Максим Фадеев о нашем госте говорил так: «Самый светлый, воспитанный, оставляет впечатление человека с голубой кровью, на агрессию отвечает терпением, очень благодарный, высоко ценит очень хорошее отношение к себе и отвечает взаимностью». В гостях у «Жизни» Пьер Нарцисс.
– Пьер, не все знают, что Вы родились в Камеруне…
– Да, но я родился не в Яунде – столице Камеруна, а в городе Дуала. Это как в России Санкт-Петербург и Москва. В общем, получается, что я родился в камерунском Санкт-Петербурге.
– Семья была в достатке?
– Мы жили шикарно, за что я безумно благодарен родителям. У нас было всё. Мама работала в банке и каждый год летала во Францию. Папа тоже был не последним человеком. В нашем доме царила нереальная дисциплина.
– Чем занимался отец?
– Он был королём, занимался политикой. Серьёзный был парень. В нашем доме всегда в час дня, когда был обед, собирались друзья отца – министры и губернаторы. Каждый день в нашем доме было человек по двадцать.
– У Вас была большая семья? Бабушка и дедушка, например, жили с Вами под одной крышей?
– Нет, бабушка и дедушка жили отдельно, но нас всё равно было немало. В Африке есть одна хорошая традиция – брать в семью детей, у родителей которых мало возможностей. Например, детей друзей или родственников. Поэтому со мной и сестрой росли ещё двое детей.
– Если Ваш папа король, то Вы – принц?
– Принц, но… Моя мама отказалась от притязаний на власть, когда умер отец. Потому что есть вероятность, что его убили. Я тоже так думаю… И ещё одна русская женщина мне рассказала об этом.
– Ясновидящая?
– Да! Я был очень удивлён. А ещё она мне рассказала, что я буду очень известным в России.
– То есть это было до «Фабрики» и «Шоколадного зайца»?
– Да. Я, конечно, старался добиться чего-то в жизни сам: играл в КВН, работал в казино… Но тогда мы смеялись над этим. Сейчас то, что она сказала, сбылось.
– Вы верите в ясновидящих?
– Я из Африки, и я, конечно, верю в это. Моя бабушка была очень сильной шаманкой, помогала людям, полиции. Когда они приезжали по поводу очередного убийства, она садилась, курила трубку и в какой-то момент просто говорила: «Поехали». И они ехали и находили убийц. Дедушка тоже был сильным в этом плане. Поэтому я верю в это, но шарлатанов, к сожалению, очень много. И особенно в России.
– Вы работали в церкви. Что Вы там делали?
– Я был среди тех детей, которые помогают священнику. Знаете, принеси, убери, помоги... Я учился в католической школе, там была серьёзная дисциплина. Её можно даже сравнить с армией. Проснулся, заправил идеально постель, зубы почистил и так далее... Что касается успеваемости, учиться надо было на отлично, по-другому нельзя. Поэтому без репетитора я поступил в университет в Камеруне. Мама сказала: «Если ты не сдашь экзамен, тебя отправят в другую страну Африки учиться». Сдал как по маслу. В принципе, я учился неплохо. Приехав в Россию, учился в РУДН и в МГУ.
– Вернёмся к Вашей семье. За что и как могли Вас наказать?
– Кого-то наказывали за плохие отметки, но мой отец был не из таких. Я плохо учился до колледжа, а сестра всегда была первая в классе. Помню, как я упрашивал её не показывать отцу бюллетень об успеваемости. «Давай скажем, что не дали», – просил её я. Мне очень хотелось нормально провести каникулы. А она в ответ: «Нет, надо показать». Чтобы вы понимали, в Камеруне отметки от нуля до двадцати, десять – это средняя отметка, у сестры всегда было 17-18, я же еле на 10 тянул. Мама переживала, плакала… Мол, у вас всё есть, а учишься ты плохо. Как реагировал отец? Он просто просил, чтобы в следующий раз было лучше. Когда я попал в колледж, стал учиться отлично, а вот сестра наоборот. Потом уже она просила меня не показывать бюллетень. А мы учились во французском колледже, учёба была серьёзная. Там я начал играть в баскетбол и заниматься музыкой. У нас даже балет был.
– Кто из Ваших родных сейчас живёт в Камеруне? Давно там были?
– Я был в Камеруне четыре года назад. У меня там остались мама и сестра. Мама сейчас одна, потому что все взрослые разъехались. Она не хочет жить у сестры – считает, что это некомфортно. Может неделю побыть – и всё. Сестра тоже одна сейчас – её сын учится в университете в Китае. Однако мама до сих пор берёт детей на воспитание.
– Ваша семья была самая богатая в городе?
– Нет, конечно! Мы не ели икру каждый день, но мы ни в чём не нуждались. У нас были дома и машины. Моей дочери сейчас 15 лет, я хочу, чтобы она тоже никогда ни в чём не нуждалась. Но я её учу пользоваться деньгами. Когда я начал давать ей деньги, она спросила: «Зачем?» «На карман», – ответил я. Я могу дать дочке на неделю три-пять тысяч, и это помимо того, что я сам ей покупаю. Например, после тренировки ей хочется погулять с подругой, купить что-то себе. Я хочу, чтобы она чувствовала себя при этом комфортно.
– Кто Вас привёл в музыкальную школу?
– Так получилось… Всё с колледжа началось. Пришёл преподаватель, посмотрел оценки ребят по сольфеджио, и у кого было 17-19 баллов, отобрал на уроки музыки, выдал инструменты, и мы стали заниматься. У меня был саксофон. Кстати, мне очень нравился этот инструмент. В Камеруне на День Независимости нам давали форму, которую все знали. И ты идёшь такой по улице, и все девчонки твои.
– Так Вы начали играть в клубах. Чем ночная жизнь в Камеруне отличается от ночной жизни в Москве?
– Всё то же самое, но у нас, чтобы попасть в клуб, надо у заведения купить бутылку виски. В общем, приезжаем в клуб, заказываем виски, нас пускают, мы пьём, но даже всемером не можем допить полбутылки. С колой… Остаток виски остаётся в клубе, на бутылке пишут наши имена, и мы можем приехать снова, чтобы допить свой напиток через неделю. А что такое в Москве полбутылки виски? Одному не хватит…
– Почему такая разница?
– Менталитет… Я помню, у отца был шкаф, где были все напитки. Когда к отцу приезжал кто-то важный человек, он открывал новую бутылку. Если приезжал не очень важный, то он доставал какой-либо открытый напиток, наливал его и убирал обратно. Мой друг, камерунец, как-то приехал из России на родину. Он сейчас кандидат наук, главный врач в столице Камеруна. В общем, он прилетел к нам, мама открыла новую бутылку, и он её один выпил до конца. Мама мне потом позвонила и говорит: «Представляешь, твой друг выпил бутылку виски и пошёл ровно». «Ой, мама, ты плохо нас знаешь», – ответил я.
– Вот что значит пожить в России…
- Если бы можно было, он бы ещё и добавку попросил!
– Хочу поговорить про еду. Когда Вы приехали в Россию, что Вы попробовали сначала?
– Начнём с того, что для меня приезд в Россию был большим стрессом. Моя сестра училась во Франции, а я от родителей ни на шаг не отходил. Я был папин и мамин сын. Даже когда у меня был свой дом – мне подарили его на 16 лет – я жил на территории родителей. Мама хотела, чтобы у меня было второе высшее образование, а я хотел стать лётчиком, поэтому меня направили в город Егорьевск (Егорьевский авиационный технический колледж. – Прим. ред.). «Но покажите мне сначала хотя бы Москву», – попросил я. В общем, Москву посмотрел, едем в Егорьевск, смотрю вокруг – всё хуже и хуже. И я заплакал. Приехал, увидел футбольное поле – чуть расслабился. Подумал, что хоть в футбол поиграю. Но когда вошёл в общагу, у меня был шок. После собственного дома. Понимаете? Кровать как в больнице, тумбочка – и всё. Ни радио, ни телевидения, и удобства на этаже. Это был 1996 год. Я обалдел и сказал: «Ухожу». Дал денег ректору, чтобы уехать, они ведь меня пригласили из Камеруна. Ну и сели поесть перед моим отъездом. И тут мне положили пельмени со сметаной. Это было первое, что я попробовал в России. Сейчас мне пельмени нравятся, но я не люблю огромные, люблю маленькие…
– Холодец?
– Ненавижу! Эта каша меня раздражает. А вот сало нравится, но чтобы тоненькие кусочки были. Что меня ещё удивило – это вобла. Газета, бум-бум-бум, пивко… Я думал, что это невозможно кушать, а сейчас с удовольствием ем. «Селёдку под шубой» люблю, нравится. А началось с того, что я просто не мог отказаться её есть чисто из вежливости.
– Близкие, наверное, даже не представляли, что Вас ждёт в России. Как, кстати, Вас провожали?
– У меня была бабушка Полин. Она меня любила больше всех. Когда я узнал, что мне купили билет на самолёт в Россию и осталась одна ночь дома, я понял, что не могу улететь, не увидев бабулю. А она жила далеко от нас. Вообще-то я трус, но поймал катафалк, и вместе с гробом меня домчали до промежуточного пункта. Темно, освещения никакого. Электричества даже нет. Оттуда я с сопровождающими и фонарями дошёл до дома бабушки. Когда она открыла дверь, заплакала. Утром она проснулась рано, приготовила мне еду и проводила. Помню, как мы остановились и она сказала: «Если даже лев будет у тебя на дороге, ты пройдёшь и его. У меня нет такой магии, как у других, и тем не менее. Иди…». И я уехал в Россию. Правда, ещё перед отъездом я пришёл к дяде, а он учился в СССР, и он спросил: «Ты хорошо подумал?» У меня ведь был вариант поехать в Марокко и стать моряком. Но я хотел быть лётчиком и всё тут…
– Родители кем Вас видели?
– Они не выбирали мне специальность! Это была чисто моя инициатива.
Продолжение следует... Во второй части интервью с Пьером вы узнаете, как он попал в кино к Никите Михалкову, в кого был влюблен на "Фабрике звезд" и где прятался от скинхедов.
Автор: Юлия Ягафарова (@bianzel)