Срывающиеся с неба искры, похожие, на следы от того, что кто-то гигантской рукой смывает текущие из глаз слёзы, не давали мне покоя. Я никогда раньше не видела такой красоты — в башне не было окон, а в храме и подавно. Одни витражи. И сейчас, лёжа на куче сена в заброшенной конюшне с обрушившейся когда-то крышей, я чувствовала себя по настоящему счастливой, нежели тогда, когда я была ученицей церковного мага.
Иногда начинает казаться, что это произошло не со мной. Что настоящая я никогда бы не решилась на подобное приключение. Что бы я там не говорила на публике, какой бы смелой ни была в сражениях, защищая слабых, или говоря проще — продавая свою силу за деньги, я на самом деле очень сильно боюсь всего. Просто иногда об этом забываю. Как там говорил старый Сэм — «за твёрдой кожурой яйца всегда ждёт нежность и любовь». Тогда я не понимала, что он имеет в виду, смеялась, думая, что старый гном сошёл с ума.
Но нет. Не сошёл.
Неожиданно мои романтические размышления прервал какой-то шум с улицы. Я насторожилась, заранее нащупывая руками меч, однако судя по звукам, это был явно не монстр. Старая крыша шевельнулась, и из-за дыры, открывающей мне шикарный вид на небо с падающими звёздами, появилось несколько маленьких голов. «Ясно…» — разочарованно вздохнула я, и притворилась максимально расслабленной и спящей, при этом оставаясь в напряжении. Дети — это не страшно, после моего подвига вся деревня гудит, и понятно, что мелким зевакам хочется посмотреть на славную героиню-чародейку. Но наученная опытом, что детей подпускать близко нельзя, не столько потому, что они противные, столько потому, что эти бандиты хуже разбойников, и воруют даже у своих. А я трофеи не раздаю, себе нужнее.
— Вон она, смотрите! Она-она! Давайте вы вниз, а я бабку приведу… — зашептали дети, и через какое-то время я уже чувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, который проходил вдоль и поперёк по моему новому походному платью (спасибо деревенскому портному), рукояти старого меча, котомке с вещами, подложенной под голову, как подушку. Видимо, спящей я притворялась неправдоподобно, да и руки, устав находиться в напряжении, начали дрожать, что не укрылось от маленькой наблюдательницы.
— Вы не спите? — осторожно поинтересовалась тонким голоском девочка. — Меня Энн зовут.
Я приоткрыла один глаз, оценила обстановку. Прямо около меня, поджав под себя ноги, сидела девчонка, с такими же, как и у меня, чёрными волосами (опять же, как нетипично для здешних мест), и ковыряла пальцем деревянные половые доски. Чуть поодаль Энн стоял мальчик, который, заметив, что я проснулась, перестал покачиваться из стороны в сторону, а замер, как струна на лютне пьяного менестреля, глядя в упор на меня. Я открыла и второй глаз, и уселась перед детьми в позу «лотоса», подвинув поближе котомку и меч.
— Если вы думаете, что я спала, вы ошибаетесь — бодро начала я, хотя показаться строгой. — Я слышала, вы про какую-то бабку шептались. Зачем вы собираетесь её ко мне привести? Я людей не ем. Я ем мясо, рыбу, овощи, в конце-концов, крысу бы мне принесли, если хотели задобрить…
Энн потихоньку стала отодвигаться от меня, и я поняла, что несу бред, но как говорится, в такой ситуации лучше бред, чем ничего. Моя душа страстно желала одиночества, и не планировала вести задушевные беседы с детьми местных аборигенов, а уж тем более, с их дальними родственницами.
— И если вы думаете, что это нормально, настигать врасплох спящую ведьму — сурово сверкнув глазами, продолжала я — вы что, не боитесь расплаты?
Мальчик, который всё это время глядел на меня, резко подбежал к воротам конюшни, и, приоткрыв их, впустил в помещение своего брата (я поняла это по цвету волос), который держал за руку небольшого роста, сухонькую старушку. Я узнала её сразу — это была староста деревни, в которую я забрела. К слову, первая староста-женщина, которую я видела, и поэтому, из чувства солидарности я отнеслась к ней с глубочайшим уважением. Именно она, после того, как все в деревне говорили про то, какой же большой меч у меня висит на поясе, первая обратилась ко мне с просьбой и рассказом о жутком монстре-из-лесу.
Я поднялась на ноги и почтительно поклонилась старосте. Старушка, еле держащаяся на ногах, неловко переставила их в попытке сделать реверанс.
— Откуда вы? — покончив с любезностями, я спросила её. — Явно не родились в этой деревне. Я вижу. И что вам от меня нужно?
Старушка, которая уже больше была похожа на немолодую женщину, прокашлялась и начала:
— Я выросла в Самегрело. Это в Джорджии. Вышла замуж за охотника-кочевника в возрасте тринадцати лет, он увёз меня в Ириэль, в Ирландию. Тут я и осталась. Ничего необычного нет в моей жизни, кроме вот этой девочки — она указала дрожащей рукой на смирно сидящую Энн. Та, видать, зная, в чём дело, вжала голову в плечи, ожидая решения её судьбы.
— А что же в ней странного?
— Да однажды, пока муж мой был на охоте, повадился ходить ко мне чёрт. Бог чертей, он себя называл, а в народе славился Трубочистом. Приходил он всегда именно тогда, как муж уходил на охоту. Перед ним я теряла всякую голову и совесть, отдавалась ему без остатка, вся. Стыдно было потом перед мужем, но ничего не говорила, молчала… В какой-то момент молодые девушки в деревне стали беременеть. Меж собой не говорили о деталях, но всем было понятно, от кого такая напасть — не одну меня Бог чертей посещал в то время. Забеременела даже одиноко живущая дочь ткача, которая только недавно из монастыря вернулась, больного отца проведать. Отец её тогда и скончался. Муж мой прознал про этого короля, ушёл за ним, был сердит очень. Ушёл, и не вернулся… — старушка смахнула слёзы. — Но вот сам Трубочист больше не появлялся здесь.
Я увлечённо слушала, придерживая рукой меч. Во время разговора оба рыжих мальчишки удалились за дверь, и в конюшне оставались только мы да Энн, которой я заботливо, по-сестрински, вручила свой плащ. Ночи тут прохладные.
А бабушка продолжала:
— Рождаться стали дети черноволосые да бледнокожие. А в деревне у нас таких никогда не было, поверь мне. Спросишь меня, почему одна Энн осталась в деревне из этих детей, или поняла почему?
— То есть, та самая тварь, что я убила, похищала именно таких детей?
— Так и есть, доченька. Так вот, узнала ты мою историю. Но я к тебе по делу — старушка понизила голос, перейдя почти на шёпот. — Энн, девочка, выйди за дверь.
Энн, как по указке, встала рывком и медленно направилась в сторону двери, всё ещё закутанная в мой плащ с головы до босых ног.
— Я внимательно слушаю.
Как только дверь конюшни закрылась, собеседница тяжко вздохнула и продолжила:
— Девочка эта необычная, как вас зовут?
— Йелен — тихо ответила я, уже начиная понимать, к чему клонит женщина.
— Так вот, чародейка Йелен, Энн — это моя дочь от Бога чертей. Росла она тихо и спокойно, пока не исполнилось шесть лет и семь месяцев. У меня есть камни красные дома — украшение на шею. Никогда их не надевала, хранила до особого случая. Как повадился к нам заходить монстр этот, которого ты убила, камни пропадали куда-то вместе с ней, с девочкой этой. Как только он уходил — камни возвращались на место. Лишь недавно созналась мне Энн, что надевая камни, она попадала в чужой замок, совершенно непохожий на нынешние. Стены серые, чёрный дым везде. И как я поняла по словам девочки, эти камни — подарок не моего покойного мужа, как я привыкла думать, а дар, оставленный Богом чертей мне когда-то.
Так вот, Йелен, я поняла, что не смогу держать у себя Энн до полного её взросления. Увидев тебя, и твои магические способности, стало ясно, что ты отведёшь эту девочку к её отцу, да и возможно, сама являешься его частью. Уж очень нетипичный вид у тебя для жительницы этих земель. — бабушка чуть повысила голос, и подозвала всё это время стоявшую и подслушивающую Энн жестом к себе —
— Забери её с собою, ведьма. Одна она осталась из всех черноволосых. А ты тоже, черноволосая, такая же, как она. Девочка явно магией обладает, будет тебе помощница.
Я от этих слов чуть не поперхнулась несуществующим чаем.
— Я так понимаю, это уже не просьба? А что мне за это будет? Я тут нянькой за детьми не нанималась! — нападала я, хотя мысленно понимала, что между мной и Энн действительно есть какая-то общая связь.
Женщина согласно кивнула головой.
— Завтра утром выходите. Еды на двоих вам дадим, материи, чего хотите… Девочка ни в чём не виновата. Но репутация деревни разительно возрастёт. До завтра. — она постепенно пятилась к двери, пока окончательно не вышла за них. Энн осталась стоять посередине комнаты, укутанная в плащ, с опущенной головой.
— Доброй ночи. — недружелюбно прошелестела я. Девочка, всхлипывая, ещё немного постояла, но потом улеглась на солому.
И я снова предалась размышлениям:
— Завтра нелёгкий день… Надеюсь, хоть лошадь я у этой деревни выпрошу. Пешком мне одной добираться просто, а с этой, — я кинула короткий, злой взгляд на уже спящую Энн — трудновасто будет. Ну да ладно.
Наутро у ворот конюшни нас уже ждали радостные жители деревни. Видать, не одну старосту беспокоил вопрос репутации рыжеголовой нации. В мешках, что нагрузили на выпрошенную мной, лошадь, было еды минимум, на неделю, какие-то травы,даже один душистый кусок мыла. Староста протянула мне бумажный свёрток с материей.
— Как приедешь в город, найди там Агафью. Она не из наших, но тебя поймёт. Отдай ей этот свёрток, она сошьёт платье для Энн.
Прощание было без радостных криков и напутствий. Мы с девчонкой просто уселись на лошадь верхом, и я повела её в сторону города. На лице маленькой ведьмы не было никаких эмоций, но мне показалось, что её глаза сверкнули красным пламенем, когда она достала из-за пазухи узелок, где находилось, судя по всему, то самое, каменное украшение от её демонического отца.
На полпути от города, указанного старушкой, я решила свернуть в трактир. Состояние души очень просило народной выпивки, и там вполне могла найтись еда для моей юной попутчицы. Но кто мог подумать, что именно в трактире я найду ту самую Агафью, которой оказалась хозяйка этого заведения?…
Первая часть: https://zen.yandex.ru/media/id/5ca673c8ab88ab00af2231de/chernovolosaia-60d338da79e5ef3dd6f8d13a
Продолжение следует…