Шрэк появился у нас летом 2003 года. Мы тогда решили завести собаку, так сказать, дворовый звонок, чтобы непрошеных гостей облаивала. Как-то были в городе и заехали на работу к родственнику. А там в гаражах бездомная собачка ощенилась. По территории бегали два щенка в возрасте 1.5 -2 месяца. Нам понравился увалень бурого цвета, похожий на маленького медвежонка. Родственник сказал, что местные работяги, подкармливающие семейство, прозвали его Шрэк, потому что он ленивый и всё время спит. И щенок, и кличка нам понравились, и отправился Шрэк на новое место жительства.
Было у щенка две беды. Первая - невероятное количество блох, живущих в густой шёрстке. Выводили мы их долго и мучительно. Шрэк терпеливо сносил мытьё с дустовым мылом, жалобно глядя мне в глаза и тихонько поскуливая. Но мыло не помогало. Закончилась вся эта эпопея тогда, когда из города привезли капли (уже не помню, какие именно), которые наносились на холку. После этого блохи пропали.
Вторая беда - солнышко. Обладая густой тёмной шерстью, щенок жестоко маялся от жары. Поэтому днём постоянно старался куда-то забиться в тенёчек, и там отсиживаться. Когда вывели блох, у Шрэка проснулась ночная активность. Он рыл ямы. Не знаю, какие клады искал, но ущерб грядкам и клумбам наносил изрядный. Пришлось сажать на цепь. На цепи он сначала скулил и визжал, но постепенно привык.
К зиме Шрэк подрос, превратившись в невысокую коренастую дворнягу. Бурый окрас на спине сменился на тёмно-серый. И теперь он добросовестно нёс службу по охране дома.
Лаял Шрэк на прохожих как-то избирательно, по одному ему понятным причинам, грозно и яростно. А уж зайди во двор кто посторонний, пёс так и рвался с цепи. Нам говорили: "Какая злая у вас собака!". А мы смеялись, потому что не было на свете пса добрее и ласковее его. Зимой, гуляя с детьми, я отпускала его с цепи. Надо было видеть это счастье! Он носился с детьми по двору, кувыркался с ними в сугробах. Наши девчонки только что верхом на нём не катались. А ещё зимой он иногда заходил в дом немного погреться. Но если дашь ему косточку или кусок хлеба, он тут же направлялся к двери и ждал, чтобы его выпустили. В доме не ел никогда. Заманить же его в дом в тёплое время года было просто невозможно. Даже если на руках занести, он сразу бросался к двери и просился наружу.
Однажды Шрэк пропал. Было это во вторую зиму. Отвязали его на ночь побегать, как обычно, а утром я ехала в город на электричке. Увязался он за мной и бежал до самого вокзала, как я его ни гнала. А вечером не пришёл. И к утру тоже. Мы уже почти отчаялись. Муж поехал в магазин, а обратно вернулся с покупками и со Шрэком! "Выхожу из магазина, а он стоит возле машины, передние лапы на бампер поставил по-хозяйски, - рассказывал муж, - я ему переднюю пассажирскую дверь открыл, он в машину запрыгнул и уселся на сиденье, как деловой!". Двое суток гуляка отсыпался в будке. А потом снова в ночь ушёл. Так и повелось: ночью бегал по своим собачьим делам, под утро приходил и садился на крыльцо. Когда я стала ездить на работу на автобусе, он стал провожать меня до остановки. Ждал, когда сяду в автобус, и отправлялся домой, а там уж муж сажал его на цепь.
А ещё с того дня, когда муж встретил его у магазина, Шрэк стал ездить с ним в машине. Надо сказать, что во время таких поездок охранял машину не менее ревностно, чем дом. Как-то муж поехал к своим родителям, подвезти их надо было куда-то, так пёс свекровь в машину не пустил, пока хозяин не пришёл. Свёкра Шрэк признавал: тот ему нет-нет косточек привозил. А свекровь не любил почему-то. Часто брал его муж с собой, когда ездил в деревню к бабушке. Вот уж где резвился Шрэк, носился, как сумасшедший, учинял разборки с соседскими собаками!
Боялся Шрэк грозы и салюта. Грозу он чуял задолго до того, как становились слышны первые раскаты грома. Забивался в щель между будкой и стеной дома, и никакой силой нельзя было его оттуда вытащить. А в новогодние праздники нужно было успеть накормить Шрэка до темноты, потому что, едва сгущались зимние сумерки, прятался он в своё укромное место, и сидел там весь вечер, пока не улягутся спать любители фейерверков. А уж сама новогодняя ночь была для него отнюдь не праздником.
Шрэк дружил с кошками. Были у нас на тот момент кошка Леди и её взрослый сынок Мультик. Им было позволено подходить к Шрэку и тереться об него боком. Лишь однажды сорвался на Мультика. Грыз тогда Шрэк косточку, а кот прибежал и, по привычке, сунулся поприветствовать приятеля. Но к обеду его не приглашали, о чём без обиняков сообщили свирепым рыком. Примерно месяц обходил Мультик собачью будку стороной, а потом снова стал подбегать ластиться. Но только когда Шрэк на цепи, во время выгула не отказывал он себе в удовольствии загнать кошку на забор. При этом маминых кошек, обитавших в другой половине дома, Шрэк к себе вообще не подпускал.
У Шрэка никогда не было намордника. Когда приходилось возить собаку в ветлечебницу на уколы, я садилась на корточки, брала его за ошейник с двух сторон, говорила, глядя в его умные глаза: "Шрэк, терпи!". И он терпел, уткнувшись носом мне в колени, не дёргался и не рычал, чем умилял работников ветлечебницы.
Был у Шрэка интересный пунктик: никогда ни к кому из нас не подпускал он чужих собак. В деревне, приехав туда с хозяином, первым делом разгонял по подворотням всех местных дворняг. Провожая меня на автобус, тоже стремглав бросался на всех встречных собак. При этом вид у него был такой грозный, что бросались наутёк даже собаки, превосходившие его по размерам. А однажды осенним вечером старшая дочь отправилась в гости к подружке, ну и пёс за ней увязался. Было ему тогда уже 12 лет, он изрядно усох и измельчал. По пути дочка встретила сверстника, выгуливавшего немецкую овчарку, и остановилась с ним поболтать. Шрэк в этот момент как раз погнался за какой-то шавкой. Возвращаясь с чувством выполненного долга, видит возле хозяйки чужую огромную собаку. Какая наглость! Так с разбегу и вцепился в заднюю ногу шестилетнему немцу. Как тот его не задушил со злости - не знаю. Дети еле их растащили. Дочь в тот вечер к подружке так и не пошла, пришлось защитника домой вести.
Прожил у нас Шрэк 13 лет. В последний год своей жизни он практически ослеп, стал хуже слышать. Мы перестали спускать его с цепи, потому что он пролезал под забором и сослепу бросался на прохожих, чего прежде за ним не водилось. Да и сдавать он стал прямо на глазах, боялись, что под машину попадёт. Бывало, подойдёшь к будке, а он спит на боку и так по-стариковски вздрагивает во сне. Умер Шрэк весной, в конце апреля, было уже тепло. Я уже уехала на работу. Когда муж позвонил мне и сказал об этом, ученики, находившиеся рядом, спросили: "У Вас кто-то умер? Вы побледнели прямо". Я сказала, что умерла собака, которая преданно служила нам много лет. А потом ушла в комнатку, где технички хранят вёдра и тряпки, и всю перемену плакала. Ведь я второпях даже не погладила его напоследок.
Похоронили Шрэка на краю перелеска, под дикой грушей. С этого места открывается вид на поле и... на поворот в деревню, где мы купили дом. Поэтому, когда над новым домом раскидывается радуга, я надеюсь, что гуляет по ней наш верный Шрэк, и охраняет наше новое жилище его чистая и преданная собачья душа...