Пако де Люсия: Только Сергей Орехов!
5 июня 1997 года. Центральный Дом художника на Крымском валу в Москве. В этот день я организовал концерт выдающейся певицы, исполнительницы русских, цыганских романсов Нади Тишининовой. Аккомпанировать ей должен был ее муж, гитарист-семиструнник Сергей Орехов. В афише значился еще пианист Л. Ратницкий.
Сергей Дмитриевич Орехов находился в больнице, в это время он все время болел, и жить ему оставалось ровно 1 год.
Мы все, артисты, в гримерке. Дверь приоткрывается, всовывается голова: «А Орехов сегодня будет играть?» Мы отвечаем – нет, он болеет, сегодня его не будет. Минут через пять дверь приоткрывается, всовывается голова: «А Орехов?...» И так раз пятнадцать!!! – Я был поражен!
Очередной посетитель гримерки, молодой человек лет двадцати, со скорбью во взоре рассказывает нам, что он приехал специально из Зеленограда, чтобы послушать, нет, не старинные романсы … Он знает, что в концерте жены Орехов обычно играет 2-3 произведения соло, он, при всем уважении к Надежде Андреевне, приехал издалека и купил билет на концерт только для того, чтобы услышать эти 2-3 произведения в исполнении именно Сергея Дмитриевича!...
Надя смеется – она привыкла!
Следующий молодой человек, отозвав меня в сторонку, сообщает, что приехал из Люберец и заглянул в гримерку, чтобы только посмотреть на Орехова, спрашивает: «А что, правда, его здесь нет? Может, разыгрывается где-то в другом кабинете?»
Я клянусь!!! – Он разочарован! Восторженно говорит – я так хотел на него вблизи посмотреть!
То есть, Орехов был уже при жизни легендой!
Я не гитарист, я – вокалист, поэтому я познакомился сначала с Надей.
И все наши общие знакомые хором с восторгом рассказывали мне про Сергея Орехова, виртуоза русской семиструнной гитары, ее мужа!
Люди были замечательные – поняв, что я не в курсе, подробно, с великим пиететом рассказывали, кто такой Сергей Дмитриевич! Рассказывали искренне, душевно, профессионалы-гитаристы – с уклоном в профессию, меломаны, знакомые – с какими-то личными переживаниями, впечатлениями! Его очень любили! Близкие знакомые называли его Сережей.
Это пара были великими музыкантами – тем теплее было их отношение ко мне, молодому человеку даже не из их круга, тем душевнее, подробнее они отвечали на мои вопросы, старались, чтобы я понял всю специфику цыганского романса и семиструнной гитары.
Я спрашивал, слушал, запоминал, еще спрашивал …
Вот время было!!..
А Сергея Дмитриевича я впервые услышал и увидел в прямом эфире «Радио-1». Я всю свою сознательную жизнь работал на радио, на различных радиостанциях Москвы, Петербурга, других городов. Автором, соавтором, был гостем сам и сам принимал гостей в эфире. И в то время на третьей кнопке проводного вещания, Радио-1, в рамках большой многочасовой программы «Вечера на улице Качалова» у меня была своя часовая программа «О любимом жанре». После знакомства с Надей Тишининовой и подробных разговоров с ней я сразу подумал – так надо же их с Ореховым пригласить в прямой эфир!
Все согласовав, назначили встречу. Сначала пришла Надя, потом подошел Орехов. Увидев его, я ужаснулся – на вид совершенно больной человек! Страшно худой, осунувшийся, с потухшими глазами, казалось, он еле стоит на ногах!
Гитарка в поношенном ученическом каком-то чехольчике …
Я испугался – завалю эфир, по головке не погладят!
А что было делать! Не спросишь – а как же Вы играть будете?
Пошли. Приходим, там уже некогда было сомневаться и колебаться – время, и …
«Здравствуйте, дорогие друзья! Сегодня у нас в гостях …»
А дальше случилось чудо!!!
Из старого чехольчика появилась сверкающая гитара!
Когда Орехов издал первый звук, он распрямился, как-то вырос в размерах, его глаза засверкали … За спиной появились крылья!!! Клянусь, я видел их, его крылья, и вообще, когда он играл, он закрывал глаза, и на этих крыльях поднимался над землей! Он реально поднимался вверх – я же видел! Я никогда ни до, ни после, не слышал такого звука – сильного, властного, упругого, оркестрового, четкого, явного … Надя потом рассказывала, когда она впервые услышала гитару Орехова, у нее было полное ощущение оркестрового звучания – видишь гитару, закрываешь глаза – оркестр!
Эх, вот где надо было писать, надо было записывать этот эфир! А кто знал тогда? Тогда же думалось – впереди вся жизнь, успею еще!!!
Надя пела старинные романсы. Отчетливо помню, была «Нищая» …
Эфир закончился, все распрощались, гитара уменьшилась в размере, поместилась в маленький чехольчик.
Крылья у Орехова исчезли, глаза потухли, и он ушел такой же согбенный, усталый и безразличный ко всему.
Надя потом мне рассказывала:
Помнишь, к нам приезжал на гастроли Пако де Люсия? Когда для него составляли культурную программу, его спросили, с кем из советских гитаристов он хотел бы встретиться? Он ответил: «Меня интересует только Сергей Орехов!» Но Сережа тогда не смог. Так ничего и не вышло!
Надю и Сергея неоднократно приглашали в «Ромэн». Надя отказывалась – в театре она была бы в коллективе, в массе, а на сцене в сольном концерте она привыкла чувствовать себя Королевой.
Да она Королевой и была!!
Она пела потрясающе – дивный, низкий, природой поставленный голос, потрясающий тембр, безграничное вокальное дыхание! Высокая, стройная, яркая, с гениальной фигурой, черными, в пояс, волосами, огненным взглядом, она сохранила свою красоту до последних дней! Говорила громко, быстро, убедительно, шикарно, таким же поставленным вокальным голосом.
«Ромэну» они каждый раз отказывали, но, когда в театр на спектакль приезжал Брежнев, звали Орехова – Сергей Дмитриевич не подводил, выручал!
Орехов нигде не учился, гитару освоил самостоятельно, потом походил на гитарное отделение в Гнесинское училище два года и ушел – ему было скучно. Один раз, в армии, принял участие в конкурсе гитаристов. Тогда конкурсанты пришли в костюмах с бабочками, кто-то пришел с преподавателем. Орехов пришел в солдатской робе, с какой-то странной гитаркой, прогромыхал кирзовыми сапогами … Его как конкурента никто и не воспринял.
Но, когда он сыграл свой номер, все были в шоке!
Я помню, включил запись своей маме, рассказывая, что познакомился с Ореховым. Обычно люди, слушая записи Орехова, реагируют, восторженно улыбаясь, притоптывая в ритм, прихлопывая, удивленно вскидывая брови. Моя мама, профессиональная скрипачка с консерваторским образованием, слушала неподвижно и сосредоточенно, где-то в середине, на вариациях, она стала чуть качать головой. Я знал, что это означает: «О! Ну, это недостижимо! Это недосягаемо!»
В Москонцерте Сергею тоже стало скучно, и он ушел к цыганам. Около 10 лет проработал аккомпаниатором у знаменитой Раисы Жемчужной.
Она вдохновила его на создание вариаций к цыганской песне «Мардяндя». Эту пьесу сегодня играет любой уважающий себя семиструнник.
Надя рассказывала:
До меня Сергей ведь работал с цыганами. Он настолько вник в цыганское искусство, что его даже стали считать цыганским гитаристом. Цыгане все его обожали, потому что так, как Сережа, цыганские вещи никто не играл. Я помню, как Сережа приводил меня к самому Валериану Полякову, чтобы я его послушала – он был очень утонченный, и Сергею это нравилось. Что-то от него Сергей, может быть, и взял. Он быстро все схватывал. Как метеор!
Гастрольная жизнь сводила Сергея Дмитриевича со многими великими, он аккомпанировал Вертинскому, Каревой, дружил с Вадимом Козиным.
Галина Карева говорила своей подруге Наде Тишининовой:
Надя! Как же ты с ним работаешь? Он так много музыкальных импровизаций делает, что я даже слова забываю!
И это было чистой правдой. Орехов так увлекался своей гитарой, так входил в образ, что нередко забывал о певце!
Но Надежда Андреевна за 33 года совместной жизни привыкла. Они гастролировали по всему Советскому Союзу.
Орехов выезжал и за рубеж, но один. Надя была невыездная.
Надежда Андреевна вспоминает:
Сергей был очень трудолюбивый. Играл по 10 часов кряду с утра до вечера. Припоминаю такой случай. Как-то вечером слышу музыку, захожу в комнату, а Сергей с гитарой стоит. Я взглянула – на столе лежат вверх ногами ноты, да еще фортепианные, а он стоит и играет прямо с листа на гитаре. Хотела ноты нормально положить, так он как закричит «не трогай!» и дальше продолжает играть!
А, помню, идем вечером прогуляться по дорожке, так Сергей идет и всю дорогу молчит. Я прошу: «Ну, скажи хоть слово!» А он в ответ: «Вот сейчас у меня в голове возникла вариация, поскорей домой нужно идти, записать, чтоб не забыть!» У него в голове всегда звучала музыка, прямо аккорды звучали. Он записывал ноты, даже не беря гитару в руки. Это был необыкновенный музыкант!
Поклонников у Сережи было много. Особенно любили его студенты. Стихи ему посвящали. Какие аншлаги были!... И билетов не хватало на концерты. К запискам и стихам поклонников он относился безразлично. Даже были конверты, которые он не распечатывал. Я ему говорила: «Почитай их!» А он в ответ: «Некогда мне, не мешай!» Он жил музыкой.
В США были изданы ноты с романсом «Ямщик» в обработке Сергея Орехова. С издателем, американцем русского происхождения Матания Офи, Сергей Дмитриевич познакомился на польском фестивале.
Вот что пишет американец:
Сочинения Орехова представляют собой, в основном, импровизационные вариации на широко известные мелодии русских народных песен и романсов прошлого века. Репертуар этого много гастролирующего музыканта состоит почти исключительно из собственных сочинений, которые он обычно заново интерпретирует во время исполнения. Он редко выступает соло, предпочитая играть со вторым гитаристом, роль которого сводится к аккомпанементу.
Я глубоко признателен самому композитору, Сергею Дмитриевичу Орехову, за возможность опубликовать настоящее переложение пьесы и представить, таким образом, вниманию гитаристов всего мира плод его уникальной виртуозности и вдохновения.
А я, дорогие друзья, навсегда вошел в музыкальную историю России тем, что организовал и провел последний публичный концерт Великого гитариста!
Летом 1998 года этот концерт прошел на сцене Центрального Дома ученых в Москве. Пела Надежда Андреевна, в первом отделении ей аккомпанировал пианист, Сергей Дмитриевич должен был открывать второе. Все почти повторилось – те же испуганные лица в гримерке в антракте с единственным вопросом – будет ли играть Орехов? Теперь я со спокойной душой мог их успокоить. Сергей Дмитриевич был после болезни очень слаб, но исполнить хотя бы одно сольное произведение считал своим долгом. «Я играю только одну вещь», – в десятый раз повторял он мне за несколько минут до начала второго отделения. «Все будет так, как Вы скажете», – успокаивал я его.
На сцене он появился так же устало и, казалось, так же был ко всему безразличен. Но только до того, как взял в руки гитару. Коснувшись струн, он закрыл глаза и ... Опять … За его спиной развернулись крылья, и он поднялся над землей. Восторженный рев, я не преувеличиваю, именно рев восхищенного зрительного зала был ему наградой. Как засверкали его глаза! Я подошел к нему, чтобы спросить, что мне делать дальше – я видел эти его сверкающие глаза, глаза Артиста, пожинающего заслуженные лавры! «Я буду играть еще! – сказал он, – объявляй!» «Началось, – подумал я, – сейчас будет минимум сольное отделение». И ... ошибся. После повторной овации зрительного зала, требующего «бис», он тяжело поднялся, раскланялся и сказал мне: «Объявляй Надю, я больше не могу».
Концерт закончился блестяще, Надежда Тишининова, как обычно, была неподражаема. В этот вечер я слышал Сергея Орехова последний раз. При желании, друзья, это выступление Орехова можно найти в Интернете, запись со сцены сделана на любительскую камеру, качество – сами понимаете … Эх, думается мне, вот надо было как следует записать!! Но, кто же знал? Тогда ведь казалось – вся жизнь впереди, еще успеем …
«Как Вас объявить в афише? – спросил я его незадолго до концерта, – звания, регалии, лауреатства?..» - «Напиши «Гитарист Сергей Орехов». Этого достаточно – кто знает, тот знает. У нас с Надей ничего нет, нам никто никогда ничего не давал. А мы не просили. Наверно, не заслужили», – усмехнулся он.
А потом …
Вспоминает Валерий Минеев, балалаечник и гитарист, который аккомпанировал Орехову в том последнем концерте:
В тот роковой день – 19 августа 1998 года – он пришел ко мне домой, и мы решили начать готовить новую программу. Вначале он сыграл свою любимую польку Соколова. Затем часа два обрабатывали романс «Гори, гори, моя звезда». Решили сделать его для двух гитар. У Сергея была фантазия безграничная! Во время импровизации такие яркие находки были! Был он человек импульсивный, играть без души, без сердца не мог. Я понимал, что нужно обязательно записывать его обработки, дал ему в тот день нотные тетради. А к следующему разу мы решили купить небольшой магнитофон, чтобы фиксировать его импровизации на пленку.
В тот день Сергей много говорил о будущих планах. Шла у нас речь и о выпуске компакт-диска. Обсуждали фильм, который киножурналист Вячеслав Тетерников собирался снять об Орехове под названием «Ах, не лист осенний» – у нас в программе была такая пьеса. После пришли мои родители, несколько знакомых. Все вместе сели обедать, в этот день был большой праздник – Вознесение Господне. Но Орехов обедать отказался, только выпил чашку крепкого кофе и снова потянулся к гитаре. Был он в приподнятом, хорошем настроении. «А можете Вы «Венгерку» сыграть?» – попросили его. А уж лучше Орехова никто в мире, я считаю, сыграть ее не может. Это целая гитарная школа на одной пьесе, у меня только с десяток нот его вариантов «Венгерки» зафиксировано.
И он заиграл. Да как! А когда закончил играть, встал с гитарой в руках, и кто-то из присутствующих сказал восторженно: «Вы так хорошо играли, что у меня просто мурашки по коже пошли!» А Орехов в ответ: «Это потому, что я всю душу вложил , все вам отдал!» И вдруг начал падать. «Скорая помощь» помочь уже ничем не смогла. Он умер мгновенно.
Сергей Орехов – это достояние России.
Друзья!
Вашим комментариям рад всегда.
Не забывайте, пожалуйста, про лайки.
И подписывайтесь на канал.
Ваши лайки, комментарии и подписки – стимул мне рассказать еще о тех, кого помню и люблю!!!