Ее все боялись больше чем директора школы. Работала она уборщицей, или как тогда было принято называть техничкой, наверно со дня основания школы. Сколько ей было лет никто не знал. Она никогда не болела и всегда была на боевом посту. Завидя ее, успокаивались даже самые заядлые хулиганы. Даже сам директор школы вздрагивал, когда она заходила делать уборку в его кабинете.
Зимой она раздавала ребятне веники, чтоб отряхивали одежду и сметали снег с обуви. Ни у кого даже не возникало мысли в голове ослушаться ее. В дождливую погоду в длинной бадье всегда была чистая вода и стояли по сойке смирно приспособления (палки с намотанными на них тряпками)для мытья обуви.
Но вот однажды она просто не вышла на работу. Это случилось перед самым новым годом. Мела метель, ребятня робко толпилась у входа, боясь переступить порог школы. Ведь им никто не выдавал веники. А как по другому пройти в класс они не знали. Наконец то появились в дверях школы старшая пионервожатая и завуч. Они раздали веники и все вроде как наладилось, но то там, то тут стали хулиганить мальчишки. Толкать девчонок, дергать их за косички и разбрасывать мусор.
Старшеклассники небольшой делегацией пришли в кабинет завуча и спросили куда делась техничка. Услышали в ответ что она серьезно заболела и теперь с завтрашнего дня на работу выйдет новая уборщица.
Немного потолкавшись после школы от толпы ребят отделилась небольшая группа и двинулись в сторону дома технички тети Любы.
По дороге они зашли в магазин, купили печенье. Домик в котором жила тетя Люба стоял на окраине поселка. Был он невзрачный с покосившейся крышей. Сразу было видно, что мужчины в доме не было. Они вошли в калитку и постучались в дверь, на пороге стоял веник. Подождав немного и не дождавшись ответа, они как в школе, обмели ноги и одежду и дружной гурьбой ввалились в дом.
В доме пахло лекарством и одиночеством. На диване, под стареньким видавшем виды пледом лежала сухая старушка, совсем непохожая на их строгую техничку. Услышав шум она открыла глаза и попыталась встать. Но видать болезнь оказалась сильнее этой строгой женщины. Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась не очень приветливой.
На стене над кроватью висели фотографии в траурных рамочках Молодой, очень похожий на бабу Любу парень в военной гимнастерке и пожилой мужчина в фуфайке подпоясанной солдатским ремнем, и шапке ушанке в которых в войну ходили партизаны.
Ребятня по привычке притихли, самый смелый вышел вперед и сказал что они пришли ее проведать, и теперь будут приходить каждый день после школы. А сейчас они хотели бы узнать что надо, может за лекарством сбегать или еду приготовить. Девчонки уже суетились на кухне и накрывали на стол.
- Там на тумбочке рецепт, а в коробочке, в верхнем ящике деньги. Сквозь слезы проговорила баба Люба.
С тех пор, каждый день, летучий отряд добровольных помощников приходил к бабе Любе и помогал ей по хозяйству, а на новый год самые смелые пришли поздравлять ее с новым годом. Баба люба поправилась быстро. Даже врач поставивший страшный диагноз удивился такому быстрому выздоровлению.
Баба Люба рассказывала ребятне о войне и о том как сначала ушел на фронт сын, а за ним во время оккупации муж пошел в партизаны. Сначала она получила извещение о гибели сына, а уже в самом конце войны известие о том, что при подрыве фашистского эшелона погиб ее муж. Так она и осталась одна.
Тепло детских душ заставило организм мобилизоваться. Но на работу она уже в этом году не вышла. Ей дали длительный отпуск на восстановление. Но к первому сентября она уже была на боевом посту. Все также строго смотрела на ребятню, но предательская добрая улыбка все чаще появлялась на ее лице.
Шел нелегкий 1954 год.