А где же тогда дверь? Где-то рядом.
На самом деле Орфей был человеком. Жил своей жизнью и любил, не боясь ничего. Никто не мог сказать, что он недостоин любви, не смотря на всю свою страстную сущность. Орфей жил в мире, где много было опасностей. И он боялся, страшась смерти, таящейся за ней, понимал, что, возможно, не сможет спасти свою любовь и раствориться, исчезнуть, сменившись другим.
Он боялся оказаться не на высоте.
и он не знал, что именно он открывает эту дверь - выходя из собственного мира, становясь частью мира Орфея, или, наоборот, входя обратно.
Орфей держал дверь открытой всегда.
произошло это не сразу. Постепенно, держа за руку, он подвёл своего друга к границе миров, тонкой такой, едва заметной грани между двумя мирами. Орфея больше не пугали опасности - его путь вел его в иной мир, где он мог, наконец-то, забыть о страхе.
А может быть, он вовсе и не боялся, а просто боялся поверить в своё счастье?
Мы не знаем.
Будем ли мы это знать?
Иуда
19:19-22.
Владимирский собор
Прошла неделя, и отец Григорий передал мне фотографии и иконы.
- Это что? - спросила я, указывая на музейную экспозицию.
Отец Григорий ухмыльнулся и ответил:
- Страсти Христовы.
Я взглянула на фотографии. Вот Он стоял в окружении толпы и апостолов. Крикнул что-то тем, кто был рядом с Ним.
Как здорово, что мы не были в этом подвале!
Знали бы они, что никакого Иосифа у них не было, что все они - ряженые, что выкрикивающие «Распни Его» люди - это те же самые ряженых, которые пели «Харе Кришна», и в центре стоял не сын Бога, а его любовник, который умер позже.
Знал ли об этом Апостол Пётр?
Думаю, знал, но до поры - до времени не говорил нам об этом.
Мы так и не поняли - как он смог так быстро распять Христа.