Я родилась в семье, где лидером всегда была мама. До начала девяностых годов мы жили очень благополучно: каждый год путешествовали к морю, у нас была машина и большая квартира. Детство у меня было счастливое, беспечное. Я росла единственным любимым ребенком в семье, окруженная постоянной заботой и вниманием. Каждый год проводила в лесном санатории с бабушками, с родителями ездили на море.
В связи с потерей должности ведущего экономиста в 1993 году мама испытала сильнейший стресс (я не знаю подробностей, но предполагаю, что ситуация была связана с нарушением закона, на которое она не пошла).
И жизнь превратилась в ад. Отец работал строителем. Его избили настолько жестоко, что работать он больше не мог, а инвалидности ему не давали. Жили мы на сущие гроши - на то, что осталось от прежних накоплений, да бабушка помогала овощами из сада. Пока мама не стала отказываться и от ее помощи. Ей везде виделись враги, заговоры, слежка. В семье на подозрении в связи с мафией был каждый. Мылась она с тех пор только в темноте. Дом превратился в склеп, куда не было доступа никому из посторонних. На порог не пускались ни родственники, ни знакомые.
Только при угрозе голодной смерти мама устроилась социальным работником на мизерную зарплату, а я оставила 10 класс, чтобы поступить в педагогическое училище, потому что там платили стипендию 75 рублей в месяц… Это одна из самых больших ошибок в моей жизни.
Я хорошо училась, каждый день радовала маму. Особенно удавались мне гуманитарные предметы. Поэтому я и выбрала педагогическое училище, когда думала о будущей профессии. Помогают ли полученные знания мне сейчас при воспитании собственных детей? Это вопрос.
Уровень образования, культуры учащихся, да и некоторых учителей, оставлял желать лучшего. Так называемые студентки мне угрожали, издевались. Закрывали в классе.
Я чувствовала себя очень одинокой. Я взяла щенка. Мама была категорически против, и никакие мои просьбы ее не трогали: денег нет и не предвидится, собаку нам не прокормить. Я настояла на своем. Отказалась от еды с общего стола, на стипендию купила побольше крупы и куриных кубиков Galina Blanca. Варила кашу и ела вместе с собакой, чтобы не обременять семью. Так продолжалось несколько месяцев, пока щенок не сбежал, когда его выгуливал отец. Может быть, папа отпустил его намеренно, чтобы закончить мои мучения, или ему посоветовала мама, я не знаю. Но это стало последней каплей. Двадцать таблеток анальгина должны были заглушить боль от неудач и обиды.
Я хорошо училась. У меня много грамот, наград за победы в олимпиадах по русскому языку, я дважды была победителем конкурса рисунков в училище, стала номинантом областного литературного конкурса «Свой голос». Вот только болела часто, а справки не всегда были. И с четвертого курса меня отчислили за непосещаемость – в очередной раз при простуде я просто не обратилась к врачу. Горю моему не было предела. Я просто не представляла себе, как сообщу об этом известии маме.
Меня отчислили из педагогического училища за непосещаемость после победы в олимпиаде по русскому языку и конкурсе рисунков. Два достижения за один месяц. Простуда, отсутствие справки - и три года учебы коту под хвост. Я, вместо того, чтобы идти и договариваться с не очень адекватным руководством местной шараги, решила уехать. В Москву. Горничной. Это решение мне казалось правильным: я больше не буду жить в ненавистном доме, учиться рядом с неграмотными и неприятными людьми, попробую избавиться от вечной нищеты.
Мое путешествие продлилось месяц. Мне повезло - удалось вернуться обратно. Устроилась на интересную, но не денежную работу в городской обсерватории. Моя первая работа - просто мечта. В качестве техника-гидролога я объездила всю область вдоль и поперек, побывала в красивейших, заповедных местах. Я очень люблю путешествия) Яркие впечатления тех времен остаются со мной и сейчас.
Встретила его.
Высокий, импозантный, старше меня на 12 лет, безработный.
Он был первым, кто за всю мою жизнь обратил на меня внимание как на человека, девушку. С ним можно было и поговорить, и посмеяться. Да, тогда я была счастлива. Никакие его поступки мне не казались обидными: на первое свидание в кино он пришел без денег, мои рисунки послужили ему салфеткой, рыбу он ел на пианино. Так мужественно!
Между нами возник мгновенный интерес и взаимное влечение, хоть я и была тогда несмышленой девочкой, тогда как Саша намного старше меня. Высокий рост, внешность арийца, большие глаза - я знала, у нас будут красивые дети. Вся жизнь тогда пролетела перед глазами, и я увидела нас, стареньких, сидящих в креслах рядом друг с другом.
С ним очень легко. Можно высказать все. Я никогда не чувствовала границ в этом плане. Он умеет поддержать, всегда найдет нужные слова. Спокоен и уверен в себе. В экстренной ситуации принимает правильные решения, я особенно ценила это его качество. Не пьет, начитан, с чувством юмора. Сколько мы тогда смеялись!
На второй год наших отношений я предложила совместно снимать небольшую квартиру или комнату. Саша поехал со мной посмотреть, был заключен договор аренды. Комната в коммунальной квартире стоила не очень много, просто зарплата у меня была совсем небольшая, она вся ушла на аренду комнаты. Если бы мы работали оба… Я переехала, и больше он там не появился. Я осталась опять одна, опять без денег. Как оказалась позднее, комната Саше не понравилась, жить он там и не собирался. А я грызла сухари. В мой день рождения, в 20 лет, мне было очень плохо.
Мы поженились с Сашей через год. Перед свадьбой отмечали мой День рождения. На праздник пришли несколько моих знакомых и привели не приглашенных приятелей. Вручили объемный подарок в многослойной упаковке. Внутри оказалась одна женская гигиеническая прокладка. «Судари мои, что же это такое?..» - с омерзением воскликнула я. Саша, мой будущий муж, вместо того, чтобы разогнать всю эту шушеру, защитить меня, успокоить, не на шутку обиделся, что я малознакомых людей так называю - судари. Он встал и ушел. Шел и не оборачивался. А я - за ним, по снегу, босиком… Потом долго еще кожа с ног слезала.
Наша свадьба - счастливейший день моей жизни. Нам не было скучно вместе. Мы много читали, иногда вслух друг другу, обсуждали, занимались изучением программного обеспечения. Компьютерный мир - наша совместная страсть. Как мы радовались покупкам современной техники, строили локальные сети, устанавливали домашнюю серверную)...
«В нашей семье копают женщины» - заявил он во время весенних работ на даче. Наверное, это была шутка. Хорошо. Я копала, таскала кирпичи, ведра со строительным мусором. Ночью у меня произошел разрыв кисты, и я долго лежала одна в кровати и звала на помощь глухим от боли голосом. Саша играл в компьютер в соседней комнате. Врачи скорой сказали, что через полчаса меня бы уже не спасли.
Первый раз он меня ударил на вторую годовщину свадьбы. Я нашла интересную работу с хорошей зарплатой. Новогодний корпоратив совпадал с датой свадьбы, а мне так хотелось праздника! Саша все еще не работал, годовщину отметить было особо не чем. Бил от души: по лицу, животу, плечам, словно озверел. Места живого не оставил. Через несколько дней, когда уже собрала документы для развода, я узнала, что беременна.
Мне было очень тяжело: новая работа, нехватка денег на еду и необходимую одежду, обувь, страх перед будущим… Это все на просто слова! Я работала специалистом по сопровождению информационных систем. Необходимо было в тридцатиградусные морозы обойти полгорода, чтобы обновить базы данных. И все это с животом, в осенней обуви на высоком каблуке. А муж шел позади и следил, чтобы я ненароком ему не изменила, забегал вперед и писал веточкой на снегу любовные послания. Лучше бы работу нашел.
Домой приходила, чтобы приготовить ужин из ничего, угождать в постели. На моей руке с тех пор сломан палец и криво сросся – покладистее нужно было быть, не обращать внимание на угрозу выкидыша и постоянные боли в спине от неудобной обуви.
Перед самым декретным отпуском меня уволили. Поставили перед выбором – или увольняюсь сама, или на меня повесят многотысячные штрафы…
Нам помогли родители мужа, купили дом. Правда, вода в трубах там замерзала в ноябре, а оттаивала к августу. Весь остаток беременности я карячилась, чтобы отремонтировать обветшалую халупу.
Малыш родился здоровым, но с возрастом стала проявляться задержка речевого и психического развития. В три года ему была присвоена инвалидность.
Я была с сыном до двух лет, пока муж пытался открыть своё дело, потом закрыть его. Мама подыскала мне неплохое место – работа менеджером в офисе. И деньги тоже неплохие. Муж остался с сыном. Антошка хороший, спокойный мальчик, хотел помочь папе, сделать ему чай. Чайник с кипятком перевернулся ему на лицо, пока я была на работе. Саша сам лег с сыном в больницу, ожоги вылечили.
Сын - наша гордость и надежда. Потребовались титанические усилия, чтобы победить его недуг. Мы вместе прошли через многочисленные лечебные процедуры, уколы, капельницы.
Казалось, у меня появились крылья, когда мы расстались с мужем в первый раз. Ожоги на лице сына зажили, но я решила больше не доверять здоровье свое и ребенка настолько безответственному человеку. Вот только крылья от ощущения свободы опали очень быстро, я чувствовала себя ненужной, одинокой, сердце разрывалось от тоски, хоть волком вой. Меня тянуло к мужу снова и снова. Как наваждение, морок. Я готова была простить все, что угодно.
Какое-то время мы жили отдельно. Компании, где я работала не стало. Мама заявила: она не станет содержать меня, безработную, с ребенком-инвалидом. Хорошо. Несколько собеседований в день – и у меня новая работа. Я возвращаюсь с сыном к мужу в его комнату (9 кв.м) в коммунальной квартире.
Именно Саша поддержал мой интерес к компьютерным технологиям, и я смогла найти работу с большим доходом, добилась повышения должности. Под моим руководством уже работали несколько человек.
Это было хорошее время. Вдвоем с сыном мы побывали во всех санаториях области, летали за границу к теплому морю. Антошка бережно хранит эти воспоминания…
Мне сложно сформулировать эту мысль. С того момента я все делала неправильно. Нужно было переболеть, выждать время, попытаться отстраниться, не пускать больше этого человека в свою жизнь. Я, как мазохист, наступала на одни и те же грабли. В том, что никак не складывалась наша жизнь, виновата и я, несмотря на все мои старания и вложения.
На семейном совете решили купить автомобиль в кредит на мое имя, чтобы Саша мог работать в такси. Удачное решение! Будут и работа, и деньги, и машина. Выбирали вместе модель, цвет, комплектацию… Вот только работал он два (два!) дня. Не понравилось. А кредит остался.
Саша работать демонстративно не собирался, нам ведь «хватало» денег - моей зарплаты и пенсии по инвалидности ребенка. Его устраивало то, что мы существуем на уровне прожиточного минимума. Просто нужно быть экономнее: пусть сыну достанется меньше фруктов или игрушек (это все расточительство), но свои сигареты Саша купит всегда. И вообще, я плохая хозяйка – не могу грамотно распорядиться деньгами, рассчитать так, чтобы хватило до конца месяца при полном отсутствии финансовой поддержки со стороны мужа. Он жил несколько лет на детскую пенсию по инвалидности, не помышляя о работе.
Как интересно жизнь расставляет все по своим местам.
Что в результате?
Антон занимается игрой на гитаре в музыкальной школе, успешно участвует в городских конкурсах. Ещё в начальной школе он победил в олимпиаде по английскому языку - ребенок с диагнозом органическое поражение мозга, выраженное в задержке психо-речевого развития. Оценки у него исключительно хорошие по всем предметам. Общительный, открытый, статный паренек. Смогла бы я одна?
Но отношения портились. Я грубила, он распускал кулаки. Мне так не хватает уважения к своему мужчине, не говоря уже о его любви! Никак не могу забыть тусклые мутные глаза при взгляде на меня. Я обращаюсь с просьбой – меня не замечают, не слышат, не обращают внимания, забывают о моих словах сразу же, мгновенно. Порой несколько дней мне требовалось для того, чтобы набраться храбрости обратиться с просьбой к мужу. Самой все сделать гораздо проще. На мои срывы и жалобы реакцией была только агрессия. Я мешала. Нарушала покой, налаженный быт. И не важно, что налаживала этот быт я одна.
Официальный развод.
Потом был летний роман, который завершился с приходом осени. Мне каждый раз становится радостно, когда я вспоминаю, что этого человека больше нет в моей жизни.
Умирает от рака мой отец. Мне достается в наследство двухкомнатная квартира, куда и возвращается любимый бывший муж, делает предложение. А я таю… Основное условие новой семьи – его работа. И он работает. Все чудесно: Саша дарит цветы, духи, подрастает наш сынок, у нас есть собственное жилье, мы ждем появления на свет маленькой дочки.
После смерти отца мама забрала бабушку к себе, т.к. та уже не ходила, но они не ладили, и мама просила меня съехать из нашей с ней совместной квартиры, снова найти съемное жилье.
Я писала в тот период:
Мама, я не считаю нужным переезжать одиннадцатый раз за последние 12 лет из-за глупых разногласий двух престарелых теток. О каком добром отношении может идти речь, когда ты рассматриваешь вариант о продаже нашей с тобой квартиры после того, как получила мою долю? Заметь, я не воспользовалась своей собственностью ни когда ты с легким сердцем отправила меня, беременную, рожать и жить в сарае, даже не поинтересовавшись, что это и где это, ни когда ты выставила меня, оставшуюся без работы после развала моей организации, с ребенком-инвалидом, и нам пришлось жить в коммунальной квартире втроем на 9 кв. м. Да, ты пыталась как-то скрасить свои гнусные поступки многочисленными подарками. Но неужели эти вещи сопоставимы?
Ты помнишь, как ты отправляла меня работать к дяде Мише в Екатеринбург при непременном условии развода? Что это было? Выгодная продажа?
Вот и сейчас, я еще не приняла решение, а ты уже распорядилась моей мебелью...
Если тебе нужна часть от нашей квартиры, то можешь забрать комнату в коммунальной квартире. Размен большой квартиры ищите сами - это вам надо, а когда найдете (что маловероятно), то я еще подумаю, подходит мне ваш вариант или нет.
Дело в том, что бабушка в квартире моего отца по родственному обмену 28 лет жила, а папа с мамой - в ее четырехкомнатной квартире. Молодцы, хорошо все устроились! Одна я 15 лет по съемным квартирам скиталась… А ведь я могла, как и советовал мой муж, отсудить свою долю еще когда только вышла замуж и взять ипотеку с первоначальным взносом. И сейчас бы уже выплатила ее. Но я этого не сделала, жила абсолютно самостоятельно. И НИКОГО из них волновало, где я, как…
Алиса – такое счастье. Когда после кесарева сечения из роддома нас выписали, я попросила мужа купить мне мишку, большого. Приятное сделать, и в подарок, да и дочке достанется. Он: да ты что! Игрушка, наверное, целую тысячу стоит. Я сегодня за хлебом пойду и тебя захвачу из роддома. Вот так. При том что денег (моих же!) дома вполне хватало - декретные были хорошие.
Через две недели случился инсульт у мамы.
Мне, разрезанной после родов, с грудным ребенком на руках, пришлось взять на себя уход за парализованной мамой и бабушкой восьмидесяти пяти лет, которая даже не могла сесть в постели после перелома.
Саша стал пить.
Я ворочала маму и бабушку, чтобы не было пролежней. Спину сорвала так, что два дня подняться не могла, теряла сознание от боли.
В эти дни муж потерял работу, когда не смог оставить меня, обездвиженную, с новорожденным ребенком на руках и двумя инвалидами. Больничный ему не дали.
Он же помогал мне каждую минуту и с ремонтом старой квартиры, и с уходом за лежачими больными, и с уроками старшего сына. Я смело оставила маленькую дочку и бабушку на мужа, когда уехала с мамой в отделение восстановительного лечения на две недели. Во всем я чувствовала его поддержку. Об алкоголе больше не было и речи.
Саша замечательный человек! Очень добрый и отзывчивый. У нас не всегда все было гладко, но именно он единственный поддерживает меня все эти годы. Он самоотверженно ухаживает за мамой, полностью отдает все свое время обучению и воспитанию детей.
В итоге мамин брат (он же мой дядя и крестный) с родной бабушкой (моя крестная) прогнали парализованную маму и мою семью. Он приехал проинформировать, что жить ему теперь негде. Выгнал грубо и нагло мою троюродную сестру, снимавшую мою квартиру, пока мы у мамы жили, она с ребенком чуть не на вокзале ночевала. Моего разрешения даже не спрашивал.
Говорит: «Свои вещи вывози или во второй комнате закрой пока, временно». Я думаю, если переезжать, так уж на постоянной основе, все вывезти и оформить документы. Согласовали вопрос о том, что он официально отказывается от наследства бабушки, а мы пишем ему дарственную на нашу квартиру. Причем этот вариант предлагался самой бабушкой, когда она была на ногах. Но том и порешили, ей сообщили.
Я предложила убрать шкаф на кухне и поставить там мой кухонный гарнитур и диван... Что здесь началось! Шкаф, перегораживающий полкухни, оказывается 1939 года, памятный, и все такое. Что я в квартире не хозяйка, не мне решать, что делать с ее мебелями. И вещи ставь куда хочешь, ее это не касается. Диван можно поставить на двуспальную кровать или в зале рядами, как в автобусе. Маразм... И в нашей квартире тоже осталась ее мебель. И ее я не имею права никуда девать, потому что она там тоже долго жила.
Значит, сын ее из моей квартиры меня выгоняет, и у нее я тоже не хозяйка! Я спрашиваю:
- А где же мне жить?
- Ты же жила где-то раньше? - отвечает бабушка.
- Так я всю жизнь снимала жилье!
- Вот и снимай дальше. Только теперь еще и с больной мамой…
Бабушка считала, что я должна была одна у нее все это время жить и за мамой ухаживать пока она не поправится, а не тащить в ее дом всю свою семью. Т.е. оставить грудную дочку, сына и мужа.
Мама плачет, меня трясет, бабушка свое заладила, что мы у нее разрешения не спросили, когда втихушку сюда пролезли.
Т. е., она могла бы не разрешить, когда маму парализовало, а она сама с постели не могла подняться??? Вот и надо было ее одну оставить, а я памперсы им днем и ночью меняла, с ложки три месяца кормила.
Дядя кричит: вывози свои вещи из квартиры, ему жить негде, бабушка говорит: и в моей квартире ты не хозяйка, девай свое имущество, куда хочешь, твои проблемы.
Хамы, а не родня.
И неблагодарность черная. За его же матерью ухаживала.
Меня до сих пор не отпускает негодование…
Я дяде сообщила, что моя семья возвращается домой. Он ночью на такси прикатил, нас матами покрыл и меня, и мужа. Разбудил детей. Маму чуть до второго инсульта не довел. Говорит, что мы у бабушки квартиру отобрать решили…
Она той ночью ни слова в нашу защиту не сказала. Слушала и кивала.
Два сапога пара. Он в моей квартире четыре года с бабушкой жил, пока я снимала жилье.
При чем его хоромы стояли пустые. У них даже мысли не возникло меня туда пустить пожить. Родственники.
Бабуля платила за все. И кредит на машину за него выплатила. Я же ему и деньги возила по ее просьбе, потому что сердечко у него больное. А он на эти деньги шлюх в сауне заказывал! Сам мне рассказывал, даже не стесняется.
Мы вернулись впятером в двухкомнатную квартиру.
Нам повезло: квартиру я продала моей однокласснице, и уже через месяц мы сами нашли и купили с помощью моего материнского капитала большую трехкомнатную квартиру в старом центре. Риелтор выставил счет за свои услуги. Услышав отказ, назвал меня бесчестной женщиной. От шока, обиды и растерянности я оставила все документы на квартиру на лавочке в парке. Разве он прав? Мы же все сделали сами... Документы удалось вернуть)
Моя мама парализована уже 5 лет. Еще до болезни мне было очень сложно и часто неприятно с ней общаться. Она была категорически против моего брака, три года практически не видела внука, когда он родился, пыталась развести меня с мужем. Я ушла от родителей, мы жили в тяжелых условиях в своем доме, часто без воды и тепла. Там и родился мой сын. Родители остались в огромной четырехкомнатной благоустроенной квартире. Возможность разменять квартиру даже не рассматривалась. Мама ждала, что вскоре я разведусь. Сын получил инвалидность в связи с органическим поражением мозга. Была оформлена пенсия, и мы смогли снять квартиру. Еще мама помогла мне после декрета устроиться менеджером по продажам в стабильно развивающуюся компанию. Антон прошел через очень тяжелое лечение, которое ему помогло. Врача нашла мама.
После ее инсульта мы недолго жили впятером в двухкомнатной квартире. Вскоре продали ее и купили трехкомнатную. Таким образом, мама осталась без своей доли собственности, потому что оформить новую квартиру, приобретенную на материнский капитал, можно было только на членов одной семьи. Получилось очень некрасиво и несправедливо. Я пообещала маме, что она никогда не останется без жилья. Можно, конечно, выделить из наших с мужем долей ей часть, но на оформление документов нужны деньги, а их всегда не хватает…
Сейчас мы уже живем вместе четыре с половиной года. Лечиться мама отказалась сразу и бесповоротно. Никакие уговоры на нее не действуют: то, что она могла бы хоть понемногу вставать, дойти до туалета, мне было бы чуть легче - ничего не помогает. Говорит, что от лекарств ее тошнит. И от моей еды. Она мне не верит, считает нечистоплотной. Я готовлю очень неплохо, все сыты и хвалят, только предпочтения у всех разные, всем стараюсь угодить. Мама совсем перестала есть. Я считаю, что она думает, что я ее травлю. По себе судит. Исхудала вся. А я ведь выбиваюсь из сил, чтобы приготовить каждый день свежее и вкусное. А ей все кажется пересоленным, недожаренным, протухшим. Хотя дети съедают по две порции, а уж они бы не стали невкусное есть. Ей невдомек, что у меня просто не хватило бы сил готовить ей отдельно отравленные блюда. Я готовлю одинаково на всех. Ей достаются самые вкусные кусочки. А она не ценит, сидит плюется, смотрит с укоризной. Что мне делать? А отдать ее никуда не могу - я обещала.
За это время я получила две новых специальности: программист 1С и бухгалтер.
Разве это легко? Я ведь все-все тащу: и организационные вопросы, документацию, образование, оплаты, собрания, не говоря уже о работе, питании, маме, маленькой дочке.
Саша говорит, что все хозяйство на нем. А я утра встаю, готовлю завтрак и обед маме и Алисе, убираю за ними, мою где что успею, ставлю стирку, укладываю спать дочь, бегу на работу.
С работы в магазин, потом ужин всем разнести, белье разложить, лекарство, уложить Алису.
А ещё и уроки с Антоном я делаю большую часть, Саша только математику проверяет.
Я объясняю по-хорошему. Меня просто не слышат. Как с глухой стеной разговариваю.
Начинаю нервничать, ругаться, на меня кулаком грозят.
Я бесконечно устала.
Так кружится голова от этой гонки и не хочется жить.
И не на кого надеяться. Вообще.
Я так забочусь обо всех, а они только требуют и критикуют. Требуют и критикуют.
И никакой благодарности, ни ласкового слова...
Это больше всего убивает.
Такая пелена перед глазами, до головной боли, до головокружения... Пелена от слез, безденежья, безнадежности, безысходности.
Я меняю работу. Теперь я экономист по планированию в очень крупной и солидной компании. Как мама. А мама тем временем бредит все чаще. Очень сложно провести грань между болезнью и реальностью…
Я обратилась к психологу за помощью.
Он предложил подумать о ситуации и решить, каким я вижу наиболее благоприятное развитие событий? На какую помощь я рассчитываю? Обратил мое внимание на то, что в ситуации с матерью и опекой очень важно разделить эмоции и медицинскую необходимость. Вне зависимости от того, насколько восстановились ее мыслительные функции и сознание, к сожалению, часть мозга и часть личности в любом случае погибли. Без помощи специалиста, в данном случае психиатра, нельзя точно определить, является ли её поведение осознанным или проявлениями болезни. Возможно, маме необходимы медицинские препараты или даже временное помещение в стационар, но тут тоже нужно врачебное мнение. Здесь нет этического или духовного момента - голые медицинские факты. Мне нужно личное свободное время. Сколько ещё можно находиться в таком напряжении? Дом, семья, постоянные капризы мамы. Такими темпами через год-другой я сама могу пополнить ряды инсультников. Остановиться. Дать себе выдохнуть, посмотреть по сторонам.
Я пытаюсь заслужить мамину любовь. Конечно, ей нужен уход и забота, только вот привилегированное положение бабушки крадёт меня у моих детей, которым я нужна сейчас. У меня не будет шанса вырастить их еще раз. Мне нужно подумать, как распределить ценности.