У меня каникулы, у Павла – работа, причём на двух фронтах и в магазине, теперь с зимним снаряжением, и, как он выразился: «идём по цепочке в связи с твоей фирмой». Пришлось самой развлекаться. Обзвонила всех знакомых, с кем в боулинг, с кем в театр, в принципе провела время весело, но хотелось-то с Пашей. Но он приходил домой поздно, уставший, у меня не хватало наглости его теребить. Пару раз приходил даже под утро, ничего не рассказывал, только улыбался на мои скромные поползновения, что-либо спросить. Только на один мой вопрос он ответил, причём очень серьезно и с какой-то странной грустью, граничащей, как мне показалось, с отчаянием.
- Паш, ты сейчас не работаешь по первой специальности, но пропадаешь днями, а то и ночами. А как же было, если бы ты до сих пор в органах служил?
- Вот сейчас и работаю как раз. А так… Постоянные командировки. Внезапно. Без предупреждения. Иногда по нескольку месяцев, – и уставился на меня опять своим чёрным взглядом.
- О, ужас! Сколько бы мне тебя пришлось ждать! – воскликнула я.
- Ты ждала бы? – спросил он упавшим голосом.
- Ну ты даёшь! Куда бы я делась? – возмущённо почти выкрикнула я.
Он ничего не ответил, подошёл, обнял и покачал меня из стороны в сторону. Поцеловал в макушку. Не отрываясь от меня, проговорил:
- Потерпи немного. Скоро всё закончится. Мы почти у цели. Просто так сначала было запутано. Сейчас основные моменты раскрыты. Только вот таким странным образом всё закольцевалось.
Честно говоря, ничего не поняла из его странного объяснения, пожалуй, только, что осталось недолго.
- Паш, - я выбралась из его объятий, посмотрела на него и поняла, что он просто спит уже на ходу. Как вообще доехал, интересно? - Паш, давай в кровать, быстро. Если ты тут рухнешь в коридоре, я тебя не дотащу.
Он улыбнулся и пошёл в спальню, на ходу стягивая водолазку. Потом вышел обратно с полотенцем, обмотанным вокруг шеи, шёл в ванную. Сколько мы вместе он так и не открывал, не показывал свою разнесчастную травмированную шею. Меня это иногда даже выводило из себя. Если уж мы собираемся быть вместе, всё равно это неизбежно, чего скрываться-то?
- Тебе помочь? – нахально спросила я, чем вывела его из сонного состояния.
- Я… как-то сам обычно, - недоумённо посмотрел на меня.
- Ты когда прекратишь вот это безобразие? – указала на его полотенце.
- Вот только не сейчас, можно? – потерянно то ли ответил, то ли спросил.
- Ладно иди, только там уж не засни, - ворчливо проговорила я и подтолкнула его в спину. Паша бросил на меня усталый взгляд и пошёл в ванную.
И всё равно, упрямо подумала я, вот тут его несгибаемость и шифровательство ну, совсем ни к чему! Наверняка преувеличивает со своей травмой, не может быть там уж так ужасно. В конце концов, ведь говорит же, пусть и так, значит не так всё плохо, угрюмо завершила я свои мысли.
***
Вся эта свистопляска закончилась только к концу января. На Пашку я смотреть уже просто не могла, он был вымотан донельзя. Занимался он только своим расследованием, в магазин и мастерскую не ходил, но ему и этого хватало. Лицо его осунулось, глаза просто чёрные и уставшие. Я вышла на работу как положено, после того налёта уже не осталось и следа. Всё прибрано и фактически и юридически. Наша фирма продолжала свою деятельность, как обычно. А Паша для меня превратился просто в какое-то привидение, то появляется, то исчезает, независимо от дня или ночи. Ну и работка, врагу не пожелаешь.
Наконец, он приехал домой когда я собиралась на работу:
- Всё, конец. Мы закрыли, - устало проговорил он.
- Паша, наконец-то! - я подбежала, чмокнула его и с сожалением сказала. - Но мне нужно бежать. Я тебя прошу, ложись спать, вот, прям сейчас же. И чтобы ещё спал, когда я вернусь. Понял?
Ткнула ему в лоб пальцем и заглянула в его чёрные глубокие глаза.
- Да. Уже, - побрёл в спальню и я услышала только, как он рухнул на кровать.
И он действительно спал, когда я вернулась вечером, тихонько заглянула, лежал на боку, уткнувшись в подушку и привычно обнимая её руками. Ладно, пусть. Осторожно прикрыла дверь и вышла в кухню, набрала номер «нашей мамы»:
- Елена Игоревна, дорогая! У меня к вам огромная просьба. Оформите за меня на завтрашнюю пятницу отгул. Ага. Да, спасибо огромное.
Включила телевизор, хоть новости посмотрю. Весьма серьёзный, даже брови нахмурил, холёный ведущий что-то говорил беззвучно. Так, и где пульт? Ага, вот ты где! Прибавила звук:
«…работы спецслужб была выявлена бандитская группировка, осуществлявшая рейдерские захваты предприятий, занимающихся, большей частью прокладкой подземных коммуникаций. Были изъяты несколько единиц огнестрельного и холодного оружия, а также взрывчатка, в тротиловом эквиваленте, составляющая пятьсот граммов. Члены бандитской группировки задержаны. К другим новостям»…
Занявшись простеньким ужином, надо было только разогреть, я сначала пропустила мимо ушей, напряжённую речь красавчика-ведущего, но потом замерла, уставившись в экран, внимая излагаемой информации. Сознание зацепилось за фразу о прокладке коммуникаций, мы-то тоже занимались прокладкой электрических кабелей разного там свойства. Не буду вдаваться в подробности, по большому счёту, моя-то работа заключалась циферки посчитать и просчитать, так сказать, на будущее. Поэтому досконально про наши пресловутые кабели, конечно, я не знала. Самое главное, то, что мы их прокладывали.
Ведущий уже рассказывал о выставке и интересной театральной постановке, новости подходили к концу, а я, всё ещё стояла, не отрывая взгляд от телевизора. В руке у меня был нож, которым я собиралась хлебушка отрезать, но само собой, из головы у меня улетучилась причина, по которой я этот нож до сих пор держала и дирижировала им в унисон своим мыслям. Неожиданно, из моей руки он выпал и зазвенел по полу. Я недоумённо уставилась на свою руку, как же я так оплошала, и на своём запястье узрела руку Павла. Я слегка развернулась и встретилась с чёрными глазами:
- Ты проснулся? - как-то глупо спросила я.
- Что с тобой? – не ответив на мой дурацкий вопрос, хрипло вопросил Павел. - Зачем ножом размахиваешь?
Наконец меня отпустило, вывелась из ступора:
- Ой, да Паш… это я… знаешь, что сейчас по ящику сказали? – собралась я наконец с мыслями.
- Слышал. И ты уже сложила два и два? – он развернул меня к себе и вперил свой пронзающий взгляд.
- Ну, как бы да, - неуверенно пробормотала я. – И что? Опять правильно сложила?
- Кто бы сомневался, - проворчал он, отпустив меня и подходя к плите. Поднёс руку к чайнику, тут же отдёрнул. Молча налил себе чаю, достал свои любимые сушки.
- Ты ужинать не будешь? - растерянно спросила я. Он взглянул на меня исподлобья и помотал отрицательно головой.
И что это сегодня за вечер, спрашивается? Я как цветок в проруби болтаюсь от чувства неуверенности, а Паша, такой насупленный как будто, я только что в его присутствии разболтала все гостайны вместе взятые, жуткому врагу. Мне стало внезапно так жаль себя, что даже слёзы на глаза навернулись.
Павел смотрел в тёмное окно, лицо осунувшееся, несмотря на долгий сон, видимо восстановиться он не успел. Такое ощущение, что машинально грыз сушки и отхлёбывал чай из большой красной кружки. Потом медленно повернулся и взглянул на меня. Чего там у меня на лице было нарисовано, не знаю. Он спружинил со стула ко мне, схватил в охапку, сжал так, что дыхание где-то застряло и я почувствовала, что горячей ладонью вытирает слёзы с моих щёк.
- Прости. Я – осёл. Ты всё правильно делаешь. Это мне минус, я недооценил твои способности, - он торопился говорить, из-за этого постоянно подкашливал. Отвечать мне ничего не хотелось, я просто уткнулась носом в его небритую щёку.