Продолжение. Начало здесь.
А она-то что здесь делает?! - Читалось ответное в светлых глазах.
Взаимное изумление вспыхнуло по обе стороны маленького кафе, опасно заискрив неприязнью – скрестились невидимые шпаги, заскрежетал металл. Всего несколько мгновений противостояния, но каждый миг наливался тяжестью вечности.
Атмосфера накалялась. Звенящие зигзаги ледяных молний вонзились в новенькую, но встретили достойный отпор: блеснула холодом сталь под ясным небом и парировала удар. Prize de fer и ответная атака - сила импульса в заострившемся взгляде.
Вжик, вжик, вжик –
уноси готовенького!
Вжик, вжик, вжик –
кто на новенького?
Ну, кто на новенького?! *
*(песня из к/ф «Достояние респеблики»)
Льдышка приподняла идеально прорисованную бровь, скривила пухлые губы в высокомерной ухмылке. Но всё-таки едва различимо кивнула, нехотя признавая вынужденное знакомство.
Мира оделась в броню безразличия - кивнула в ответ, но без усмешки. Вообще без всякого выражения. Только в голубых глазах ещё мерцал отсвет недавнего холодного пламени.
Неужели она тоже в офис? Блин, не было печали… вот это точно Sod`s law (закон подлости)…вместе в самолёте, вместе в машине, а потом ещё в Москве пересекаться?! Зашибись.
Сделай Льдышка хотя бы попытку быть чуть дружелюбнее, Мира подошла бы и поприветствовала её – заодно бы и имя узнала. Но необъяснимый ледяной барьер из нарочитой надменности, выстроенный красивой платиновой блондинкой с самых первых минут знакомства, убивал всякое желание идти на сближение.
Да что у неё за проблема-то? За что на меня взъелась? Может, она со всеми такая? Хотя нет… перед Ламбросом стелилась шёлком…Ой, да Бог с ней. Плюнуть и растереть.
У Мирославы довольно верно срабатывало чутьё на людей - словно некий встроенный сенсор, который почти безошибочно определял, на одной ли волне человек, будут ли точки соприкосновения и стоит ли впускать его в своё пространство. Промахнулась лишь однажды - с самым близким, сумевшим зайти в тыл, занять ключевые позиции и обезоружить, отключив защитные механизмы. Дорого поплатилась за это. Больше такой ошибки совершать нельзя. Следует быть начеку. И если внутреннее чутьё приказывает держать дистанцию – лучше именно так и поступить.
Вовремя сработал некий интуитивный выключатель эмоций: если не думать о неприятном, то и негатив внутрь не проникнет. Всё от мыслей. Но воздушное настроение всё равно улетучилось.
Льдышка уткнулась в телефон, сделав вид, что Миры не существует. Мирослава спокойно допила кофе, расплатилась и, даже не взглянув в сторону нелюбезной коллеги, вышла в холл: ещё есть время прогуляться, размять ноги перед полётом. От Архангельска до Москвы лететь больше часа, так что лучше подвигаться.
Фоновый шум аэропорта обтекал путешественницу мягкими волнами, не мешая думать о своём:
Интересно, сколько же всё-таки мы пробудем в Москве? Надо прижать Ламброса к стене и добиться ответа. Только вот как этого Скорпиона прижмёшь?
При мысли о греческом красавце ровное дыхание сбилось, знакомое томление разлилось в груди. Правда, тут же вспомнился нелепый эпизод с волосами и Мира закрыла лицо ладонью, не удержавшись от смешка:
Вот дура. Ну надо же так опростоволоситься!
Но всё равно от невольной улыбки вернулась утраченная было лёгкость и снова замечталось всласть:
Займусь спортом в Москве. Запишусь в спортзал. Может, айкидо заняться? Как Алексей…Алёша. Какое красивое имя…
В имени Алёша есть что-то исконно русское. И всё же, почему-то именно это имя так подходило красивому парню с греческими корнями и тёмно-карими глазами. Может, дело в силе, исходящей и от этого имени, и от человека, который способен без раздумий встать на защиту слабого? Мире вспомнилось, как Ламброс одним движением отправил Стрешко прямо в гости к Альке, и снова рассмеялась. Тихонечко, правда – чтобы не напугать роящихся вокруг пассажиров.
Глянула в интернете значение имени и удивлённо воскликнула:
"Алексей - происходит от греческого Алексиос, что в переводе означает "защитник". Алексей становится настоящей опорой для семьи и друзей".
В груди стало ещё горячее, сердце будто росло и ширилось, наполняясь жарким пламенем - тепло разливалось по всему телу, и хотелось как можно скорее оказаться в Москве...
Ну когда уже самолёт?!
На посадку прошли через «рукав» - слава Богу! Мирослава терпеть не могла разъезды по лётному полю зимой в холодных, дребезжащих автобусах: мало удовольствия кататься туда-сюда в толпе гомонящих людей, держась за ледяные металлические поручни. То ли дело «рукав» - проскочил по крытому коридору и уже в самолёте. Красота.
Не дай Бог придётся сидеть рядом с Льдышкой!
К счастью, пронесло – в салоне они даже не встретились.
Место у иллюминатора – шикарно!
Только нырнула в своё кресло, пристроив сумочку под сиденьем напротив, как рядом плюхнулся полноватый разговорчивый мужчина. Даже слишком разговорчивый. Не успел пристегнуться, как тут же зажурчал без остановки, неловко ворочаясь в стороны:
- Это мой ремень. А, не, это ваш. Вот мой. Уфф… ну вот, готово. Вас не укачивает в самолёте?
Мира покачала головой. В тепле салона спать захотелось ещё сильнее – она только и мечтала о том, чтобы вздремнуть хоть немного во время полёта. Разговаривать никак не хотелось. И откуда в людях столько энергии, что рот не закрывается?
- Ну, слава Богу. А то знаете, всякое бывает. Надеюсь, на этот раз нас человеческой едой будут кормить. В прошлый раз пихнули какой-то сухой бутерброд с ветчиной – я Рэйгану его отдал.
- Кому, простите? – Не удержалась от удивлённого вопроса.
- Рэйгану. Это мой лабрадор. Вы любите собак?
- Да, но…
- Я обожаю собак! У меня сначала был лабрадор Мэдисон, потом Линкольн, дальше Рузвельт… ааа, нет, до него ещё Кливленд, точно. А потом уже Рузвельт. Ну, а сейчас Рэйган. Питаю слабость к лабрадорам, знаете ли.
И к американским президентам. – Хмыкнула про себя Мира, понимающе кивнув.
Сосед во время взлёта приумолк, крепко вцепившись в подлокотники. Мирослава, воспользовавшись моментом, вставила в уши капельки, включила любимый плейлист на телефоне и отвернулась к иллюминатору. Мимо мелькали огни взлётной полосы, но они вскоре остались далеко внизу, а затем и вовсе растаяли в сплошной темноте.
Я оставляю осколки прошлого там, за бортом, в этом заснеженном краю, охваченном зимним сном. Время перетрёт их в песок, они уже не будут больно ранить, когда вернусь домой. Пусть остаются позади, я ни один из них не беру с собой. Ни один.
Совсем чуть-чуть кольнуло болезненное воспоминание о разбитых планах и надеждах, о преданном доверии и любви, не ставшей реальностью. Но по мере того, как самолёт набирал высоту, в груди становилось всё легче, словно прошлое и впрямь теряло свою власть над путницей, уступая место новой жизни и новым впечатлениям.
После того, как предложили прохладительные напитки, путешественница отпила воды, поставила стакан на откидной столик и не заметила, как уснула. Проспала еду – так и не узнала, чем покормили любителя лабрадоров.
Проснулась от прикосновения стюардессы к плечу. Сбросив наушники, расслышала:
- Мы готовимся к приземлению. Уберите, пожалуйста, откидной столик.
Вроде поспала всего-то минут сорок, но чувствовала себя расхристанной, будто была в отключке пару суток – никак не могла собраться с мыслями и прийти в себя.
А сосед, окинув Миру добродушным взглядом, внезапно отжёг:
- Вы такая розовая со сна!
- Простите, что? Какая сосна? – Голос хриплый «со сна», как у пропойцы. И никак не получается сфокусироваться на чём-то одном – всё плывёт, так и тянет поскорее обратно погрузиться в сладкую дремоту.
- Говорю, хорошо выглядите после сна.
- А, спасибо.
Он издевается? – Мира вытянула из сумки косметичку и принялась судорожно поправлять размазанный макияж.
Сосед всё журчал о своём, московском, девушка не вникала в поток слов, но вдруг до её сознания донеслось:
- …и мне кажется, вы бы очень хорошо подошли на эту роль.
- Какую роль?
- В спектакле, в спектакле. Теперь я совершенно уверен, что Агнес должна выглядеть именно так!
Мире уже было стыдно переспрашивать обо всём по сто раз подряд, поэтому она просто кивнула, хотя совершенно не понимала, о чём речь.
Тогда сосед, заметив её замешательство, пихнул ей в руки визитку. Мира сфокусировалась взглядом на витиеватых вензелёчках и прочла про себя:
Сташевский Измаил Алексеевич
Режиссёр театра «Фавониус»
- Ах, вооот оно что! - Протянула, уже внимательнее приглядываясь к простодушному соседу. - Режиссёр... Вот это да! Значит, я проспала самое интересное?
- Получается, так. А вас как зовут, если не секрет?
- Мирослава.
- Ох, какое роскошное имя! – Восхитился Измаил Алексеевич. И, вдруг призадумавшись, медленно проговорил вслух: - Пожалуй, главную героиню переименую в Мирославу. Агнес звучит как-то пафосно, не находите?
- Эээ… ммм… думаю, вам виднее. Вы же главный… во всём этом действе.
- Аххаха, вот умничка, вот молодец! – Ещё раз восхитился жизнерадостный сосед, всплеснув пухлыми ручками. И развернулся к Мире всем корпусом: - Знаете что, Мирослава. Позвоните мне в ближайшие дни. Мне очень хотелось бы посмотреть вас на сцене.
Продолжение здесь.
Предыдущая глава.
Навигация по каналу.