Молодой безызвестный писатель, третий день скитавшийся в поисках музы, накинул тёмно-серое пальто и поспешил выйти во двор, так сказать на свежий воздух. Во дворе резвилась детвора, наводя свои порядки на детской площадке и устанавливая собственные правила очередной, придуманной ими игры. Их родители сидели на старых, свежепокрашенных лавочках с очень удобными спинками. Писатель пропустил медленно проезжающий к следующему подъезду автомобиль и направился к своему любимому месту, что было равноудалено и от детской площадки, и от сплетничающих родителей. Его любимым местом являлась, пожалуй, самая худшая лавочка во дворе, располагавшаяся под старым и огромным дубом. Лавочка держалась на «честном слове», вся скрипела и хрустела, не подвергалась покраске вот уже пятый год, по всей видимости, для специализированных служб она попросту перестала существовать. Усадив свою пятую точку поудобнее, в маленьком промежутке без торчащих гвоздей и заноз, писатель закрыл глаза и ждал озарения.
Он слышал крики и смех детей, монотонные голоса родителей, споривших о вновь поднявшихся ценах на продукты и о политике, в которой они разбирались не больше чем разбирается балерина в авиастроении. На заднем фоне слышался шелест листьев дуба, колыхаемых сильным, разгулявшимся ветром, который оглушал двор громким гулом, когда проходил через натянутые над крышами домов провода и троса.
В голове писателя тоже гулял ветер, творческий кризис добрался и до него, что очень сильно его раздосадовало. Окружающая обстановка в тандеме с потерей воображения начинала медленно, но верно угнетать молодого литератора. По чистой случайности именно в эту роковую минуту через двор решил срезать деловой мужчина, уткнувшись взглядом в сотовый телефон. Он вёл за руку своего сына, который будучи ребёнком видел этот мир немного иначе, в красках, как все мы когда-то видели. Судя по всему, отец торопился отвести отпрыска в детский сад №34, после чего наверняка поспешил бы отправиться на свою работу, продолжая жадно поедать взглядом экран своего смартфона.
Скорее всего всё именно так бы и произошло, если бы не следующий диалог сына и отца:
— Ого! Папа, посмотри! Какое огромное и могучее дерево! Оно в разы больше тех деревьев, что растут у нас возле дома! – с неподдельным удивлением выдал малец, вытаращив глаза.
— Сынок, это просто дерево, не мешай папе, я немного занят. – ответил отец, не отрывая взгляда от интерфейса своего девайса.
Писатель открыл глаза, ответ отца своему сыну пробудил детскую обиду, залитую в душе безызвестного писателя. В детстве, когда у него появились первые попытки написания произведений, его отец осуждал такие начинания и совсем не уделял должного внимания, бросив своего ребёнка плыть по течению самостоятельно. Лишь Мать поддержала его начинания и помогла выбиться в люди, много рассказов он посвятил ей.
Поднявшись с лавочки, молодой писатель сорвался и крикнул в сторону проходящего мимо «занятого» папаши:
— Просто дерево!? По-вашему, это просто дерево!?
Весь двор затих, обратив внимание на назревающий скандал.
— Это не просто дерево, как вы позволили себе выразиться! – продолжил он.
— Это дерево сделало для людей больше полезного, чем каждый из людей сделал для этого самого дерева!
— Что спасало ваших детей от знойных солнечных лучей летними жаркими днями? Смартфон? А может вы бегали за ними с зонтом и веером? Нет! Их защищал этот дуб! Принимая на себя удар многочисленных и безжалостных солнечных лучей, жертвуя своими листьями, которые выгорали и отрывались, падая вниз словно солдат, павший в бою от вражеской пули.
— А что на счёт птиц? Вы каждое утро имеете безмерную наглость слушать их безупречное пение, осознавать, что жизнь за окнами вашей квартиры продолжается! Вы прогнали их с чердаков, не желая делить крышу с существами, чей смысл жизни заключается в поедании червей и бессмысленных перелётах в тёплые края, с каждым наступлением холодов! А дали ли вы взамен им собственный дом? Нет! Их приютил на своих могучих ветвях этот самый дуб! На нём живёт около десяти птичьих семей, которые свили себе гнёзда из тех же дубовых прутиков, которые ваши дети безжалостно раз за разом срывали забавы ради!
— А что на счёт воздуха? Чистого воздуха, который вы сейчас вдыхаете, пока слушаете меня? Кто создал этот воздух, поглотив углекислый газ, который, к слову, появился тоже по вашей воле? Кто его создал? Человек? Ваш телефон или компьютер? Нет! Это всё он! Этот дуб!
— Он созерцал взросление и уход в небытие не одного поколения, он застал ваших родителей и родителей ваших родителей и так далее вплоть до ваших пра-пра-пра-пра-дедушек и бабушек. Этот дуб появился здесь задолго до того, как был положен первый кирпич вот этого самого дома! – писатель пальцем указал на дом, что стоял напротив него.
Мужчина с мальчиком, стоял как вкопанный с разинутым ртом и не мог ни слова сказать в ответ сорвавшемуся парню. Дети на площадке залезли повыше и тоже молча наблюдали за происходящим. Родители на лавочках в миг забыли о поднятых ценах и политических вопросах, так сильно тревоживших их душу три минуты назад.
— А что сделали вы? Что вы сделали для этого дуба? Вы коллективно дали согласие на спил ветвей, мешавших установке спутниковых антенн, для вашего телевидения, которое забросили с появлением интернета в нашем доме, провода которого, кстати протянули по другой стороне этого бедного дерева, спилив львиную долю оставшихся у дуба веток.
— И что в итоге? Вы написали жалобу в областной центр с просьбой спилить этот дуб, потому что от него остался лишь ствол и несколько веток с парой тройкой листьев. Видите-ли он уродует наш двор.
— Вы сами сделали его таким. Вы. Вы уродуете наш двор.
Писатель выпустил пар и уселся обратно на лавочку, скрестив руки на груди, в знак нежелания вести более речей с этими людьми.
— Папа, кто этот дядя? – спросил сын у отца, который ошалел от происходящего.
— Я не знаю сынок. – сказал мужчина сыну, сам и не заметив, как убрал смартфон в карман брюк.
— Извините, а кто вы? – робко спросил мужчина у писателя.
— Для вас? Для вас я просто человек.