Исцеление внутреннего ребенка 1/10/11
Девочка свесила ножки, которые мать называла веревками, пошарила ими немного по холодному полу и нащупала под кроватью мягкие тапочки, которые тут же окутали ее стопы своим теплом. Не хотелось включать свет, и она вышла из комнаты, ориентируясь на яркую полоску в дверном проеме.
На столе стояла тарелка с еще теплой картошкой и котлеткой. Надо есть пока еще теплое, потому что.
За то время, что Лариса спала, мать уже успела подостыть от утреннего происшествия. Конечно, она постоянно ловила взгляд дочери, впиваясь при этом ей в глаза, как будто разыскивая в них что-то.
И девочка в такие моменты застывала, пытаясь широко раскрыть их, говоря всем своим видом:
- Мамочка, мне нечего от тебя скрывать! Честно-честно!
Но потом успокоилась и начала рассказывать о том, что нашли Сережку на железнодорожной станции, мать вовремя спохватилась, и он не успел не то, что уехать, но и даже купить билеты.
Видимо ему их просто не продавали, и он искал того, кто сможет ему купить. Да, это был конец 80-ых, тогда еще можно было купить билет запросто и просто на ребенка и отправить его одного хоть на край земли.
Настасья Сергеевна рассказывала о сыне подруги, как будто он в раз стал для нее незнакомым и чужим человеком, то обозначая его местоимением «он», то награждая различными эпитетами типа мерзавец и негодяй.
Тетя Оля тоже вдруг перестала быть для нее кем-то близким, именно так отозвались в сердечке маленькой девочки стенания матери о том, что худшего позора и быть для женщины не может, чем оскорбления собственного ребенка да еще и в присутствии других людей.
- При нас-то вон идеальной себя выставляла, а что за закрытыми дверями происходило, мы и не знаем. Это ж как она его воспитала, что он себе такое смог позволить? – недоумевала женщина.
- Не ценит мать, не будет ценить и жену! – громким голосом вынесла свой вердикт Настасья Сергеевна, - в детский дом отдать, там поймет по чем пуд лиха стоит!
И на этом обсуждение ситуации было закончено. Настасья Сергеевна победоносно развернулась спиной к дочери и пошла к раковине мыть посуду.
- Строже надо с вами быть, чтобы ценили матерей, - не оборачиваясь, дополнила она, включая воду, - быстрее уже жуй и иди уроки делать. Сидишь тут, уши развесила.
И Лариса начала суетливо подбирать остатки ужина, запихивая их в рот.
Маме остаток вечера лучше не попадаться на глаза, и дочка незаметно и быстро исчезла из кухни, поставив тарелку матери под кран.