Историческая поэма. Заключительная глава.
К годовщине расстрела царской семьи.
Сцена 5
Екатеринбург. Дом особого назначения.
Ночь на 17 июля 1918 года. Комната коменданта.
Яков Юровский (член коллегии Уральского ЧК,
комендант дома), Павел Медведев (начальник охраны дома).
Юровский
Отберите у команды и принесите мне наганы.
Медведев
Зачем?
Юровский
Проверить. Хромает дисциплина у охраны.
В порядке классовой борьбы
Всех… в исполнение сегодня.
Скажи, чтоб не шугались со стрельбы.
Медведев
Понял.
Юровский
И уведите поварёнка.
Медведев
Будет сделано.
(себе под нос)
Вот же работёнка.
Выходит из комнаты.
Юровский (смотрит на часы)
Работа как работа. На разном материале.
Но где же грузовик? Куда они пропали?
Ведь всё ж обсуждено!
(закуривает.)
Да, так история творится –
Наганом, пулей и штыком.
Всё по закону, не тайком
Убить царя, детей, царицу –
Когда такое повторится?
Я есть истории слуга,
И служба эта дорога.
Вот этой вот рукой свершится
Судьба, нет-нет, кровавый рок,
Сам Николай, императрица
Наследник, дочери – ваш срок
Теперь тут отмеряю я
В подвале узком бытия.
Не жалко ль мне детей?
Нет, мальчики кровавые в глазах
Пускай страшат попов в церквах.
Безволие – болезнь царей
После Великого Петра.
Лишь он в России смог посеять
Свирепой воли верный страх
И чтоб он не скисал в умах –
Сыночка запорол плетьми.
Так пусть проклятье Алексея[1]
Свершится с царскими детьми!
Скоблить трехвековую ржу –
Не одинокому ножу,
И не простому револьверу
Полубезумного эсера,
Нет. Будем править так, как Пётр –
Народ на дыбу, бить до рвоты,
Костьми засеем эту Русь,
Коли придётся…
За это я сейчас возьмусь!
И пусть в подвале, втихаря
Бесславной пулей оборвётся
Судьба бесславного царя.
Тому дано, кто смог решиться,
Листать истории страницы.
И я, Юровский, через час
Отдам безжалостный приказ!
Входят Михаил Медведев (Уральское ЧК), Никулин (ЧК, помощник Юровского), Кабанов (начальник пулеметного взвода) и шесть латышей.
Юровский
Товарищи!
Ввиду приближенья к городу
Контрреволюционных банд, а также
Попыток белогвардейцев похитить
Бывшего царя с семьей и тем
Спасти от революционного суда,
Уральский губернский комитет
Постановил единогласно –
Коронованного палача российского народа
И всю семью подвергнуть высшей мере
Революционной защиты –
Расстрелу!
Никулин
А челядь? Они лишь рядовые…
Юровский (властно перебивает)
Всех! Расклад таков:
Царя стреляет Ермаков,
Никулин – Алексея. Медведев, ты – Марию.
А мне достанется царица,
Стрелять ровней, не торопиться,
Детей не оставлять в живых.
Кабанов кончит остальных,
И цельте в лица.
Товарищи латышские стрелки,
Не мне учить вас, как взводить курки!
Медведев
Я тоже мог бы Николая...
Юровский
Менять порядок не с руки.
Ты встанешь с краю.
Раздает наганы.
1-й латышский стрелок
Я баб стрелять не буду.
2-й латышский стрелок
Я тоже. Я Ирод иль какой Иуда,
В девиц стрелять?
Юровский
Ах, чистоплюи! Вон отсюда!!
Наганы сдать!!
Медведев
Кто поведет машину?
Юровский
Люханов за рулём.
Да где же он, черт возьми?!
Никулин
Быть может, отложилось на потом?
Юровский
Нет, будем ждать. Хоть ждём с восьми.
Вот яйца из монастыря, пока поешьте.
Та же ночь, 1 час 30 минут. Открывается дверь, входит верхисетский комиссар Ермаков.
Ермаков
Здравствуйте, товарищи!
Юровский
Чего так поздно? С мотором неполадки?
Ермаков
Ждал телеграмму из Москвы.
Теперь уж всё в порядке.
Хотя по нашим мостовым
Я скоро оси отобью…
Юровский (перебивает)
Пойду будить семью,
Начнем скорей.
Не спутайте, кто чей.
Выходит из комнаты. За ним, чуть погодя, выходят, осматривая наганы, остальные. Через некоторое время за сценой слышен голос Юровского, читающего приговор.
Голос Юровского
Ввиду того, что ваши родственники продолжают наступление на Советскую Россию, Уралисполком постановил вас расстрелять.
Голос Николая
Что? Что?
Голос Юровского
Уралисполком приговорил вас к расстрелу.
Голос Николая
Не ведаете, что тво...
Раздаются выстрелы, стоны добиваемых штыками, возгласы палачей.
За сценой голос
«В ту ночь, как теплилась заря, Рабы зарезали царя».
1999/2019
[1]В 1716 году в результате конфликта с отцом, который требовал от него скорей определиться в вопросе о постриге, Алексей с помощью Кикина (начальника Санкт-Петербургского адмиралтейства, подавшего царевичу идею принять монашество) выехал Польшу формально для того, чтобы навестить отца, находившегося тогда в Копенгагене, но из Гданьска тайно бежал в Вену и вёл там сепаратные переговоры с европейскими правителями, включая родственника своей жены австрийского императора Карла. Для сохранения секретности австрийцы переправили Алексея в Неаполь. Алексей планировал дождаться на территории Священной Римской империи смерти Петра (который в этот период тяжело болел) и затем, опираясь на помощь австрийцев, стать русским царём.
После возвращения за тайное бегство и деятельность во время пребывания за границей Алексей был лишён права на престолонаследие (манифест 3 (14) февраля 1718 года), причем он сам дал торжественную клятву об отказе от престола в пользу брата Петра Петровича в Успенском соборе Кремля в присутствии отца, высшего духовенства и высших сановников.
Уже на следующий день после церемонии отречения началось следствие, порученное Тайной канцелярии и возглавленное графом Толстым. На основании всплывших фактов царевич был предан суду и осуждён на смерть как изменник. Царевич умер в Петропавловской крепости 26 июня (7 июля) 1718 года, согласно официальной версии, от удара. В XIX веке Н. Г. Устряловым были обнаружены документы, согласно которым, царевича незадолго до смерти (уже после вынесения приговора) пытали, и эта пытка могла стать непосредственной причиной его смерти. Согласно записям канцелярии, Алексей умер 26 июня. Пётр I опубликовал официальное извещение, где говорилось, что, выслушав смертный приговор, царевич пришёл в ужас, потребовал к себе отца, просил у него прощения и скончался по-христиански, в полном раскаянии от содеянного.
Пророческим оказалось страшное предостережение, которое некоторые люди вложили в уста царевича: «Кровь сына, кровь русских царей, ты первый на плаху прольешь – и падет сия кровь от главы на главу до последних царей, и погибнет весь род наш в крови. За тебя накажет Бог Россию!»
Сразу после кончины Петра I, как следствие его политики, наступила тягостная эпоха дворцовых переворотов. А искупительной жертвой стала семья последнего из рода Романовых – императора Николая II, принявшая мученическую смерть ровно через 200 лет после убийства царевича).
Полный текст поэмы: https://dmdarin.nethouse.ru/services/otrechenie