Продолжение.
Начало в предыдущих публикациях
ПЕРМЬ
1982 год
Еврейская пасха
I
Это было перед самой еврейской пасхой. В биллиардную приехали бармены с кафе «Мечта», Сеня Лангер и Леня Борода. Борода и Лангер были их реальные фамилии. Это были Донецкие евреи, которые приехали в Пермь и показали возможности работы не только барменам, но и привезли еще ряд «тем», дающих возможность зарабатывать хорошие деньги. Мы с ними начали работать одними из первых и обе стороны все устраивало. Разговор начал Сеня.
_ Я, конечно, дико извиняюсь, но, сколько я могу помнить своим коммерческим взглядом, у нас с вами был гешефт. Мы вам платим и спокойно работаем, не оглядываясь по сторонам на улице и не имея хамских выходок от клиентов на работе -, выдал он тираду с еврейскими заворотами.
- Короче, Сеня, что случилось? Не рви мне сердце, и уже таки расскажи из-за чего весь этот кипишь -, в тон ему, шутливо передразнил его, Валентин.
- Уже два дня подряд, каких то три поца дико хамят у нас в баре. Третьего дня имели наглость приставать к моей Мадлен, а вчера, вообще напили на четвертной, побили посуду и ушли не заплатив -, это уже Леня вставил свое слово.
- А вы, что, не сказали с кем работаете? -, зарычал «Демидовский»
- От них в ответ были слышны только усмешки и мат, который мне не хотелось бы повторять -, сказал Леня.
- Они представились? -, спросил Юрка.
- Нет, сказали, что не наше собачье дело -, нервно сказал Сеня.
- Мы сегодня приедем, покажете их нам -, сказал «Сынок».
Бармены уехали, а мы договорились, во сколько соберемся в «Мечте».
Мы подтянулись тремя группами. Боря, Олег и Зифар приехали первыми и заняли столик, блокирующий выход. «Щуплый» с Валентином страховали в машине. Мы с Юрой и «Цыганском» приехали последними, уже в разгар барной тусовки. Когда мы вошли в бар кто-то из «итальянцев» мелодично, но в приличном темпе исполнял популярный хит. Две молодых пары танцевали на середине танцпола, окруженные восторженной толпой молодежи. Как потом мы узнали, это были москвичи, команда по спортивному рок - н - ролу. Они ритмично и изящно «крутились и качались» в такт музыки. Их подбадривали посетители бара. Вот музыка закончилась и все направились к своим столикам. Мы уселись за барной стойкой. Сеня взглядом указал на трех парней, сидевших в центре зала.
- Это же «Гнус», шестерка «Шороха», я его еще на зоне хотел порешить -, удивленно сказал Юрка, - Он без поддержки барзеть не будет. Значит и «Шорох» здесь. Дела, по ходу, серьезные -, мрачно закончил он.
В это время один из парней «Гнуса» поднялся со своего места и развязной походкой, направился к столику москвичей. Нагло наклонился к одной из девушек и грубо стал тянуть ее за руку. Один из москвичей попытался что-то сказать ему, но в ответ получил толчок лоб, и плюхнулся обратно на стул. «Цыганок» вообще был всегда за порядочность в отношении с девушками, и такое поведение его крайне возмутило.
Он подошел к амбалу, который был на голову выше его, и ни слова не говоря, боковым ударом уложил того «спать».
Сразу же из-за стола вскочил «Гнус» и его подельник, и они ринулись на «Цыганка», но увидав нас, сначала приостановились, а когда «Гнус» понял, что перед ним «Демидовский», то у него реально подкосились ноги и он чуть не рухнул на пол.
Другой бык кинулся к выходу, но там его блокировали Борька с Олегом. Юра ухватил полуобморочного «Гнуса» за шкирку, мы с Сашкой подхватили вырубленного быка под руки и потащили их в вестибюль, туда же выволокли Олег с Борькой и свою «добычу». Кто был в вестибюле, вмиг испарились. Юра взял «Гнуса» за горло и оторвал от земли,
- Вижу, падла, что узнал меня. Тебе же сказали, чья это поляна -, зарычал Юрка.
В ответ не прозвучало ничего, только по вестибюлю пошла вонь, и из штанов «Гнуса», что то закапало на пол.
- Да он обосрался -, сказал Борька.
Юрка разжал пальцы и бычара рухнул на пол скомканным кульком.
- Волокем их в машину -, зло буркнул Юрка, на его лице была гримаса брезгливости и злости.
Мы вышли и направились к машинам, стоявшим во дворе кафе. Странно, но быки не упирались и шли достаточно спокойно. У меня что-то екнуло под «ложечкой» и в этот момент сзади грохнули, почти одновременно, два выстрела. Мгновение мы стояли, замерев на месте. Затем, один из быков дернулся и Борька рукояткой пистолета, который держал наготове, ударил того в висок, от чего у того подкосились ноги и он затих. Юрка выпустил «Гнуса» и схватился за пистолет, озираясь во все стороны. Мы с Сашкой, так и остались стоять, держа вырубленного быка под руки.
- Ша, братва, свои -, услышали мы голос Валентина, - Здесь была засада, и вас уже ждали -, сказал он, появляясь из темноты вместе со «Щуплым», и таща за собой что-то тяжелое, - Пришлось повозиться, это Серега его выпас -.
- Шустро грузим всех по машинам, и на «Южное» -, резко проговорил «Демидовский».
Упрашивать нас не пришлось, через минуту, мы уже отъезжали от кафе в сторону южного кладбища, заняв «места, согласно, купленных билетов»: мы в салонах, быки в багажниках.
Братья Черкашины были «старшими» в кладбищенской мафии. Два худющих альбиноса с кожей землисто – розового цвета. Они, реально, были похожи на огородные пугала. Одежда на них висела, как на вешалке, а головы были похожи на черепа, обтянутые кожей, с впалыми глазницами. Кто их не знал, то увидев ночью, мог навсегда остаться заикой. Но, в общем, они были нормальные пацаны, не хуже и не лучше других. У каждого своя работа и, наверное, она и накладывала свой отпечаток, в том числе, и на внешность и на образ жизни, а они, как никто другой, подходили под это философское умозаключение.
Подъехав на кладбище, мы с «Сынком», направились в «офис» кладбищенской конторы. Ночное время не замедляло ритм жизни на кладбище, а как нам показалось, наоборот, жизнь била ключом.
Неделю назад, я навещал могилку отца, в день его смерти и повстречался с Виктором, одним из братьев Черкашиных. Я передал для смотрителя пару бутылок водки и закуску, чтоб помянули моего отца. Мы немного поболтали и как то сама собой, всплыла тема, возможных «двойничков», то есть возможность захоронения в одну могилу, основного клиента, то есть усопшего официально, и неучтенное тело, которое закапывали в ту же могилу, но чуть раньше и без церемонии прощания. На что тот ответил: - Любой каприз, за ваши деньги -.
Братья сидели в своем кабинете и не спеша попивали чифирь.
- Какими судьбами, уважаемые? -, спросил Виктор.
- Ты знаешь, я как в воду глядел, в крайнюю нашу встречу -, поздоровавшись за руку, проговорил я.
- Какой объем услуг потребуется? -, деловито поинтересовался он.
- На четыре персоны -, вздохнув, выдавил я из себя.
- Холодные? – так же деловито поинтересовался Виктор.
- Не все – изрек я.
- Охлаждать сами будете, или нам доверите - , как о чем то обыденном спросил он.
- Одного сами охладим, остальные в вашем распоряжении -, хладнокровно вступил в разговор «Сынок».
- Толик, определи парней в помощь нашим друзьям -, попросил он брата, и мы вышли из конторы.
«Гнус», всю дорогу, пока его волокли, скулил и ныл.
- Говори -, почти спокойно сказал ему Юрка.
И тот залепетал, запинаясь и путаясь в словах. Было понятно, что все спланировал «Шорох», но по чьей наводке, «Гнус» не знал.
Когда было понятно, что от него больше ничего добиться не удастся, стоявший сзади него «Щуплый», до упора, воткнул в него заточку. «Гнус» не издал ни звука, и повалился на землю.
Юрка спихнул ногой его в могильную яму, и мы ушли.
На дворе стояла ранняя весна, все в природе просыпалось и оживало. Только здесь, на кладбище, было тихо и покойно. Даже деревья просыпались от зимней спячки как то по-особому, не охотно, что ли. Мы шли к машине не спеша, думая каждый о своем.
- « …Это только начало лета…» -, словами из популярной песни заговорил «Сынок», - Надо было, Юрок, кончать тогда «Шороха». Если мы его первыми не найдем, он не успокоится -.
Выйдя с кладбища, мы расселись по машинам. Мы с Зифаркой и Борькой, поехали обратно в «Мечту», остальные кто, куда, а Сашка, к своей Зойке.
II
Веселье в «Мечте» подходило к своей кульминации. Все уже перезнакомились, перетанцевались, определились, кто с кем и куда поедет. Одним словом нормальная ресторанная обстановка. Сеня, напряженно-вопросительно глядел на нас.
Зифарка, хохоча, спросил: - А че это у тебя, Сеня, с лицом? Сотри испуг. Все позади -, и они с Борькой подсели за столик к двум барышням, с которыми Борька еще раньше познакомился.
Я уселся за стойкой, Сеня налил мне сотку коньяка, которую я залпом осушил. Настроение было на нуле, когда в зал вошла Маринка, Сенина жена. Зашла она не одна, а вместе с очаровательной барышней. Меня, словно к месту пригвоздило. Я бесстыже и неприлично уставился на нее, и не мог отрывать взгляд. Она заметила меня и когда наши взгляды встретились, то же не отвела глаз, а продолжала смотреть, при этом еле заметно улыбаясь. Она была одета в розовое трикотажное платье из тонкого мохера, которое облегало ее фигуру, как перчатка. Все прелестные изгибы ее изящной фигуры были предоставлены взорам, устремившихся на нее глаз. В какой-то момент я даже, испытал ревность ко всем окружающим. Но она не обращая ни на кого внимания, и шла прямо ко мне.
Это была та представительница, еврейского народа, про которую без иронии, говорят, что она Богиня. Черные волосы, плавно кудрявились вдоль ее немного смуглого лица с выразительнейшими, маслиновидными, изумрудными глазами. Ее пухлые губы явно говорили о страстном, возможно и безудержном темпераменте.
Аккуратный, с легкой горбинкой нос, поражал своим совершенством. Ее фигура, античная, красотой тела, была прелестней стана Венеры Милосской и притягивала к себе магнитами обеих полюсов.
- Привет, меня зовут Лена. А тебя я знаю, ты Никита, мне про тебя Мадлен много рассказывала -, немного игриво, сказала она в минорной тональности своим гортанным голосом.
- Привет -, только и смог пролепетать я, отчего она негромко рассмеялась.
Подошла Маринка и поздоровалась со мной, - Привет, Никита, это Лена, она замучила меня расспросами о тебе. Увидала тебя сегодня, когда ты приходил, и пристала ко мне, познакомить просит. Вот, Лена, это Никита, но я вижу, что я вам уже не нужна -, хохотнула Мадлен, и отправилась за стойку, к мужу.
- Как же я мог тебя не заметить? – скорее сам себе, чем ей сказал я.
- Да не мудрено было, видел бы ты себя со стороны. Сплошной комок нервов, как пружина, готовая распрямиться в любую секунду. Но взгляд спокойный и уверенный. Я сразу поняла, что ты победитель. Кстати, а что с этими жлобами? Они за столик не заплатили, Сеня переживает -, наивно прощебетала Лена.
- Забудь про них, они больше не появятся. А Сеня убытки спишет на издержки производства- , непринужденно сказал я, так и не оторвав от нее ни на секунду взгляд.
- Никита, ты меня съешь глазами -, опять засмеялась она, - Пойдем лучше потанцуем -.
Пел Тото Кутунья, своим неповторимым, хрипловатым голосом. Лена доверчиво прильнула ко мне всем телом, и я ощутил исходящую от нее едва заметную дрожь. Ее волосы приятно щекотали мне шею, аромат ее духов проникал даже в подсознание моего мозга, и неимоверно будоражил мои внутренние струны.
Музыка закончилась, а мы продолжали танцевать, крепко прижимаясь, друг к другу. Выручил Сеня, включив еще одну медленную мелодию. В середине второй мелодии было уже ясно, что мы сегодня не расстанемся, возможно, даже не только сегодня.
- Марина, если вдруг меня будут спрашивать по телефону, ты знаешь, что сказать -, сказала Лена, и мы направились к выходу. По пути, я забрал у парней, ключи от машины и мы исчезли из кафе, словно растворились в грезах предстоящих наслаждений.
В гостиницу мы не поехали, а отправились к Сене на квартиру. Оказалось, что Сеня с Мариной поедут к Лёне, и будут там отмечать еврейскую пасху. Не заметно для меня, Лена взяла у Марины, ключи от их квартиры.
Назвать эту ночь безумной, переполненной наслаждениями и открытиями, значит, ничего не сказать. Наверное, только выдающимся поэтам доступно выразить словами те чувства и переживания, наполняющие близость между мужчиной и женщиной тем неповторимым и не забываемым восторгом, который испытывают два человека, нашедшие друг друга во вселенной. Мне же это не доступно. Могу сказать только то, что таких эмоций, ни до, ни после этой ночи, я не испытывал.
Она была открыта для всех моих желаний и экспериментов. Чем больше я ее узнавал, тем еще больше мне хотелось ее познавать. Она была податлива, как материал для лепки, в руках хорошего скульптора.
Но сказать, что она испытывала все это впервые, не будет истиной. Она знала, умела и хотела испытывать все то, что хотел и я. И это доставляло ей реальное наслаждение. Она наслаждалась тем удовольствием, которое испытывал я, наслаждаясь ею. В непродолжительные моменты отдыха, она без умолку щебетала, как птичка, на утренней зорьке. Щебетала обо всем. О том, что ей нравится в жизни, о том, как много в этом мире добра и света. Она была прелестно наивна и с каждым мгновением ее притяжение, поглощало меня всего без остатка. Так, под ее щебетание, я не заметил, как уснул.
Проснулся я мгновенно. Она сидела обнаженная, возле меня и смотрела, улыбаясь и плача одновременно. Я попытался ее успокоить, но она ответила, что это от счастья. За завтраком, который она приготовила, все встало на свои места. Я понял причину ее слез. Лена была замужем за небезызвестным в Перми человеком. У них была дочь, которой на днях исполнился годик. Лена была из очень порядочной и уважаемой еврейской семьи, с ортодоксальными традициями. Вышла замуж Лена в восемнадцать лет. Ее семья и семья ее мужа были дружны. Муж был старше Лены на двенадцать лет. И случилось так, что в день, ее совершеннолетия, будущий муж, силой овладел Леной. В этот же день он попросил ее руки у родителей Лены. Родители возражать не стали, потому что в планах обеих семей этот брак считался, как бы, по умолчанию.
- Никита, я бесконечно счастлива, что познакомилась с тобой. Этой ночью я порхала в небесах, как бабочка. Это было ни с чем несравнимое блаженство. И я благодарна Богу, что он подарил мне тебя -, нежно целуя меня, шептала Лена, - Но, милый, нам не нужно больше встречаться. Я прижал ее к себе и не знал, что сказать. Нежно гладя ее, я целовал волосы этого неземного создания. Через секунду мы уже были одним целым, и реальный мир был, где-то далеко, далеко.
Но всему бывает «…Свой конец, свое начало…». Лена приняла душ, сделала макияж, оделась, и с грустным видом, глядя на меня, сказала
- Я запомню тебя таким, каким увидела в первый раз -.
V
Теневой бизнес шел своим чередом. От «Шороха» не было ни слуху, ни духу. Поскольку и «Шорох» и мы действовали по беспределу, афишировать этот эпизод мы не стали. Авторитеты то же не поднимали эту тему, по этому, все шло, как шло. Но вдруг, случилась оказия, которую никак не ждали. Позвонила мама, и сказала, что моего двоюродного брата, Леню Лаптева, арестовали у нас в Перми.
- Мама, ведь он офицер и служит где-то под Семипалатинском, удивленно сказал я.
- Не знаю, сынок, но мне позвонил какой-то молодой человек и передал эту информацию -, взволнованно говорила мама, - Леня в каком-то «первом номере».
«Первым номером», в простонародье, в Перми, называли следственный изолятор (СИЗО № 1), по этому, народное название и было в обиходе.
- Хорошо, мама, я попробую, что ни будь выяснить -, попытался я ее успокоить.
Я вспомнил, что начальником опер части в сизо, работает мать Наташки Астрономовой. Эта была моя одноклассница, которая после восьмого класса, лишила меня девственности (это, почему-то вдруг вспомнилось). Созвонившись с ней, она пообещала поговорить с матерью насчет свиданки. К вечеру она перезвонила, и сказала, что бы я завтра к десяти утра, был возле сизо.
На следующий день, ровно в десять, я подъехал к изолятору. Наташка уже ждала меня. Мы с ней подошли на проходную и она попросила, что бы вызвали ее мать. Ирина Поликарповна, не заставила себя ждать. Она вышла, поздоровалась, взглянула на сумку, и осведомилась, есть ли что запрещенное. Я ответил отрицательно, но все равно досмотр произвели. Мы с ней вдвоем прошли в комнату свиданий, и она вышла, не говоря ни слова. Минут через десять привели Ленчика. Видок у него был кислый. Он и так по жизни, всегда был тюней, а тут такое неординарное событие. Мы обнялись.
- Ну, рассказывай, какими судьбами тебя угораздило здесь оказаться? Ты же под Семипалатинском служишь? -, как мог непринужденнее начал я разговор, - « Че мусора шьют?»-, попытался я пошутить.
- Два убийства и одно тяжелое телесное -, чуть не плача выдавил из себя Ленька.
Я чуть со стула не упал.
- Что? -, только и смог я изречь.
И Леньчик начал рассказ. Направили его, еще одного офицера и отделение солдат, в командировку, сопровождать секретный груз в Белоруссию.
Все шло по плану, по графику прибыли в Пермь и состав загнали на сортировочную станцию для переформирования.
Сказали, что маневровка состава займет не менее двадцати часов, то есть почти сутки.
А мы в дороге уже неделю. Вот и решили оставить двух караульных, а сами с солдатами сходить в баню.
После баньки, с Валеркой, это второй офицер, пропустили по паре кружек пивка, пока ждали тех караульных, что не помылись. Затем, после того, как они помылись, пошли обратно к составу. А там, начальник станции с военным комендантом. И с места на нас «Палкана» спустили. Почему не доложились, почему покинули территорию станции без доклада, в общем, пошло и поехало. Но вмешался начальник сортировки и стал уговаривать коменданта не наказывать ребят. А нам тихонько говорит, вы проставьтесь и я все улажу.
Мы согласились, Валерка сходил за водкой, я взял на закуску продуктов из пайка и мы пошли в кабинет к начальнику станции. Изрядно выпив и закусив, военный комендант ушел. А гражданский давай предлагать нам расслабиться с проститутками. Я к этому не охоч, а Валерка загорелся. Вот начальник нас и повел на какую-то блат хату.
Это был частный дом на отшибе. Когда мы туда зашли, то увидали натуральный шалман. И девки полуголые, и какие-то мутные мужики. Я сразу стал Валерку отговаривать, но одна полуголая лярва, прямо повисла на нем.
Я попытался отговорить Валерку, но молодость и недельное воздержание, взяли верх над молодым, неокрепшим телом.
Я вышел, и пошел через пустырь на станцию. Пройдя десятка три шагов, я услышал сзади топот бегущих. Обернувшись, я увидел, что на меня бегут три человека, два мужика и хозяйка дома. Всмотревшись, я увидел, что в руке у первого, пистолет, и он нажимает курок, а выстрелить не может. Меня спасло то, что он не догадался снять ПМ с предохранителя. Быстро сориентировавшись, я выхватил свой ПМ, снял с предохранителя и навскидку выстрелил в того, кто был с пистолетом. Пуля попала ему в горло, он завалился навзничь, хватаясь рукой за горло. Пистолет выпал у него из рук.
Мужик, бежавший вторым, подобрал пистолет, догадался снять с предохранителя и нацелился в меня. Я успел выстрелить первым и как на стрельбах, попал в десятку, то есть в лоб мужику.
Хозяйку ничто не остановило, и она продолжала бежать в мою сторону с ножом, в поднятой руке. Лицо ее было искажено гримасой злобы. Я немного замешкался, все же женщина. Но когда между нами осталось буквально три шага, я плавно дважды нажал на спуск.
Я кинулся в дом. Валерка лежал у порога с пробитой головой. Начальник станции тупо моргал глазами. Я закричал на него, что бы он вызывал скорую и милицию. Когда я бежал в дом, то даже не подумал взять Валеркин пистолет. В общем, приехали медики и милиция, Валерку и раненного мужика забрали в больницу, трупы в морг, а меня сначала в милицию, а потом сразу сюда. Закончил Ленька свою историю, смахивающую на хороший вестерн.
- Ну, ты как Чарльз Бронсон из «Великолепной семерки» -, только и смог я сказать, - Ладно не тушуйся, что-нибудь придумаем. Главное в хате веди себя правильно. Сегодня смотрящему по хате придет «малява», и ты будешь под опекой. Вот «грев», поделись обязательно с сидельцами. Возьми себе сигареты, чай, средства личной гигиены и шмотки.
Остальное пусть братва сама поделит -, с этими словами мы попрощались, и конвойный увел Леню в камеру.
Зашла Ирина Поликарповна.
- Просьбы, пожелания есть? -, деловито спросила она.
- Нет, благодарю, Вы и так уже многое для меня сделали. Я Ваш должник – уважительно сказал я,
- В свою очередь могу Вам предложить отовариваться на постоянной основе у меня в кафе. Я работаю… -, она не дала мне договорить.
- Да знаю Никита, где ты работаешь. Спасибо, обязательно воспользуюсь твоим предложение – уже более мягче сказала она, - Ты лучше Наташке моей жениха найди, а то ведь скурвится, шалава -.
- Да у Вас тут больше возможностей -, пошутил я, - Обязательно постараюсь -, уже серьезно сказал я, а сам подумал, где ж я твоей Наташке, жениха найду. На ней пробу негде ставить.
Приехав на «базу», я поделился с пацанами новостью.
- Какой-то «ворошиловский стрелок» -, не то со смехом, не то с уважением проговорил Зифар.
- Надо искать хорошего адвоката, желательно из «золотой десятки» -, сказал «Сынок», и в этот момент в биллиардную вошла Мария Владимировна, - Маша, из ваших знакомых, случайно, не найдется адвоката из «золотой десятки» -, шутливо обратился к ней Валентин.
- Имеется -, в тон ему ответила Маша, - Райхман Исаак Анатольевич, Вас устроит? -, все в том же тоне продолжила она.
- К-к-к-кто? -, заикаясь спросил Валентин, - Исаак Анатольевич? Так он же бриллиант в «золотой десятке».
Наверно, нужно пояснить, что это такое, «золотая десятка». Все очень просто, это лучшие адвокаты Перми. Которые выигрывают в суде десять дел из десяти. И совсем не обязательно, что бы их было десять. Основной упор на десять дел из десяти. А Райхман, действительно, был легендарной личностью.
- Мария, с этого места поподробней -, вступил уже я в разговор.
- Мы действительно, очень близко знакомы с Исааком Анатольевичем -, почему-то, немного кокетливо, сказала она.
- Мария, мне нужна с ним встреча -, сказал я безапелляционно, и вкратце, объяснил суть проблемы.
- Хорошо, только есть ряд нюансов. Во-первых, вам придется пожертвовать, одной из Ваших очаровательных барышень, например Мариной -, потупившись сказала она.
- Не понял, в смысле, «пожертвовать»? –, удивился я.
- Дело в том, что Райхман, весьма падок на молодых, симпатичных особ, а если они к тому же не пуританки, то он готов пожертвовать чем угодно -, все так же, смотря в пол, произнесла она.
- За этим дело не станет, Маринка его без штанов оставит -, заржал «Демидовский».
Позвали Маринку, объяснили ей ситуацию, и поставили конкретную задачу, заключавшуюся в том, чтобы Райхман стал Ленькиным адвокатом и со всей серьезностью взялся за дело. И не просто взялся, а выиграл его с оправдательным приговором суда.
Мария договорилась о встрече на сегодняшний вечер, а Маринка отправилась наводить марафет, что бы наповал сразить «золотого адвоката».
Не буду вдаваться в подробности, только скажу, что Исаак Анатольевич был сражен чарами Маринки наповал и взялся за это, весьма не легкое дело. Следствие шло очень долго и тяжело, им занимались военные следаки, потом дело передали в военную прокуратуру, потом был первый выездной трибунал, на котором Леньчику дали минимум из возможного, то есть восемь лет лагерей строгого режима. Мы все были в шоке, один Райхман не падал духом.
Он лично поехал в Москву, надавил на скрытые рычаги, поднял максимум связей, даже попал на аудиенцию к самому Министру Обороны СССР, Дмитрию Федоровичу Устинову.
Результат был ошеломляющий, повторный выездной трибунал полностью оправдал Леню, восстановил в звании, и министерство обороны (не слыханно), выплатило ему жалование, за все месяцы, проведенные в тюрьме, выплатило компенсацию и предоставило полугодовой отпуск, на восстановление здоровья.
Райхман, соответственно получил огромный гонорар, который плавно перетек из его рук, к Маринке, в виде бриллиантовых и изумрудных побрякушек в уши, на шею, на запястья и пальцы рук. Все в этой истории остались счастливы, а я в первую очередь, несмотря на все понесенные затраты, которые, как вы понимаете, легли на мои плечи.
Вот такие чудеса случались, если кукловод знает, каких марионеток и за какие ниточки нужно дергать. В жизни нет ничего невозможного, и я в этом убежден.
VI
Но все это будет только через полтора года, а у нас наступило лето и в город потянулись с гастролями московские театры. Приехал и московский театр сатиры, с ведущими актерами, такими, как Ольга Аросева, Вера Васильева, Анатолий Папанов, Андрей Миронов, Александр Ширвинд и много других известных актеров. Они выступали на двух площадках, на сцене нового драматического театра и на сцене нашего дворца.
В один из гастрольных дней у нас на сцене должен был выступать Анатолий Папанов и после него еще ряд артистов, в заключении должны были выступать Ширвинд и Державин. Но Папанову не здоровилось, и администратор нашего дворца уговорил Андрея Миронова выступить вместо Папанова.
Вначале тот на отрез отказался, но услышав размер гонорара, со своей неподражаемой улыбкой скромно сказал, - За такой гонорар, я мог бы и один весь вечер выступать на сцене -.
- Нет, ну что Вы, публика хочет увидеть еще и Ширвиндта с Державиным -, не подумав, брякнул администратор. Миронов обиделся, но виду не подал.
И вот в назначенный час мы ждали приезда Миронова, но, приехали сразу все трое, то есть Миронов, Ширвиндт и Державин. Перед концертом мои сотрудники всегда накрывали малый банкетный зал для артистов, что бы те могли выпить чайку или кофе и слегка закусить. Так было и в этот раз, но вдруг прибежала Маринка, она была ответственная за эти мероприятия, и с порога заявила,
- Они бухие и просят коньяку -.
- Без проблем, скажи Вадиму, пусть принесет бутылку «Вардзии» -, сказал я и сам направился в банкетную комнату.
Зайдя туда, я увидел трех веселых мужиков, действительно немного в тонусе, но держались они великолепно. Мы познакомились, пришла Маринка, принесла коньяк и закуску к нему. Она разлила по бокалам коньяк, мы чокнулись, Ширвиндт выдал короткий тост за знакомство и уже через пять минут непринужденно болтали, как старые знакомые.
Вскоре подошло время выступления Андрея Миронова, и я предложил перебраться за кулисы, что бы Андрей мог в паузах присоединяться к нам. Сказано – сделано.
Официанты накрыли за кулисами столик, заставили закусками, и веселье продолжилось. Очередную бутылку коньяка принес Вадик, бармен. Он разлил коньяк по бокалам и скромно стоял, переминаясь с ноги на ногу.
- Чего стоишь, в ногах правды нет, присаживайся -, сказал Александр Анатольевич. Вадющку уговаривать было не нужно, он присел, наполнил и себе бокал, который заблаговременно принес с собой. Не заметно подошло время выступления Ширвиндта и Державина. И тут на глазах произошло радикальное изменение состояния актеров. Только что они вальяжно сидели за столом, попивая коньяк, и по виду реально были в состоянии алкогольного опьянения средней тяжести. Но в мгновения ока они преобразились, и даже самый прожжённый ГАИшник не смог бы заподозрить в них пьяного человека. Бодро выйдя на сцену, они добросовестно стали отрабатывать свой репертуар. Пока Вадим ходил за очередной бутылкой коньяка, мы с Мироновым непринужденно разговаривали.
- Ты думаешь, почему я все время стоял и до выступления да же не присел? -, немного пьяным голосом сказал Андрей.
- Может у тебя геморрой? -, пошутил я.
Андрей хохотнул и сам себе ответил, - Да потому, что я бы со стыда сгорел, если бы вышел на сцену к зрителю в мятых брюках -.
А я подумал, а ведь он прав, только настоящий профессионал своего дела мог учитывать все до самой последней мелочи. Мы еще поговорили ни о чем, как обычно это бывает в компаниях.
Но настало время репризы Ширвиндта и Державина, где они играют двух актеров, которые выступают в спектакле на премьере, при этом волнуясь и заикаясь, затем в сотый раз, когда ведут себя уже вальяжно и даже импровизируют, затем спектакль тридцать первого декабря, где они скороговоркой отрабатывают сценку.
И наконец, утренний спектакль первого января, где они выходят на сцену еще не проспавшиеся, с диким амбре, в вывернутом наизнанку пиджаке. Так вот, после каждой мини сцены, они заходят за кулисы, а потом возвращались на сцену.
В этот раз все было так же, только в каждый заход, они выпивали по четверти бокала коньяку. Были они и без того хорошо выпившими, а тут в ускоренном темпе вообще окосели, и на последнюю сценку реально вышли практически «в дупель». Из зала послышались сначала робкие, аплодисменты, а затем зал взорвался в овациях. Слышались крики «Браво».
Из зала доносились голоса: - Вы посмотрите, реально, как пьяные, вот это мастерство -.
Мы, за кулисами, хохотали до упада. Если б вы знали, что они действительно напились «в зюзю», вы бы не так аплодировали, подумал я.
После концерта, застолье переместилось в банкетный зал, куда Борька уже привез стриптизерш. Долго просто созерцать на прелестных юных дев быстро надоело и мы решили переместится в банный комплекс, с целью получить эстетические и физические удовольствия одновременно. Борька повез девчонок на своей машине, а мы поехали на «Волге» Вадима.
В районе оперного сквера, машина вдруг заглохла. Оказалось, кончился бензин. Время глубоко за полночь. Присмотревшись, мы увидали «Волгу», стоящую возле Горисполкома. Дружной компанией, с канистрой и шлангом в руках мы подошли к машине, в которой сидел водитель.
Миронов и Ширвиндт подошли к водительской двери, - Здрасьте, вы нас узнаете? -, еле подбирая слова, проговорил Миронов.
Водитель от неожиданности только кивал головой.
- Понимаете, мы тут встали -, опять заговорил Андрей. Его отодвинул Вадим,
- Подожди, давай я -, то же малопонятно начал Вадик, - Братан, дай я у тебя отсосу -, промямлил он.
Водитель моментально изменился в лице и уже хотел сказать, наверное, что-то грубое.
И тут на помощь пришел Ширвиндт, который уточнил, - Бензина, дружище. Наша лайба высохла-.
- Ну конечно -, с облегчением выдохнул водитель и сам нацедил нам в канистру бензина.
А Ширвиндт сказал, словами героя из фильма «Ирония судьбы, или с легким паром»: - «Я же говорю, что я никогда не пьянею» -. Хохоча, мы дошли до машины, залили бензин, и поехали в баню.
Вот такое знакомство состоялось у нас с этими талантливыми, великолепными и веселыми актерами.
VII
Утром я нашел у себя в кармане контрамарку на две персоны, на все спектакли театра комедии с автографами Миронова, Ширвиндта и Державина. Почему то сразу вспомнил за Владимира Леонтьевича и поехал к нему на работу.
На работе его не оказалось, секретарь сказала, что он заболел. Я поехал к Махно домой.
Дверь открыла миловидная женщина.
- Здравствуйте, Вы наверно Агата Николаевна? А я, Никита -, проговорил я.
- Ой, это Вы, Никита? Володя много о Вас рассказывал. Проходите -, мелодично сказала она.
- Кто там, Гася? -, это уже Владимир Леонтьевич, подал свой голос.
Я вошел в комнату, Махно лежал на диване, под пледом, рядом на табуретке лежала куча лекарств. Вид у художника был не важнецкий, под глазами темные круги, губы синевато-лиловые.
- Что, это Вы, Владимир Леонтьевич, болеть вздумали? Я Вам контрамарку принес на все спектакли московского театра комедии. И даже, с автографами артистов. Вот посмотрите -, и я вручил ему контрамарку. Он внимательно взгляну, и его брови поползли вверх.
- Гася, ты только посмотри, чьи автографы! -, передал он картонку жене. Она взглянула на нее и всплеснула руками,
- Не может быть, это же Миронов, Ширвиндт и Державин – улыбаясь, говорила она, - Только вот воспользоваться, к сожалению, мы не сможем. У Володи предынфарктное состояние, а врачи только разводят руками. Говорят, что в кардиологии нет мест -, вдруг погрустнев тихо сказала она.
- А какой все же диагноз -, спросил я.
- Да, вот, они даже медкарту оставили, говорят, пусть будет у вас вместе с анализами и кардиограммой, вдруг придется скорую вызывать -, сказала она.
Я взял карту, прочитал, но, конечно, ничего не понял. Но набрал номер телефона Славика, вечного студента-медика. Славка ответил почти сразу
- Привет, хорошо что ты меня застал, а то я уже был в дверях, что-то срочное? -, спросил он.
Я объяснил ситуацию и зачитал диагноз из мед карты. После недолгого молчания к телефону подошла его мама, профессор медицины в области кардиологии.
- Никита, зачитайте еще раз диагноз -, попросила она. Я прочел еще раз.
- Диктуйте адрес, я сейчас высылаю бригаду реаниматологов. Пусть пациент лежит, и ни в коем случае не встает-, строго сказала она, - Почему его не госпитализировали с таким диагнозом? – это были уже ее мысли вслух.
Буквально через пятнадцать минут в дверь позвонили, и Агата Николаевна впустила в квартиру медиков. Те деловито измерили давление, сделали кардиограмму и попросили хозяйку собрать все необходимое для госпитализации, - Мы забираем пациента в больницу -, коротко сказали они.
- Куда вы его повезете? -, спросила она.
- В областную больницу, в кардиологию. Вы можете поехать с ним - предложили они.
Оказалось, что Махно был на грани обширного инфаркта, и вряд ли бы выкарабкался. Анна Анатольевна (мама Славика), потом, сказала Агате, чтоб они на меня молились. Если бы я не проявил инициативу, то до утра наш художник, вряд ли бы дожил.
Почти каждый день, я навещал его в больнице и привозил все необходимое. В итоге общих усилий, через двадцать один день, «подремонтированного» Леонтьевича выписали. Мы приехали вместе с Агатой Николаевной забирать его из больницы. Анна Анатольевна, лично, вышла провожать. Я подарил ей букет цветов, который купил по дороге в больницу. Они дружески попрощались, и мы уехали.
Дома, у хозяйки уже был испечен домашний торт, и мы просидели за чаем до самого вечера. Я уже собирался уходить, когда Владимир Леонтьевич сказал
- Не торопись, Никита, у меня к тебе серьезный разговор -, и мы перешли из кухни в комнату.
- Никита, помнишь, я тебе рассказывал про карту, которую перед смертью мне передал отец? Так вот, эта карта с указанием координат, где закопан схрон с золотом. Там закопано золото моего и Агафьиного отца, а так же Григория Ивановича, брата Нестора Махно.
Там порядка тысячи золотых червонцев и еще кое-какое золото и драгоценности, которые наши отцы спрятали на «черный день», но как ты знаешь, не смогли воспользоваться. Мы с Гасей уже стары, детей Бог не дал. Осталась только одна родственница, дочь, Нестора Ивановича, Елена. Она сейчас живет в Казахстане, адрес я тебе то же дам. Я хочу передать тебе эту карту. Если получиться найти это золото, то одну треть отдай Елене, остальное можешь оставить себе и распорядиться по своему усмотрению. И еще, про тайник в особняке Юзов, в Донецке. Я подробно описал, где находится потайной рычаг и как открываются механизмы. Если не получится проникнуть в подземелье из дома, то в конверте, приблизительные координаты выхода из подземелья. Правда, высока вероятность, что искать придется долго, потому что, Ивару был отдан приказ замаскировать выход из подземелья. И еще, в отдельном конверте лежит еще одна «карта», вернее зашифрованная криптограмма на куске кожи, на которой зашифрован еще один схрон. По не проверенным данным, эта вторая карта, которую Нестор Махно передал своему начальнику контрразведки Леве Задову. Эта карта, вернее то, что от нее осталось, досталась мне при весьма нестандартной ситуации. Доверять или нет этой карте, у меня нет определенной уверенности, но тем не менее, она существует, правда состояние ее, очень плохое. С 1943 года, я как мог, хранил ее, и она прошла со мной весьма не простой путь. В общем, если удастся восстановить ее, то вероятность того, что ты найдешь еще один из схронов с драгоценностями, весьма велика. Как ты понимаешь, это опасное мероприятие. Но, если получится найти казну и схроны моего отца и Махно, то ты станешь весьма обеспеченным человеком и не будешь ни в чем нуждаться. Конечно, ты вправе отказаться -, закончил он.
Недолго думая, я пришел к такому умозаключению: а почему бы и нет!
Владимир Леонтьевич передал мне объёмный, запечатанный пакет, и мы пожали друг другу руки.
- Ну, а теперь, если ты не торопишься, могу продолжить повествование про мои мытарства -, с улыбкой сказал он.
Я не возражал.
…Продолжение истории следует.
Друзья, читайте в следующей публикации новую главу, в которой проявляется истинное лицо «злодея», и еще немного из истории о кладах Махно.
Если эта глава вам понравилась, оцените её большим пальцем поднятым вверх. А также делитесь моими публикациями в соцсетях и комментируйте их. Ваше мнение для меня очень важно.
Кто ещё не успел, подписывайтесь на мой канал «Дороги, которые нас выбирают» на Дзен.
Удачи всем и здоровья.
С искренним уважением ко всем моим читателям
Никита Суровцев.