Академия святости : Глава I
Бом, бом, бом – громко забила полифония колоколов в будильнике телефона, чередуя тяжелый гул с легким и звонким.
«Нужно открыть глаза, – вокруг еще темно, спит муж, за окном скоро будет как в улье, гул от города, автомобилей, очень не хочется вставать, – обязательно нужно попасть на литургию. Воскресенье!».
Проверила детей в соседней комнате, поправила подушку младшему, подняла упавшее одеяло старшей и тихо прикрыла дверь.
Двадцать минут на утреннюю молитву, читать охота, но глаза все еще закрываются:
– Бóже, ми́лостив бу́ди мне грéшному.
«Первый поклон всегда сложнее остальных, – спина побаливает от вчерашнего компьютера, безуспешно искала лекарства подешевле, – ничего, второй будет легче».
Веки постепенно опускаются:
«По памяти буду читать.
Нет, лучше открыть глаза, засну еще».
Умыться, привести волосы в порядок, длинная юбка и платок, на все двадцать минут.
Тихий поворот ключа, закрыла дверь. До соседнего храма около километра пешком, там за дорогой заканчивается город и постепенно начинается деревня, плавно течет звон колоколов, правда немного запинается, наверное, сегодня новый алтарник на колокольне.
Проходя хозяйственный магазин на углу, вспомнила:
«Свет вроде бы выключила, а утюг?!
...Фух, утюг же не включала.
Надо не забыть сегодня про школьное собрание выяснить, в прошлый раз не сдала деньги вовремя на фотографию.
Все. Оставим попечение, займусь душой, Господи Иисусе Христе помилуй мя...
Хм, надо будет на обратном пути масло купить, заканчивается, завтра утром на работу, бутерброды приготовить Димке. Ой, деньги, то взяла?»
Нащупав в сумке кошелек, провела по молнии:
«Точно, есть!
Вот ведь дуреха, иду в святое место, а мысли! Эх, Душе моя, душе моя, что спиши!
Господи Иисусе Христе помилуй мя! Господи Иисусе Христе...»
В полумраке дорожки между домами и не разобрать лиц, только видно, как к белым воротам медленно приближаются очертания прихожан, со всех сторон, почти как капли, соединяющиеся в ручеек у главного входа храма.
Внутри запах ладана, чтец отчетливо произносит:
– Услышь, Господи, слова мои, уразумей помышления мои.
Внемли гласу вопля моего, Царь мой и Бог мой! ибо я к Тебе молюсь.
Господи! рано услышь голос мой, – рано предстану пред Тобою, и буду ожидать, ибо Ты Бог, не любящий беззакония; у Тебя не водворится злой.
Подходя к змейке из людей в сторону алтаря:
«Займу очередь на исповедь, а то еще глядишь, не причастят».
Вышел пожилой священник, благословил каждого по очереди, спустился к аналою и произнес:
– Бо́же, Спаси́телю на́ш, И́же проро́ком Твои́м Нафа́ном пока́явшемуся Дави́ду о свои́х согреше́ниих оставле́ние дарова́вый, и Манасси́ину в покая́ние моли́тву прие́мый, Са́м и раба́ Твоего́.
– Назовите свои имена.
Я: – Екатерина.
Священник: – Ка́ющагося о ни́хже соде́ла согреше́ниих, приими́...
Подошла очередь, рассказала об отношениях с мужем. Как на работе у него дела не складываются с коллегой. Как ссоримся из-за этого. Поплакалась о трудностях с детьми немного.
Священник, наклонившись внимательно все выслушал. Затем объяснил, как именно нужно исповедоваться. Как правильно подготовиться. Узнала, что не всегда нужно описывать ситуацию, а только каяться во грехе. Стыдно, но вытащил из меня все. Со слезами рассказала, как осуждала подругу, когда та купила вызывающее платье, как потеряла мир от гнева, за уроками с дочкой, раздражалась на коллегу мужа и еще, еще. Слова падали, как тяжелые камни, а мне становилось легче.
Наложил мне на голову епитрахиль и разрешил грехи. Облегчение!
«Забыла поделиться о трудностях с детьми! Правда зачем? Наверное, батюшкам, итак, несладко, столько людей приходит со скорбями, у многих сложнее чем у меня. Главное исповедовала то, что вспомнила. Господи помоги мне исправить страстное сердце! Помоги не осуждать, сохрани веру, дай терпения, укрепи мужа!»
– Фух, – отошла со спокойным сердцем в сторонку к большому напольному подсвечнику.
В трех шагах стоит пожилая женщина с красивым лицом в длинной черной юбке, на голове темный платок с кисточками.
Что-то говорит шепотом и складывая руки лодочкой часто кланяется, затем снова что-то проговаривает и кланяется, все это не в такт службе: «Странная она какая!»
Стою и думаю о Христе:
«Сколько он вытерпел на кресте. Что такое принять на себя грехи мира? Это мне невозможно понять… Наверное, не самое сложное было висеть с раздробленными кистями рук, задыхаясь от жажды и сдавливания, а грехи, мои грехи, которые я еще и не совершила пока, а Он уже знал обо мне. Предвидел мои страсти, знал какой я буду! Попытаюсь исправить себя или стану заглушать совесть? Буду наслаждаться моментом или остановлюсь?»
«Господи Иисусе Христе, помилуй!» – вытерла слезы.
Вдруг женщина мгновенно поворачивается, отчего кисточки на платке взлетают стайкой, и глядя в глаза, произносит:
– Он понес твой грех, а ты помогай нести Его крест!
Также быстро отворачивается и продолжает класть поклоны. Хор почему-то перестает петь, видимо, какая-то заминка в алтаре.
Останавливаю мысли и пытаюсь понять, о чем это говорит женщина. Становится не по себе от ее слов, стараюсь молиться:
– Господи Иисусе Христе! Господи Иисусе Христе!
Торжественно проходит диакон с кадилом. Запахло смолой и лесом, южным горным ароматом деревьев, когда жара, а под ветвями прохладно, шелестят иголки на сосне.
Из леса в храм вернул тот же женский голос:
– Благодать всегда укрепляет перед скорбями!
Дама с красивым лицом быстро удаляется, черная юбка покачивается от сквозняка входных дверей:
«Кто она, – странное ощущение в сердце от этих слов, – откуда она знает о чем я думаю? Стою в растерянности, а служба идет своим ходом».
Час или два пролетели как секунды, мысли о Христе, об этой странной пожилой женщине: «Хочу молиться и любить, искренне обнять каждого, кто стоит рядом. Печали ушли, рутина и заботы внутри улетучились! Вокруг как в детстве, когда необъятный мир, деревья великаны и рядом друзья! Откуда это во мне?!»
Скрестив руки иду к чаше.
– Причащается раба Божия, как ваше имя?
– Екатерина.
Отхожу в сторонку и запиваю, ясно чувствую, как разливается по телу что-то невероятное. Лишь бы не спугнуть! Отошла, стою и боюсь пошевелиться, чтобы не прогнать То, что сейчас во мне: «Не понимаю, откуда на сердце радость? Или мне кажется?! Нет! Такое нельзя придумать, это чувство есть, сейчас сердце заполняется Им, но чем? Что там происходит? Как будто теплый поток, невидимой, но ощутимой любви налили в чашу сердца! Что это?!»
Благодарственные молитвы неподвижно стояла. Не прогнать бы облако чуда. Радость распирает сердце, как надутый шар, что сейчас лопнет, а от этого взрыва точно знаю, всем вокруг обязательно станет также радостно и хорошо! Как бы поделиться с каждым, как передать?
Слабо помню, как шла домой. Внутри все пылало, даже до легкой усталости.
«Можно ли устать от тихой радости и любви? Может, как в детстве, когда долго смеешься с добрыми друзьями и уже нет сил, но все еще смешно?»
Очнулась в продовольственном магазине с пачкой масла в корзинке. «Как же оказывается приятно, погасить мрачную раздражительность этого грубоватого кассира, потушить внутри себя, не дать огню гордыни разгореться, не ответить руганью, а улыбнуться. Кассиру тоже трудно, люди весь день, очередь, мало кто скажет доброе слово».
Летела почти на крыльях, ощущая каждой клеточкой тела и души Это, то, что исходит из сердца, даже замешкалась на пешеходном переходе, выругался таксист, в ответ улыбнулась.
Мысли о Христе и почему-то о Его словах:
«Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою?
Откуда у меня она? Евангелие редко открываю, странное сегодня утро».
Подходя к подъезду, глаз зацепился за тревожный объект возле наружных дверей – машина скорой помощи!
Взбегая по ступенькам, лифт слишком долго ждать, мысленно почти кричала: «Только бы не к нам! Господи, пожалуйста, не к нам!»
В голове как кадры кинопленки. Знакомство с мужем, фата, свадьба, я с животом и мы радостные ждем малыша. Грубо толкают в автобусе, падаю, адская боль и слезы, я в больнице, врач в маске и слова: – У вас никогда не будет детей!
Затем ссоры с мужем и как итог многолетних мытарств – детский дом. Выходим сразу с двумя конвертиками шевелящегося в них счастья!
Пробегая очередной этаж, пробежал образ, дети растут, мы в отпуске на море, младший, Лешенька неожиданно начинает тонуть, головная боль, судороги. Мы в больнице. Ему ставят страшный диагноз – эпилепсия!
Наступило время мучений. Нарушение приступы, таблетки, врачи и постоянный страх за сына! Приход в церковь...
Подбегая к пятому этажу, мигом открываю дверь, запыхавшаяся влетаю в детскую. Лешка спит у сестры на кровати, в ногах, наверное, страшный сон приснился. Почти как у меня сейчас!
Медленно сползаю по стене на корточки.
Рыдаю:
– Прости меня Господи за маловерие, благодарю, что не сегодня!
Купить электронную версию книги