Утром, как только лучи солнца прорезали пластиковую капсулу для сна, по всему дому раздался тревожный звон будильника. Алина встала и потянулась навстречу ласковому, мягкому свечению, отправляя в главный офис пока что самые сонные мысленные сообщения о том, что скоро будет на работе. На дворе, а точнее на улице, вовсю бушевал май, но опасаться гроз не было смысла – город уже много лет покрыт специальным куполом, контролирующим выпадение осадков.
Кофемашина довольно тренькнула, а значит, напиток богов готов.
Девушка облачилась в комбинезон из натурального хемпа, взяла чашку с кофе и направилась в ЦИН – Центр изучения неживых, где она работала младшим научным сотрудником, иначе говоря – зомбоведом без категории.
Необходимость закрывать двери к нынешнему дню была утрачена. Преступности среди людей как такового явления, не было уже давно. Да и встроенный в каждый дом интеллект за что-то там отвечал. Зомби же были под надёжным наблюдением Системы – шаг вправо, шаг влево, расстрел.
На очередном контроле зомбо-полицейский проверял документы. Заметив Алину он выпрямился и помахал ей рукой. У всех зомбожителей города недавно были обязательные процедуры подклеивания кожи и других мелких частей. Облик этого был вполне себе ничего, но нужно что-то делать с этими отваливающимися глазами… Девушка кивнула полицмейстеру в ответ, подняла левую руку перед камерой контроля и через какое-то время быстрым шагом вошла в офис Центра.
Совещание началось. Алина не могла усидеть на месте, хоть кресло и старалось принять любую форму. Всё не то – она просто очень волновалась. Сегодня нашли дневник. Об этом ей передало мысленное сообщение из Центра во время распития кофе.
Дневник, повествующий им, детям пластика, о том мире, что был раньше. История одной из них – одной из выживших во времена Великого Воскрешения.
Время, после которого мир рухнул и возродился.
Коленки тряслись. Начальник сейчас выберет того сотрудника, которому будет поручено оцифровать найденную тетрадь. Девушка надеялась – а вдруг меня? Ну а вдруг? Предположим?
Вдруг случится чудо?
Но чуда не произошло. Но и к счастью, катастрофы тоже. Дневник достался на сканирование служебным роботам, а сотрудники Центра мысленно плакали и делали «кусь» своим локтям. Алина лишь успела после окончания совещания подбежать к столу и посмотреть хотя бы на обложку.
Это была синяя тетрадь, помятая, где-то порванная, заклеенная скотчем, с сохранившейся грязью на страницах. Тетрадь, на которой кто-то писал чернилами. На внутренней стороне пожелтевшей обложки было написано:
«Дневник напрасно выжившей»
Причем к слову «напрасно» была сделана приставка чьей-то красной пастой: «не». В итоге получилось: «не напрасно».
Не напрасно, значит…
Чуть ниже, в самом углу, Алина успела углядеть фамилию автора записей. И это было последнее, что она смогла увидеть. Двери закрылись, совещание закончилось.
«Чернявка».
Девушка на негнущихся ногах вышла в холодный коридор и прислонилась к стеклянной стене. Пролетающий мимо медицинский мобиль предложил ей помощь, и Алина попросила немного льда. В голове крутилась только одна мысль: Чернявка. Фамилия моей бабушки.
Совпадения быть просто не могло. Это был дневник её бабушки, которая как раз жила в то время. Она часто говорила о каком-то потерянном, среди всей суматохи, забытом документе. Но родители Алины не придавали значения словам «выжившей из ума, старухи». Да, тогда наступал новый век, новые технологии постепенно распространялись и не до бабушкиных документов было…
Выжившей бабушки не стало примерно год назад по новому летоисчислению. В висках Алины стучало только одно:
«Я должна прочитать этот дневник»
Мобиль принёс пакет со льдом и Алина, прижав лёд к голове, зашагала к себе в лабораторию, где предстояло провести пару опытов над неживыми. Она вспомнила утреннего полицмейстера, его отваливающийся, гноящийся глаз и попыталась настроиться на рабочий лад. Но мысли о дневнике и бабушке не давали ей сосредоточиться на деле весь день.
Когда работа была окончена, и в голове у каждого сотрудника Центра появились стационарные сообщения вроде «спасибо что работаете у нас», Алине пришла в голову мимолётная, но вполне разумная мысль – не идти сейчас домой, а задержаться и попробовать хакнуть служебного робота.
По программированию у неё всегда были отличные оценки. И раз дневник не достался ни ей, ни вообще кому-то, у кого его можно было выпросить, то взломать систему робота было делом пяти минут. По крайней мере, ей так казалось. Оправданием в данной ситуации Алине послужило то, что оцифровка дневника займёт примерно месяц. А месяц – это слишком долго. И пусть уволят…
Погрузившись в такие провокационные и бунтарские мысли, девушка пробралась к Главному компьютеру. Доступа у неё к системе не было, но она предусмотрительно спионерила позаимствовала у своего друга Миши ключ-карту ещё днём. Начинаем… Доступ к системе открыт.
Погнали.
Дневник был оформлен на робота под псевдонимом «Ника». Алина фыркнула – фу, женским именем назвать робота. Какое кощунство. Надо эту Нику перепрограммировать. И переименовать заодно.
Погрузившись в изменение кода, которое обеспечит ей и роботу по имени Ника счастливое будущее, Алина не заметила, как прошло несколько часов и за окном стемнело. Начался комендантский час, домой было возвращаться уже поздно. Придётся ночевать в Центре, тем более что завтра всё равно идти на работу. Ещё пара десятков щелчков по клавишам – и робот 32Ажэ, ведомый изменённым алгоритмом действий, принёс вожделенную синюю тетрадь прямо в лабораторию Алины.
Буквально уходя в замысловатые виражи, не вписываясь в повороты, наша юная героиня стремилась к своему дневнику. Совпадений быть не могло. Да, многие в то время наверное вели дневники. И если это окажется просто совпадение, то Алине придётся распрощаться с работой и поставить крест на научной карьере. Придётся идти в обслуживание роботов – девушка аж поморщилась – фу. Не хочу. Да и она была уверена, что не бывает таких идеальных совпадений…
И вот он – заветный миг!
Алина дрожащими руками взяла хорошо сохранившийся дневник. Страницы были тонкими и желтоватыми. Кое-где букв было не разобрать. Но почерк был такой знакомый… И фамилия в нижнем левом углу так и манила – «Чернявка». Нет, это точно дневник её бабушки! Жаль, она так и не дожила до этого момента.
И девушка погрузилась в прошлое. Там было написано все – как зомби-апокалипсис неожиданно наступил, и застал героиню дневника, бабушку Алины, врасплох. Как она со своим другом выживали среди поля вблизи военной базы. Как продолжала свой путь одна, и едва не была съедена одичалыми мертвецами. Там было написано и про лагерь выживших, и про Кэпа, и про Ворона…
Но особенно привлекла внимание Алисы статья про то, как они приручали зомби. Она даже не поленилась и отсканировала её на свою вторую память:
«Смирившись с тем, что мир уже не будет прежним – живые люди умирают и через какое-то время воскресают в виде зомби, мы с Вороном, как главенствующие в нашем лесном племени, решили начинать что-то с этим делать. Мертвецы свободно ходят по земле, в то время, как живые вынуждены ютиться по уголкам планеты. Это как-то странно. Ворон меня полностью поддержал, а затем – поддержали и другие жители нашей маленькой деревни.
На тот момент мир уже не представлял собой картину из сплошных голодающих убийц – стояло лето. В избытке было всевозможных трав, ягод и постепенно населяющих город и окрестности, животных. И люди постепенно приходили в себя. Первое, что они сделали и запретили – так перестали жрать друг друга, к моему великому облегчению.
Мы с ребятами со страхом вспоминали, как приходилось жаться по углам и выставлять колья на заборе в нашем зарождающемся лагере. Мне казалось, что мир вернулся к каменному веку, люди никогда не станут прежними.
Но люди стали. Они стали ещё лучше, и умнее, чем были.
Нам предстояло очистить города от мусора, восстановить инфраструктуру, и ещё много чего. Да, людей сейчас в разы меньше, чем было до восстания из мертвых, но у нас теперь есть помощники, которых можно и нужно настроить под себя...».
Так вот с чего всё начиналось! Подумать только, куда за тридцать лет ушёл прогресс… А этот Ворон… мой дедушка?
На улице неумолимо светало, а Алина всё еще не могла дочитать.
«Запись в дневнике за … (числа размыты).
Документальные выписки для последующей эксплуатации зомбей… хотя, вы и без нас уже догадаетесь, но всё же.
Как вы поняли, мы восстановили рабовладельчество, но несколько в иной форме. Зомби выполняют роль рабов, служащих государству. Едят сырую рыбу и мясо. Держатся в специальных помещениях, имитирующих увеличенные собачьи будки. Им много не надо – пожрать да поспать.
Обликом зомби сейчас занимаются специально обученные люди, которых впоследствии заменят роботы.
Зомбожители, иначе, неживые, занимаются обслуживанием – персонал сферы обслуживания, дорожные работники, проводники, патруль улиц, выдача билетов, работа на огородах, как тяговую силу, в качестве домашнего персонала у любителей апокалиптики. Особо симпатичные неживые могут использоваться в качестве моделей для рекламы или как манекены.
В случае интенсивной потери конечностей неживые уничтожатся всем известным путём (прим. Интенсивная потеря конечностей является признаком старости), и используются в качестве удобрения для выращивания пищевых культур».
- Хм... Интересно… Только сейчас ещё и опасных преступников в зомби превращают…- подумала Алина и отметила на рабочих часах время начала трудового дня.
Центр потихоньку наполняли сонные поселенцы и подопытные. Дневник лежал у девушки на коленях, в тот момент, когда в её маленькую лабораторию зашёл начальник. Он сел напротив неё, на кушетку, и внимательно посмотрел сначала на перепуганную Алину, потом на дневник.
Сейчас будет серьёзный разговор…
...
Меня зовут Ника
Начальник смотрел на Алину, Алина на него. Искра, буря, безумие.
- Ты хоть понимаешь, что ты сделала?? Понимаешь?? Дневник ладно, но робот!!! Робот Ника был моим! Моим!!! – Начальник воздевал руки к небу и вопил, периодически поглядывая свирепым взглядом на всё ещё сидевшую на кресле, девушку с синим дневником на коленях. Она наблюдала за ходившим взад-вперёд худощавым мужчиной с зализанными серебристо-серыми волосами. Наблюдала, прищурив глаза, стараясь придать своему лицу максимально пофигистическое выражение, хотя в это время в её душе бушевала страсть: уволит? Не уволит? Заставит переименовать робота обратно? Что будет?
И почему он так переживает из-за этого робота?
В Центре работали сотни роботов под самыми разным именами, и только одного звали женским именем.
- Этот робот… Ника… - начальник отвернулся в сторону окна, за которым мирно текла жизнь, и упёрся руками о подоконник – она была для меня моим личным сокровищем. Она была моей… - тут он резко подошёл к Алине и посмотрел прямо в её глаза. Девушка смело заглянула в обезумевшие от гнева, глаза начальника, и поняла…
Робот Ника был любовницей начальника.
Алина едва сдержала смех, и, поднявшись, положила содрогающемуся мужчине руку на спину. Он обернулся, и его глаза были полны слёз. Начальник плакал! Это просто что-то за гранью фантастики! Человек, который, казалось, никогда не испытывал жалости и сочувствия, не говоря уже о любви… - плакал, переживая по поводу того, что его возлюбленный робот Ника теперь имел совершенно другое, не отличимое от других роботов, имя.
В Алине взыграл внутренний психолог, и она, положив дневник в один из карманов, дала начальнику выплакаться в свой комбинезон.
- Пойдёмте, выпьем чего-нибудь. И я постараюсь вам помочь.
Они вышли из лаборатории и направились по узкому коридору к корпоративному кафе, сопровождаемые любопытными взглядами учёных и подопытных.
Кафе «Андроид» располагалось на цокольном этаже Центра. Начальник по дороге успел утереть слёзы, и приобрести привычный суровый вид. Алина подошла к управляющему роботу и попросила VIP-комнату на двоих и два алкогольных латте.
После того, как эти двое успели немного выпить и расслабиться – сочетание кофе с алкоголем во все времена актуально – начальник начал свой рассказ.
- Это было как раз в годы, когда планета была вовсе не такой как сейчас. Ну, об этих временах повествует ещё тот самый дневник… Ну ты поняла. Мы ещё вернёмся к этой теме…
Мой отец был человеком военным, и его зомби-восстание не застало врасплох – под рукой вовремя оказался и карабин, и оружие, и пара десятков качественных консерв. У него была машина – оранжевый внедорожник. – начальник показал руками габариты. – вот такой. Он в то время хорошо дружил с одной девушкой, не от мира сего… И спас её от нашествия мертвяков. Ну, увёз её подальше от города. А сам остаться не смог – его укусили, и он думал, что будет заражён. Сам ушел, бросив её в более-менее безопасном месте, где-то около Феодосии. А сам направился в военную часть, где раньше служил, просить помощи, у этих ребят должна была быть вакцина или её подобие… -
Алина слушала, не перебивая. На определённом моменте рассказа она достала из кармана дневник и стала внимательно изучать одну из первых страниц. Её зрачки расширились, дыхание стало частым…
- Извините, можно вопрос? Про вашего отца… У него не было никакого позывного?
Начальник отвлёкся и задумчиво ответил – Копатычем его называли. А звали Михаилом. Называли так, потому, что любил всякие дела земельные-копательные… А что?
Девушка молча показала ему дневник. Начальник прочитал пару строк и решил – потом. Сначала договорю.
– Ну в общем, вояки ему ввели какую-то сыворотку, так как сами ещё не имели понятия, чем это лечить и насколько эффективно. Мой отец скитался так по полям разным, по лесам, ночевал там один, с медведями подружился… И встретил в том же лесу девушку, Ингой её звали. Хорошее имя, редкое.
- Ну так а при чём тут Ника? – нетерпеливо сказала Алина, и тут же пожалела, что спросила.
- Слушай дальше… Как ты поняла, умная моя девочка, Инга была моей матерью. Была, потому что сразу после родов она сбежала, оставив маленького меня на попечение отца. Отец рассказывал, что у неё от жизни в лесу и недостатка пищи появилось какое-то слабоумие, она стала дикая, как зверь, и в конце концов ушла в город искать выживших. Тоже, получается, спасла меня… Дальше, что с ней – неизвестно.
- О ней, если я не ошибаюсь, тоже есть небольшое упоминание в дневнике моей бабушки – На этих словах Алина вопросительно-укоризненным взглядом посмотрела на начальника, но эффекта не возымела. – она нашла лагерь выживших и была распределена вместе с моей бабушкой в отряд Благородных Воров. Я не сомневаюсь, это она. И у неё всё было хорошо.
- Спасибо. – Начальник отхлебнул из кружки уже остывший латте. – А теперь про Нику… Так как я рос с отцом в лесу, в самых диких условиях, общаться мне было не с кем. Мне было три года, когда я познакомился с молодой волчицей. Да, не смотри на меня так. Правду говорят, что дети умеют понимать животных. Она была таким же волчонком, как и я, и её звали Ника. Она была прекрасной – как сейчас помню. Она мне оставила на сердце шрам… Отношения у нас развивались стремительно…пока консервы не закончились. – седовласый мужчина отвернулся, скрывая слёзы.
- Отец… - прошептала Алина – что он сделал?
- Да. Отец спас себя и меня от голодной смерти. Пустил на неё последнюю пулю. Это случилось как раз в тот момент, как сейчас помню, хотя уже столько лет прошло… Он попросил меня позвать её. Я был наивным ребёнком и выполнил просьбу отца. Ника подошла к нему и положила голову на его колено. Она так выражала свою любовь… Прости, я больше не могу об этом говорить.
- Ну пожалуйста… Расскажите про робота…
- Ладно. Но эта история уже не будет такой длинной – всё просто. После смерти Ники моё сердце стало каменным. Да, я видел и убивал других волков, кошек, собак, крыс. Многим девушкам из лагеря я нравился, многие пытались влезть ко мне в душу. Но я был закрыт для них. И во времена Восстановления, когда я создавал робота, который был бы моим помощником в работе – у меня впервые что-то пробудилось. Давно забытое чувство. И оно пробудилось к роботу. Да, это очень странно, но я полюбил Нику – именно так я её назвал. Всем сердцем. И пожалуйста, ничего не спрашивай. Я и так уже сказал слишком много!!! Ты не представляешь, как это – звать по утрам любимую, а её нет. Нигде. Номер в базе есть, код есть, а имени нет… Да, я безумен! Но меня никто не остановит!
Глаза начальника налились кровью, лицо побелело, а руки вцепились в плечи перепуганной и шокированной Алины, которая ему уже представлялась то роботом, то волчицей.
- Верни мне мою Нику!!! Вернииииии….!!!
Алина в ужасе смотрела, как стремительно меняется облик начальника: вместо делового, строгого мужчины в строгом облегающем костюме, перед ней сидел настоящий живой мертвец – безумные, выкатывающиеся из орбит глаза, перекошенный от гнева и горести, рот, седые космы уже не были аккуратно зачёсаны назад, а истерически разбрасывались в разные стороны. Костюм постепенно менял вид с серо-зелёного до грязно-коричневого, и в конце концов стал очевидными лохмотьями. Картина вокруг тоже менялась – вместо чистых, белых стен они стали серыми, цементными и заросшими паутиной. Всё вокруг неожиданно стало терять свои привычные очертания.
Девушка в отчаянии отодвинулась от начальника и посмотрела на свои руки. Увидев их, она вскрикнула: руки напоминали конечности неживых. Цвет кожи сменился на серо-буро-малиновый, стали проступать трупные коричневые и синие пятна. Она захотела закричать, но из её рта вырвался нечленораздельный вой.
Трясясь от страха, Алина закрыла глаза. Или не Алина она вовсе?
Как меня зовут? Кажется помню… Ника…
Меня зовут Ника.