В Киев въехали на закате. Силуэт города, высвеченный вечерним заревом, вызвал в воображении образ огромного поверженного зверя, лежащего меж холмов. Как вонзенные в шкуру булавы, сверкали луковки многочисленных церквей. Издалека доносились звуки колокола.
В разогретом за день городском воздухе перемешались запахи цветущей сирени, лошадей, свежей травы и какие-то совершенно новые для Авелин, ароматы.
Похоже, дорога была хорошо знакома конникам. В стремительно густеющих сумерках, отряд охраны по городу продвигался уверенно, почти не снижая темпа. Спешились у ворот гостиного дома.
Симпатичное здание европейского вида с огромным двором, заполненным повозками и снующими повсюду деловитыми мужичками. Слышались обрывки разговоров на непонятном для Авелин языке.
- Остановимся здесь,- сказал Дамиан выбираясь из кареты и разминая ноги,- Это хорошая гостиница. Отдохнете, выспитесь, чтобы завтра предстать перед своим нанимателем в лучшем виде! С утра я Вас провожу, Вам предстоит проехать еще вёрст пятьдесят на юг, до поместья маркиза. А мы двинемся дальше, наш путь лежит в Петербург.
На первом этаже гостиницы располагался просторный обеденный зал, второй и третий занимали гостевые номера.
Подбежал слащаво-приветливый распорядитель-еврей, что-то быстро и радостно затараторил, обращаясь к Дамиану.
Затем переключился на мадемуазель, не меняя выражения лица и тональности разговора, подхватил её под руку и увлек за собой, не прекращая рассказывать что-то.
Когда за ним закрылась наконец дверь и Авелин осталась одна, она с облегчением вздохнула. С удовольствием вытянулась на огромной мягкой кровати и... открыв глаза, обнаружила, что за окном уже брезжит рассвет.
На столе стоял нетронутый ужин. В дверь робко постучали, женский голос нараспев что-то говорил на незнакомом языке.
Авелин открыла, вошла горничная с подносом, удивилась нетронутому ужину, голос её журчал ручейком, о чем-то расспрашивал и рассказывал что-то. Девушка поставила завтрак на столик и, поняв, что просьб не будет, виновато-вежливо улыбнувшись, скрылась за дверью.
Быстро приведя себя в порядок, позавтракав и чуть-чуть “поужинав” заодно, Авелин решила спуститься на первый этаж.
Несмотря на ранний час, внизу вовсю кипела деятельность. В зале завтракали постояльцы, во дворе кучера кормили и запрягали лошадей.
Дядюшка разговаривал с одним из возниц около легкой коляски, запряженной парой.
- Авелин, доброе утро! - окликнул дядюшка, - вот ваш транспорт, - Тимофей довезет до места.
Вещи были уже аккуратно уложены и закреплены ремнями.
- Что же, давайте прощаться, маленькая птичка, - улыбался дядюшка, - помнится, так Вас звали в родном поместье?
- Да, это значение имени Авелин.
- Я приготовил письмо для Родольфа, в нем я рекомендую Вас и поручаюсь за Вас. Ах, оставил на столе, подождите минуту..
И дядюшка быстрым шагом направился обратно в гостиницу.
Тотчас к коляске подошел любопытный кучер:
- Шо, Тимоха, кудыть направили?
- Панночку хранцузскую на Канев доставити. Не на сам Канев, на сполдороги, поместье там ихнее, хранцузское, - важно и обстоятельно объяснил Тимоха. И обращаясь к Авелин, со всей вежливостью, какая нашлась у него, - Седайте, панночка! У колясочку седайте! Не розумие...
- Егошку прихвати, он усяких языков розумие.- посоветовал кучер.
Тут же подскочил рыжий, хитроглазый подросток:
- Мадам, битте сидаун сильвупле! - продемонстрировал свои знания Егошка.
- Не надоть, саме посадимо, - отмахнулся Тимофей.
Авелин, не понимающая что происходит, на всякий случай мило всем улыбалась, кивала и поглядывала в сторону гостиницы.
Вернулся дядя, протянул письмо:
- Оно не запечатано, можете прочесть по дороге.
- Спасибо Вам большое, дядюшка! - смутилась Авелин и неловко обняла Дамиана.
- Удачи тебе, маленькая птичка! Счастливо! - ласково попрощался Дамиан и помахал рукой вслед отъезжающей повозке.
Утренний Киев понравился Авелин. Казалось, в этом городе цветёт всё: огромные каштаны вдоль дороги, кустарники, укрывшие от любопытных глаз маленькие домики и первые этажи зданий. Все клочки земли вне площадей и дорожек заняты ароматными цветущими травами.
Купола церквей нарядно сверкали на утреннем солнце и колокольный звук, чистый и звонкий, легко разливался в прозрачном прохладном воздухе.
Авелин, молодая француженка двадцати трех лет, не знающая ни слова по-русски, одна в чужой стране, ехала по окрестностям города Киева, безмятежно улыбаясь и любуясь видами украинской природы.
В двадцать три года легко верится, что всё будет хорошо, даже если однажды уже было ужасно.
<<<--------->>>
Другие истории здесь - НАВИГАТОР канала
