Габан уехал, а для Карла потянулись долгие, скучные дни. Он ел и спал, спал и ел, и ничего не делал. Иногда, завернувшись в тёплое одеяло, садился на крыльцо и наблюдал, как стужа стягивает лужицы тонкой плёнкой льда. В один из таких тихих замерзающих вечеров в калитку вбежал Габан, он тяжело дышал от волнения, в глазах его были страх и восторг одновременно.
- Карл, Карл, мой сын стащил видеоролик! Представляешь!? Ну, всё, его уволят.
Карл привстал.
- Стащил, взломал все пароли, флэшку привязал к лапке голубя. А я-то думал, с чего это он голубей разводит, новое увлечение у него такое? А он, видишь, что задумал. У меня машина в ремонте, я приехал к тебе на последнем автобусе. Можно, я у тебя переночую?
- Конечно, можно. Зайдём в дом, а то замёрзнем.
- Он уже всем друзьям видеоролик показал. Это надо видеть, Карл! Это надо видеть! Это не просто сенсация, это, это… - Габан достал из кармана флэшку.
Через несколько секунд два друга сидели, уставившись в монитор:
- Ну, это мы уже видели. Вот, вот, здесь увеличь!
Галактика с двумя резко очерченными рукавами скручивалась в спираль. Рукава закручивались в спираль всё сильнее и сильнее, утончались и удлинялись. Вдруг конец вытянутого рукава начал закручиваться, образуя плотное ядро. Исходная галактика закручивалась в спираль, рукав удлинялся, новообразованное ядро на конце рукава удалялось всё дальше и дальше от центра первоначальной галактики. Удалённый край рукава утончился настолько, что перестал быть виден. Видны были только первоначальная галактика и новое яркое ядро.
- Что это? – удивился Карл.
- Что, что. Старая галактика рождает новую галактику! Чем живое отличается от неживого? Оно умеет реплицироваться, то есть воспроизводить самое себя. Вся наша Вселенная живая!
- Живая, - повторил Карл. – Весь мир создан живым. А мы из живого материала делаем мёртвые вещи.
Карл расхаживал по зале взад и вперёд, задумчиво глядя в пол. Габан заметил на стене портрет Селестины: «Кажется, этого портрета здесь раньше не было». А хозяин особняка ходил из угла в угол, мерял шагами дорогой паркет, и вдруг остановился и спросил:
- Скажи, Габан, способен ли человек создать хоть что-то живое?
- Способен родить себе подобного, поскольку сам живой, но создать? – приятель пожал плечами.
Через пару недель, когда растаял первый снег, и ненадолго установилась тёплая и сухая погода, Габан отвёз Карла на кладбище к могиле Селестины.
Автор: Евгения Вазенмиллер