Развязывая агрессию против СССР, немецкое командование планировало осуществить дотоле неизменно удававшийся блицкриг. Это был не лозунг – чётко определённая стратегия военных действий. Директива «Вариант Барбаросса», подписанная Гитлером 18 декабря 1940 года, ставила перед Вермахтом задачу «разгромить Советскую Россию в ходе одной кратковременной кампании». Этот план предусматривал уничтожение основной части Красной Армии, сосредоточившейся, как предполагалось, неподалеку от границы; не допустить отхода сколько-нибудь значительных сил вглубь страны, и уже без серьёзного сопротивления выйти на линию Архангельск – Астрахань.
30 апреля на совещании у Гитлера главком сухопутных войск фон Браухич определил задачу: завершить крупные приграничные сражения за 4 недели. «В дальнейшем, - по его оценке, - следует ожидать лишь незначительного сопротивления».
На западе такая стратегия немцев срабатывала безотказно. Однако в СССР с первых дней войны планы блицкрига стали давать сбой. С одной стороны, потрясшая весь мир стойкость советских солдат и офицеров изо дня в день замедляла продвижение врага. С другой стороны, оказалось, что советские войска не сосредоточены около границы (потом «диванные стратеги» это Сталину ставили в упрёк), и потому даже крупные победы немецких соединений не облегчали им дальнейшего продвижения на Восток, напротив сопротивление только нарастало.
Обратимся опять к дневнику начальника штаба сухопутных войск генерала Гальдера. Как я уже отмечал, он, хотя и отдавал должное мужеству советских войск, поначалу был настроен очень оптимистично.
3 июля Гальдер с торжеством написал: «Уже можно сказать, что задача разгрома главных сил русской сухопутной армии перед Западной Двиной и Днепром выполнена… восточнее Западной Двины и Днепра мы можем встретить сопротивление лишь отдельных групп, которые, принимая во внимание их численность, не смогут серьезно помешать наступлению германских войск. Поэтому не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней (выделено мной – В.В.)».
Но вот проходит ещё две недели, а ничего хоть отдалённо похожего на «продвижение вглубь страны без серьёзного сопротивления» немецкий военачальник не наблюдает. Напротив, он констатирует, что продвижение даётся со всё большим и большим трудом.
«18 июля. Операция группы армий «Юг» все больше теряет свою форму. Участок фронта против Коростеня по-прежнему требует значительных сил для его удержания. Прибытие крупных свежих сил противника с севера в район Киева вынуждает пас подтянуть туда пехотные дивизии, чтобы облегчить положение танковых соединений 3-го моторизованного корпуса и в дальнейшем сменить их. В результате этого на северном участке фронта группы армий оказываются скованными значительно большие силы, чем это было бы желательно… Группа армий «Центр»: …Во время движения они [подтягивающиеся пехотные дивизии] вынуждены постоянно частью своих сил прикрываться от мелких групп противника, оставшихся у нас в тылу. Из-за этого войска все время находятся в напряженном состоянии, а оставшиеся группы противника не всегда надежно изолируются. В районе восточнее Могилева противник продолжает энергичные контратаки южного фланга группы армий «Центр».
Ещё через два дня Гальдер отмечает совершенно немыслимое им ещё неделю назад – «ожесточённость боёв… не говоря уже о большой усталости наших войск» вызвала деморализацию командования сухопутных войск. «Особенно ярко это выразилось в совершенно подавленном настроении главкома». Правда, сам Гальдер всё ещё полон оптимизма: «Между тем никаких оснований для такого пессимизма в действительности нет».
Но проходит ещё 10 дней и в «пессимизм» впадает даже Гитлер. 30 июля он подписывает директиву ОКВ [верховного командования Вермахта] № 34, которая «временно откладывает» цели и задачи, поставленные германским вооруженным силам на советско-германском фронте.
Это было прямым признанием краха немецкой стратегии блицкрига.
Правда, в начале августа Гальдер всё ещё рассуждает о том, как «разгромить противника до начала осени», утешает себя расчетами, которые должны доказать, что «количество выявленных на стороне противника дивизий является предельно возможным и не следует ожидать дальнейшего комплектования им каких-либо крупных формирований».
Однако одновременно он пишет о всё новых и новых проблемах, возникающих у немецких войск. «Огонь артиллерии противника невыносим, так как наша артиллерия из-за недостатка боеприпасов не оказывает противодействия»… «Провал наступления (на Великолукском направлении – В.В.) объясняется тем, что 251-я и, по-видимому, 253-я пехотные дивизии оказались неготовыми к выполнению такой задачи. О наступлении на этом участке больше не может быть и речи»… «Об обстановке на участке фронта у Ельни докладывает Гудериан: Противник, видимо, считает, что полк «Великая Германия» и дивизия СС «Рейх» являются отборными войсками фюрера. Если эти войска будут разбиты, получится большой политический резонанс. Такая катастрофа не может быть с гарантией предотвращена силами одной лишь танковой группы»… «Тяжелое положение сложилось с командными кадрами, особенно с командирами полков и батальонов для моторизованных соединений. Такое же тяжелое положение с артиллерийскими командирами»…
И вот, наконец, 11 августа, когда, по планам немецкого верховного командования, Вермахт должен был «уже без серьёзного сопротивления» выходить на линию А-А, Гальдер ясно понимает, что директива «Вариант Барбаросса» провалилась окончательно и бесповоротно: «Общая обстановка все очевиднее и яснее показывает, что колосс-Россия… был нами недооценен. Это утверждение можно распространить на все хозяйственные и организационные стороны, на средства сообщения и, в особенности, на чисто военные возможности русских».
К этому надо было бы добавить слова Геринга, сказанные им гораздо позже – на Нюрнбергском процессе: «Главное, мы не знали и не поняли советских русских».
До первого разгрома немецких орд во Второй мировой войне оставалось ещё более трёх месяцев. В это время Красную Армию ждало немало очень трудных испытаний. Но то, что советским войскам, благодаря выдающимся мужеству и стойкости солдат и офицеров, удалось в первые недели войны сорвать блицкриг, - стало первым камнем в фундаменте грядущей Победы.
Виктор ВАСИЛЕНКО,
Белгород