Субботнее утро встретило метелью, февраль оправдывал своё прозвище – кривые дороги. Перевернувшись на живот, глянула в сторону другого края кровати. Павел уже исчез, тренируется наверное в другой комнате. Ох, как же хорошо поваляться с утра, я вытянула руки и ноги. Потом дотянулась до музыкального центра и включила весьма ободряющую музыку. У меня тоже разминка есть, только более приятно-танцевальная. Попрыгав в своё удовольствие, потопала в душ, заглянула в комнату, никого нет. Упс, и куда же делся мой ниндзя? На кухне тоже нет. Так, на этот раз посмотрим, может записочка есть. На холодильнике листочек:
«Ян, я на пробежку. Не потеряюсь. Скоро буду».
Я посмотрела в окно, да уж, снег валит, не то слово, а он на пробежку. А по поводу «потеряться» не знаю, не знаю, в такую-то погоду вполне вероятно. Интересно, все разведчики такие? Я взяла карандаш и подписала внизу его записки:
«Паш, я в душ. Не утону. Обязательно выплыву».
Из дверей ванной вышла свеженькая и тут же учуяла потрясающий запах кофе и сдобы. Ух ты! Заглянула в кухню:
- Ты всё же хулиганка! – посмеиваясь, Павел держал в руках записку.
- Стараюсь, - ухмыльнулась я.
- Ладно, присаживайся. Трапезничай. Я тоже постараюсь выплыть, - и ушёл в нагретую мной ванную.
Интересно, Паша просто бегал или бегал до ближайшей булочной за выпечкой. Так вкусно, пальчики оближешь!
День наш прошёл весьма прозаично – нужно было закупиться продуктами, потому свои стопы сегодня направили в ближайший гипермаркет. Ну, а поскольку, там время утекает как в чёрную дыру, вернулись мы уже под вечер с кучей кульков и пакетов.
В принципе всё было бы ничего, если бы не Пашкина дёрганность и насупленость в течение всего дня. Просто мне думалось, он так не любит магазины что такой хмурый, однако даже во время готовки ужина он так и не оттаял. Я терялась в догадках, что могло произойти, прокручивала в голове все события, но как-то ни на чём не зацепилась. В итоге я заразилась его настроением и тоже помрачнела. Ужинали молча, пока Павел не встал, достал из холодильника бутылку вина, из шкафа бокалы и водрузил всё на стол. Откупорил, разлил и наконец, заговорил, произнося тост. Впрочем, это было больше похоже на выступление на поминках:
- Яна, - начал тихо и очень хрипло, прокашлялся, ничего не изменилось, наверное, слишком долго молчал. - Хочу выпить за честность. За открытость. Не могу больше… шифроваться.
Я смотрела на него во все глаза. Что это вдруг такое? Я никогда не слышала от него такой неуверенности в голосе. Да и лицо его было сумрачное, глаза одновременно чёрные и потухшие какие-то. Он стукнул своим бокалом по моему и выпил залпом вино. Я как механическая кукла повторила за ним и мы одновременно поставили бокалы на стол. Он взял меня за руку и повёл в спальню. Усадил на кровать. Состояние у меня было как у ледышки за окном, честное слово!
- Яна, - он присел рядом на пол. - Я тебя люблю. Знаю, вижу, что отвечаешь тем же. Помню твои слова. Но моё ранение слишком… действительно слишком… уродливо. Посмотри всё-таки сначала фото.
Он протянул тот самый злосчастный конверт, который когда-то метнул в угол комнаты. Я открыла рот, но сказать ничего не смогла и только покрутила головой из стороны в сторону. Паша смотрел потемневшими, как это возможно вообще, они и так у него сейчас чёрные, глазами и не отводил руку с белым прямоугольником.
Я почему-то разозлилась, ну, раз ты так настаиваешь, галопом неслось у меня в голове, вырвала из его руки конверт, да так, что фотографии посыпались из него. Я сгребла их в охапку, не отрывая прожигающего взгляда от Павла. Потом всё же взгляд опустила. Он был прав. Шея его очень сильно пострадала. Такое ощущение, что голову и тело соединяло нечто сюда совершенно неподходящее. Какие-то неправильные, неестественные изломанные линии, оттенок кожи тёмный, багрово-фиолетовый. Фото, явно были сделаны для какой-нибудь экспертизы. С разных ракурсов. Павел заговорил, а я чуть не подпрыгнула от неожиданности:
- Яна. Ты можешь принять любое решение. Твой выбор. Твоё желание. Если хочешь уйти прямо сейчас, я пойму.
Я насупилась, слёзы подступали к горлу. Но я его так люблю! Это и вправду было тяжело принять, но и чувство которое он зажёг во мне, я ощущала его словно у меня внутри пылающий уголёк, куда же я от этого денусь? И если, как он предложил, сейчас я уйду, то точно буду тридцатилетней полной дурой! И мало того просто предателем всего, что было между нами.
Я подняла голову, Павел переместился к окну, своей неслышной походкой. Придерживал рукой занавеску и смотрел сквозь него, на продолжающую бушевать метель. В комнате был полумрак, он не включил верхний свет, только ночник. Из одежды на нём только мягкие трикотажные брюки и обычная, без всякого горла, спортивная майка, но в другой руке свитер.
Я встала с кровати, почувствовала, что ноги мои просто ватные, неуверенно подошла к нему сзади и обняла. Ох, ну как же хорошо! Как можно от этого отказаться? Мощное тепло упругой лентой отозвалось где-то внутри и толчками разогнало моё сердце, оно стучало так словно я на Эверест забежала.
Паша выдохнул и развернулся ко мне, разжав мои руки. Уставился своим фирменным чёрным взглядом.
- Ты… - снова заговорил хриплым шепотом. - Ты… уверена?
- Абсолютно! – очень твёрдо проговорила я.
Заключение
Черноглазый малыш взлетал в воздух с восхищённым гиканьем и диким восторгом в глазах, а приземляясь в сильные руки отца, произносил на выдохе: «Па»! Обхватывал ручками, за закрытую воротом водолазки, шею, утыкался носиком в нос отца и доверительно сообщал: «Ищё»!
- Эй, аэродром закрывается на обед, - помахала я им рукой.
- О! Слышал? Мама зовёт, - хрипло сообщил отец. Малыш уставился на него и серьёзно кивнул.
- Ну ка, герой-летчик, хватай бутерброд и на тебе помидор.
- Ни-и, - замотал головой наш отпрыск. - По-идол неть, гуресь – да.
- Отлично, вот твой огурец, - протянула я ему замену. - Ещё что-нибудь?
- Мос, - чёрные глазёнки весело буравили меня.
- Ага, ну вот тебе и морс.
После трапезы наш пострел быстро уснул, мы частенько брали в такие мини-походы специальный спальник для него. Данная вылазка была в рамках выезда в загородный пансионат. Были взяты напрокат велосипеды, ну это, конечно, не то, что у нас дома, но для сельской местности сойдёт.
Сами же расслаблялись, развалившись на подстилке, большой бутылкой минеральной воды и пакетом сока.
- А знаешь, - хрипло начал мой супруг. - Теперь я понимаю как это неуютно под таким взглядом.
- Па-а-ша, не прошло и… - рассмеялась я, и продолжила драматическим голосом. - Теперь ты понимаешь, каково это испытывать, такой пронзительный и изучающий взгляд крадущегося?
Он взглянул на меня осуждающе и я снова расхохоталась, указывая на него:
- Вот, вот! Прямо как сейчас!
- Да, ну тебя! – смутившись и одновременно улыбнувшись, отвернулся он.
- То есть ты хочешь сказать, что у нас растёт ниндзя номер два?
Резко повернувшись и снова поймав меня своими чёрными глазами, серьёзно сказал:
- Никогда и ни за что. Пусть у него будет выбор, которого не было у меня. Пусть сам выбирает дорогу.
- Согласна. А что скажешь о втором?
- О… каком втором?.. – опешил и даже поперхнулся Паша.
- Ну, который появится на свет где-нибудь в январе-феврале? – говорила я растягивая слова.
- Вау, ты серьёзно? – просиял он, приподнялся и схватил меня в объятия. - Давай девочку, такую же как ты.
- Ну, что сделано, то сделано, - проворковала я, а он рассмеялся мне в волосы.
Потом откинулся на спину, запрокинув одну руку за голову, а другой, обнимая меня и прижимая к себе, сказал глядя куда-то в небо:
- И всё-таки, ну её эту шпионскую деятельность, никакой разведки, контрразведки и всей этой ерунды, пошло оно всё к чёрту!
- Это точно! Велосипеды лучше, – прошептала я ему в ухо и прижалась к нему, положив голову на плечо. Почувствовала, что он смеётся…
Буду благодарна🙏 за вашу поддержку моего творчества донатом по этой ссылке:👇