не все воспитанницы, а лишь отличившиеся особенными успехами в науках и искусствах. Так сказать, самые прекрасные из прекрасных.
Наталья Борщова изображена на картине танцующей на фоне театральной декорации, что представляет ее Аллегорией Танца. Возможно, также как и Нелидова, она тут представлена в роли Пандолфы из пьесы «Служанка-госпожа», где играла с ней вместе. Любопытно, что в её правой руке присутствует анатомическая ошибка.
Наталья происходила из знатной семьи, но к моменту ее рождения уже не особо богатой: то немного, что им принадлежало, в том числе всего 113 крепостных душ, было уже давно заложено. Однако девочка все равно была принята в Смольный институт наравне со многими детьми богатейших родителей. Борщова была одной из лучших выпускниц и после окончания обучения получила золотую медаль и ежегодную пенсию в 250 рублей. За годы, проведённые в институте, Наталья подружилось с Екатериной Нелидовой, вместе с которой выступала в постановках и в дальнейшем с ней же поступила на службу фрейлиной при дворе. Приятельских отношений с Марией Федоровной у Борщовой не вышло, зато ее очень ценили при «малом дворе». В остальном ее жизнь прошла размеренно и спокойно, возможно, из-за отсутствия сильного стресса Наталья Борщова пережила всех своих одноклассниц.
Вообще не только они с Нелидовой после выпуска из Смольного попали ко двору: большинство изображённых девушек (Нелидова, Левшина, Борщова, Алымова и Молчанова) были назначены фрейлинами ко двору супруги наследника престола Павла Петровича, Наталии Алексеевны. Только она скончалась за несколько дней до выпускного, так что смолянки были представлены ко второй супруге Павла, Марии Федоровне.
Готовые портреты были помещены в резиденции императрицы — Петергофе, в Курипаточной гостиной (в настоящий момент там находятся копии).
Екатерина Молчанова изображена на портрете в белом шелковом платье, установленном для воспитанниц старшего возраста Воспитательного общества благородных девиц. На столе возле неё находится антлия (вакуумный насос), использовавшийся как пособие при обучении смолянок. В левой руке она держит книгу. Все это позволяет воспринимать ее как Аллегорию Науки (или Декламации). Полотна с изображениями Молчановой, Борщовой и Алымовой, судя по всему, экспонировались в интерьере как триптих.
Семья Молчановых находилась в ещё более бедственном положении: они имели всего 30 крепостных душ, да ещё и заложенных. Сама Катя Молчанова, ещё будучи ребёнком, была взята на воспитание влиятельной Марией Нарышкиной. Она же и направила ребёнка обучаться в Смольный, положила на ее счёт 2000 рублей, которые должны были быть выданы только после выпуска из института, занималась ее ежегодным содержанием и даже пообещала хорошее приданное, если выбранный жених ее устроит. Молчанова в Смольном выделялась своей серьёзностью и сосредоточенностью, предпочитала проводить время за книгами, а не в развлечениях и играх. После окончания учебы (так же с золотой медалью) она была назначена фрейлиной к супруге Павла Петровича, но в 1770-е годы вошла в свиту самой императрицы Екатерины. Замуж она вышла весьма удачно: за сына императорского статс-секретаря и салтыковского родственника Сергея Олсуфьева, который в дальнейшем дослужился до чина генерал-майора. Так что ее покровительница Нарышкина могла быть спокойна.
Цикл картин с изображением смолянок поступил в Русский музей из Петергофского дворца после Февральской революции 1917 года. Ещё когда музей формировался, комиссия неоднократно обращалась к царю с просьбой об их передаче, но всегда сталкивалась с решительным отказом.
В 2008 году картины были отправлены на капитальную реставрацию. После завершения работ в сентябре 2010 года они вновь были выставлены на постоянной экспозиции Михайловского дворца Русского музея.
Александра Левшина изображена в танцевальной позе, представлена в сценическом костюме, судя по всему, в том, в котором она с большим успехом сыграла роль Заиры в одноименной трагедии Вольтера, которую ставили в Смольном.
Левшина потеряла мать в четырёхлетнем возрасте, в восьмилетнем ее отправили на обучение в Смольный институт. В какой-то степени материнское тепло ей заменило общение с императрицей Екатериной II, с которой девушка долгие годы состояла в переписке. Начали они обмериваться письмами исключительно на французском языке, когда Левшиной было всего 12 лет. В немногочисленных сохранившихся до нас посланиях видно, с какой нежностью государыня относится к смолянке и ласково называет ее «черномазой Левушкой». Она одной из первых получила золотую медаль при выпуске и была взята «на житьё» во дворец. Правда, в этот момент она почему-то потеряла расположение императрицы, но получила предложение руки и сердца от князя Петра Черкасского. Вместе с ним она покинула Петербург, перед этим написав последнее письмо к Екатерине, где просила об аудиенции. Неизвестно, была ли эта просьба исполнена. Брак этот мог быть счастливым, но Александра скончалась спустя всего два гола, совсем молодой, не оставив наследников.
Серия портретов смолянок для нас сегодня является блестящим декоративным ансамблем и важным событием в русском искусстве.
Не стоит забывать, что модели Левицкого — совсем юные девушки, почти дети, с несложным внутренним миром. Все описываемые в их биографиях событиях будут происходить значительно позже, а сейчас это - лишь молодые девушки, которых в раннем возрасте забрали на обучение и многие годы «лепили» под образ идеальной великосветской дамы. Левацкому удалось в картинах передать манерность и кокетливое жеманство, которые, несомненно, окружали воспитанниц института. При этом изображённым девушкам свойственны искренность и непосредственность. Они здесь живые, пойманные в неуловимом мгновении. Левицкий не придает чертам девочек благообразия, наоборот, подчеркивает порой непривлекательные черты и их детскую угловатость, что особенно заметно в следующем изображении.
Девочки здесь разыгрывают сцену из комической оперы-пасторали Киампи «Капризы любви, или Нинетта при дворе». Смуглая 10-летняя Екатерина Хрущова (слева) играет мужскую роль влюбленного пастушка и одета в соответствующий костюм — в институте, где учились одни девочки, она прославилась этим амплуа. «Пастушок» треплет по подбородку свою партнершу жестом опытного волокиты. В паре с ней выступает 11-летняя Екатерина Хованская.
Екатерина Хрущова была также одной из тех, кто закончил институт с отличием. У неё был определённо актерский талант, так после одного из выступлений с ее участием шведский король Густав III был так восхищён девушкой, что пожаловал ей драгоценность - «бриллиантовое сердечко». Ей посвящали стихи, присылали подарки, высказывали бесконечное восхищение. Замуж Екатерина вышла за полковника Бориса фон Ломана, а дальше информация о ней теряется. Известно лишь, что скончалась она в возрасте около 50 лет.
Екатерина Хованская тоже удачно вышла замуж после окончания обучения, за поэта Юрия Нелединского-Мелецкого, статс-секретаря Павла I. Но в дальнейшем, когда ее супруг попал в опалу, семья перебралась из Петербурга в Москву, где жила вплоть до наполеоновского наступления. После Бородинской битвы Хованская, понимая, что бывшая столица вскоре будет сдана, и забрав самое ценное, уехала в Ярославль, где скончалась, не пережив потрясения от пожара в Москве.
В композиции цикла картин Левицким была намеренно использована пониженная линия горизонта: то есть художник показывает своих моделей с той же точки, с какой зритель из партера смотрит на сцену. Этому же эффекту способствует то, что модели «поставлены» у переднего края холста и движением направлены вдоль его плоскости.
Эта серия стала новой для русского искусства разновидность жанра — «портрет в роли».
И вот, наконец, перед нами последний из портретов этой серии, но, как говорится, не по значению. Феодосия Ржевская (справа) изображена в голубом форменном платье, Настасья Давыдова (слева) представлена в форменном платье кофейного цвета, установленном для младшего возраста. Эта маленькая грузинская княжна держит в руке белую розу — символ юности и добродетели. Девочки демонстрируют свои светские манеры, утверждая тем самым успехи института в воспитании. Этот портрет был первым в серии и, вероятно, являлся пробным.
Феодосия Ржевская родилась весьма удачно: ее семья принадлежала к высшему обществу обеих столиц. В Смольный она поступила вместе с сестрой Прасковьей (кто-то говорил, что они были близнецами, другие - что между ними год разницы). После выпуска они вернулись в родительский дом. Пребывая в Москве, много времени проводили в пирах и представлениях, входили в труппу собственного театра. Говорили, что Феодосия была скромна, меланхолична, но простовата и не особо отличалась умом. Прасковья, не похожая на сестру характером, вышла замуж и уехала, Феодосия же оставалась в родовом имении и после смерти их отца. В это время закончились увеселительные мероприятия, котловыми так славилась их семья, и все своё время Ржевская проводила в тихом домашнем кругу или в гостях у сестры. Позже она все же вышла за овдовевшего князя Михаила Голицына, родила двоих детей (до взрослого возраста дожил только младший Николай) и скончалась в 34 года.
О второй героине этого портрета, Настасье Давыдовой, известно меньше всего. Она окончила институт без особого отличия и, вероятно, уехала в Тамбов, где ее отец был губернатором. Предположить это можно, так как сохранились данные, что она выступала там в труппе любительского театра.