- Бабушка! – Саргылана пыталась растормошить неподвижно сидящую старую женщину, - Вставай, бабушка, не спи!
И только когда женщина от очередного толчка стала заваливаться на бок, девочка поняла, что бабушка вовсе не спит. Испуганная своей догадкой, она осторожно потрогала щеку упавшей, и сразу отдернула руку: щека была ледяной.
Саргылана не первый раз видела смерть, в начале зимы от давно мучившей болезни ушли мама и один из младших братьев, через месяц в страну предков отправился и дедушка.
- Вот придёт весна, вернётся с охоты отец, - часто говорила бабушка, глухо кашляя в платок. На платке оставались следы крови, и бабушка старалась укрыть платок подальше, чтобы не напугать детей, - Уедем в моё родное село, там у меня родни много, помогут. Главное, дождаться …
И вот, весна пришла. Бабушка со дня на день ждала сына, но его всё не было. Она понимала, что зараза скоро заберёт и её, тревожно всматривалась в глаза внуков, девятилетней Саргыланы и семилетнего Сени, слушала по ночам их дыхание и облегченно выдыхала: кажется, детей болезнь пощадила. Чувствуя близкий конец, старушка старалась научить Саргылану главному – умению выжить, при этом еще и позаботиться о брате. Но времени катастрофически не хватало, и тогда старая женщина принималась молиться, и своим юкагирским, и соседним якутским, и чужим православным богам: защитите внуков, помогите, не оставьте…
Саргылана была настоящая северная девочка, готовая к любым трудностям. Она умела и огонь разжигать, и рыбу ловить, и шкурку зайца ободрать и суп из него сварить. Но к чему она не была готова, так это остаться одна среди бескрайней тундры. Да, был брат, но он еще мал, сам ждёт от неё слов утешения и поддержки.
Скрывая от брата слёзы, девочка твёрдо сказала:
- Папа не возвращается. Наверное, с ним случилось что-то нехорошее. Мы подождём ещё несколько дней, но не больше. Нужно идти к людям, одни мы не сможем.
- Саргы, - Сенин голос был слишком серьезен для семи лет, - Почему мы не можем остаться в этом доме хотя бы до лета? Летом идти легче.
- Знаешь, чего я боюсь? Вдруг это дом больной? И это он забрал маму, Ваню и дедушку с бабушкой? Я видела, бабушка кашляет кровью, точно так же кашляла и мама. Нам нельзя здесь долго оставаться, понимаешь? – и увидев, что глаза брата начинают наливаться слезами, быстро сказала, - Не бойся, мы вместе, это главное. Я тебя не брошу, но и ты меня не оставляй. Мы не можем здесь сидеть и ждать неизвестно чего. Только вперёд, понимаешь?
- Я никогда тебя не оставлю, - Сеня всё-таки не выдержал и заплакал, - Мне страшно, Саргы…
Дети долго сидели, обнявшись, потом Саргылана встала:
- Нам нужно вынести бабушку на улицу. Мы не сможем выкопать яму, сил не хватит. Но нельзя, чтобы её съели голодные медведи, - девочку разрывало горе, но ради брата она старалась держаться, - Нам придется дотащить её до реки и спустить в прорубь.
- Медведи?! – в голосе Сени послышался ужас, - Они придут сюда?
- Они еще спят, наверное, но потом, когда они проснутся… Мы с тобой будем уже далеко.
Сеня начал одеваться, чтобы помочь сестре, но вдруг остановился:
- Только ты это… Не говори никому, что я плакал. Мужчины не плачут.
Саргылана только кивнула:
- Конечно, не скажу.
Пять дней дети жили в доме, надеясь, что вот-вот раздадутся шаги и в их полуразвалившуюся избушку войдет отец. Но всё было напрасно. Наконец, Саргылана приняла решение:
- Завтра пойдем. У нас много сухой рыбы, унесем сколько сможем. И еще у нас есть Батас, он нас защитит.
Батас был старенький пёс, принадлежащий дедушке, единственное живое существо, бывшее с ними рядом. Вряд ли бы он смог защитить детей даже от зайца, но с ним было спокойнее.
- А ты знаешь куда идти? – Сенин голос подозрительно дрожал, - Мы не заблудимся? Может, лучше умрем здесь?
- Никаких «умрем», - внезапно жёстко произнесла Саргылана, - И думать об этом не смей, понял? Пойдем прямо по реке, бабушка говорила, что река всегда приводит к людям. Еще раз повторяю: только вперёд!
Рано утром дети тепло оделись, надели маленькие снегоступы, сделанные дедушкой специально для них, и крикнув Батаса, отправились в путь.
Дорога оказалась недолгой. Еще не начало темнеть, как Батас радостно залаяв, кинулся куда-то в сторону.
- Сеня, смотри, проруби! Значит, здесь рядом жильё! – Саргылана так обрадовалась, что кинулась обнимать брата, - Как рядом! Почему бабушка не привела нас сюда, когда дедушка умер? Идём скорее!
Дети практически побежали за собакой, которая уверенно неслась вперед. И вот показалось несколько домов, куда крепче и пригляднее их родного домишки. Батас подбежал к одному дому и залаял. На крыльцо вышла грузная старуха:
- Эээ… Батас?! Откуда ты?! – тут она увидела Саргылану и Сеню, - Эээ… а Вы еще кто?
- Меня зовут Саргылана, это мой брат Сеня. Мы остались одни и пошли искать людей, - девочка во все глаза смотрела на старуху, которая лицом была похожа на их дедушку, - Можно мы зайдем в дом?
- Нет! – резкий крик заставил детей замереть, - Больные! Уходите!
- Мы не болеем, - подал голос Сеня, но его и слушать не стали:
- Убирайтесь отсюда!
- Но мы очень устали, замерзли и хотим есть, - начал было Сеня, но сестра его остановила:
- Пойдем, попросимся в другой дом…
- Вас никто не пустит! Не для того вашу семейку выгнали отсюда, чтобы обратно впускать! – Старуха нехотя произнесла, - Ладно, ступайте в хотон, до утра там сидите. А утром уходите, чтобы духу вашего не было!
Дети вошли в хотон (коровник), где было немногим теплее, чем на улице.
- Саргы, кто это? Почему нас выгоняют?
- Я сама не знаю. Говорит, что нашу семью выгнали отсюда… Ладно, до утра посидим и уйдем, не будут же нас отовсюду гнать!
Ближе к вечеру грозная старуха пришла доить коров. Она налила в грязную плошку молока и подвинула детям:
- Пейте.
Потом она ушла, громыхая ведрами. Дети пригрелись в сене, да и парное молоко пришлось кстати. Они почти заснули, когда их разбудил чей-то шёпот:
- Эй, вы!
Саргылана открыла глаза и увидела коренастого паренька примерно её возраста. Тот с любопытством их рассматривал, потом сказал:
- Так это вы из проклятых?
- Каких проклятых? – Сеня тоже проснулся и с вызовом смотрел на чужого мальчишку.
- Тех, больных, которых выгнали из села. Кашляющих кровью.
- Не знаю. Я не помню, - Саргылана решила не нарываться, - Может, и так.
- Так, так, - удовлетворенно произнес мальчишка, - Я слышал, бабка матери сказала, что явилось отродье её прОклятого брата. Меня не бойтесь, я вам зла не причиню.
- Мой дедушка был хороший человек, и он не виноват в том, что заболел, - твердо сказала девочка, - Не знаю, почему, но точно не виноват!
- Да ладно, ладно, - мальчишка поднял руки ладонями вверх, - Я ж ничего такого не говорю. Вы лучше расскажите, что с вашим дедушкой…
Дети разговаривали допоздна. Наконец, мальчишка убежал в дом, и Саргылана и Сеня заснули. Проснулись, когда началась утренняя дойка. Им опять налили молока в ту же грязную плошку.
- Всё равно выкидывать, не жалко, - пробормотала старуха, - Собирайтесь, вам пора. Идите дальше по реке, через два дня будет большое село. Не говорите там о том, что ваши родные умерли от грудной болезни, может, повезёт.
Тяжело ступая, она подошла к двери и обернулась:
- Да, собаку я покормила.
Дети вышли из хотона, когда к ним подскочил давешний мальчишка. В руках у него были вареное мясо и хлеб:
- Вот, возьмите.
На этот раз шли долго. Ночевать пришлось в снегу, кое-как вырыли что-то наподобие норы или снежного домика. Батас спал с детьми, согревая их, но всё равно к утру они изрядно замерзли.
- Сеня, вставай! – Саргылана тянула брата за руку, но тот бормотал:
- Давай никуда не пойдем, останемся здесь. Нас отовсюду прогонят, нигде нам нет места.
Саргылана чуть было не поддалась на уговоры брата, но быстро пришла в себя:
- Сеня!!! Ты мне обещал!!! Помнишь, только вперёд!!!
Наконец мальчик сел, виновато взглянул на сестру:
- Извини. Сейчас пойдем.
К концу второго дня никакого жилья не наблюдалось. Сеня жалобно спросил:
- Может, старуха нас обманула? Специально, чтобы мы не вернулись?
Саргылана и сама об этом думала, но признаваться не собиралась:
- Она говорила о двух днях пути для взрослого человека, мы с тобой идем медленнее. Значит, завтра точно…- она осеклась, и вдруг закричала, - Сеня, смотри! Огонь! Там люди!
Не веря своим глазам, дети смотрели на веселое пламя костра невдалеке:
- Бежим!
То, что это кочевое стойбище, было понятно сразу. У костра суетились женщины, невдалеке ходили олени. Первой детей заметила старушка:
- Вот это да! Дети! Откуда вы здесь?
Саргылана помнила, что ей сказала суровая старуха, сестра её деда: не говори никому о болезни, унесшей её родных. Но глядя в добрые глаза здешней старушки, она не стала врать:
- Мы с братом остались одни, наши родные умерли от кашля с кровью. Если вы нас прогоните, мы поймем. Но, пожалуйста, дайте нам что-нибудь поесть.
- Никто вас никуда не прогонит, - старушка дала указание одной из женщин, и вновь повернулась к детям, - Ничего не бойтесь.
Детей повели в тепло, досыта накормили, уложили спать. Наутро старушка, оказавшаяся главной даже над мужчинами, сказала:
- Оставайтесь с нами. Через две недели мы будем в селе, откуда вас никто не прогонит, - она улыбнулась, - На оленях ехать куда лучше, чем пешком топать. И собаке вашей у нас будет хорошо. У тебя хороший девиз. девочка: только вперёд. Так и нужно.
Саргылана расплакалась. Да, она была настоящей северной девочкой, которая многое может и умеет. Но в конце концов, могла же и она хоть иногда побыть просто маленькой девочкой…
…Саргылану и Сеню отвезли в родное село их бабушки, где детей приняли на воспитание родственники. Дядя Прокопий всегда рассказывал мне о троюродной сестре, которая будучи маленькой девочкой вместе с братом прошла многие десятки километров по зимней реке. Да, был март, но март в тех местах по праву считается зимним месяцем. И дядя гордился, что именно она первой из юкагиров стала врачом-фтизиатром, всю себя посвятившей борьбе с этой проклятой болезнью - туберкулёзом. Девиз "только вперед" Саргылана пронесла через всю жизнь.
P.S. Правила Дзена не позволяют назвать то село, из которого выгнали детей. Я не знаю, что означает это слово на якутском языке (может, юкагирском или эвенском), но по-русски оно говорит само за себя. Думаю, вы легко догадаетесь (см. карту. Подсказка: это не Уродан).
