Его и заключили — после долгих и неумных проволочек. Тогда сильно подгадил делу Троцкий с его формулой «ни войны, ни мира» и готовностью сдать немцам не только Питер, но даже Москву.
Ленин тогда чуть не вышел из ЦК — его поддержало незначительное большинство, и в том числе — Сталин.
Когда Молотов вернулся, он сразу спросил Сталина:
— Коба, а ты не боишься, что выбор Бреста даст пищу толкам… Один раз русские и немцы уже вели в Бресте переговоры, и добром это для русских не кончилось.
— Я выбрал Брест прежде всего как место на почти прямой линии между Москвой и Берлином. А толков мы не боимся, — отрезал Сталин в ответ.
Однако ассоциации разного рода возникали сами собой… У городка с населением к 1940 году в 30 с небольшим тысяч была богатая, но не очень-то славная для русских история.
Брест вновь вошел в состав России в 1796 году после третьего раздела Польши. В 1833 году, в начале царствования Николая I, тут выстроили могучую крепость — как главный редюит всей укрепленной системы тогдашнего Царства Польского. В крепости, занявшей на трех укрепленных островах всю обширную «стрелку» Буга и впадающего в него Мухавца, имелась Цитадель — на Центральном острове, форты, казармы, церковь, каналы, укрепления — одно из которых называлось Кобринским.
Городок же Брест-Литовск, стоящий на правом берегу Западного Буга, стал важным стратегическим узлом дорог на Варшаву, Вильно, Москву — вначале шоссейных, а потом — и железных.
Вплоть до Первой мировой войны Брестская крепость оставалась одним из главных устоев русского западного фронта, являясь крепостью первого класса. Однако пушки здесь не гремели — при общем отступлении русских армий в 1915 году немцы ее просто обошли, и Брест был оставлен без боя. Уходя, мы взорвали почти во всех фортах капониры, казематы и пороховые погреба…
По Рижскому миру эти западнобелорусские земли отошли вновь к Польше. Поляки хотели восстановить те форты, которые смотрели в сторону России, но денег на это так и не хватило… На переименование, впрочем, сил достало, и теперь городок назывался Brzesc-nad-Bugiem — Брест-над-Бугом…
В 39-м году к Бресту первыми вышли немцы. Поляки обороняли крепость два дня, потом она была взята. И почти сразу же она отошла к нам — по условиям демаркации.
И вот теперь в истории Бреста должна была начаться новая полоса.
Светлая ли?
СТАЛИН все об истории Бреста знал прекрасно — он заранее наводил справки, а о Брестском мире мог сам говорить как эксперт…
С 39-го года в Бресте стоял довольно сильный гарнизон — пограничники, пехотные части, зенитчики, и это обеспечивало дополнительную безопасность. А кроме того, Сталин решил, что неоднозначная история крепости сама по себе многозначительна и символична… А то, что здесь происходило раньше, можно было толковать по-разному…
Ну хотя бы так — были тут у русских неудачи, но черная полоса — не навсегда. Когда-то ее должна сменить полоса и светлая. Так почему бы этому произойти не сейчас?
Поезд начал плавно, почти незаметно тормозить, поездка заканчивалась.
А завтра начинался визит Гитлера…
Рапорт командующего Западным особым Белорусским округом, руки под козырьками фуражек, портупеи, петлицы со звездами, шпалами…
Сталин чувствовал себя несколько неуютно— вокруг было слишком много людей с оружием в кобурах, и с этим приходилось мириться. Он не боялся, нет… Он так давно привык к напряжению и к подавлению эмоций, что обычное чувство страха у него давно исчезло, и если он сейчас ощущал неясную тревогу, то лишь потому, что привык полностью контролировать ситуацию, а тут было полно неопределенностей. А он-то знал, что заговор военных и заговор троцкистов были не выдумкой НКВД, а реальным и весьма разветвленным делом.