Бенджамин лежал в постели. На мягком матрасе со свежими простынями. На настоящей кровати в настоящей комнате! За окном синело яркое небо, где-то весело чирикали воробьи. Дойл пошевелился и тут же застонал, почувствовав резкую боль в плече. Дверь открылась, и в комнату вошёл человек. Обветренное, густо усеянное морщинами лицо его было черно от загара, голова же, напротив, была абсолютно белой. Однако несмотря на то, что был он уже немолод, голубые глаза его смотрели весело и задорно. Одет он был в клетчатую ковбойку, коричневые кожаные сапоги и видавшие виды потёртые джинсы. «Наверное, я в Миссури! – подумал Бенджамин и сам себе удивился. – Что ещё за Миссури? Нет у нас на планете таких названий! И вообще, откуда я знаю это слово?»
– Ну как ты? Пришёл в себя? – спросил незнакомец. – Да, брат, заставил ты меня поволноваться! Когда я тебя нашёл на своём кукурузном поле, ты был уже почти трупом! Рана у тебя оказалась знатная! Я, когда пулю вытаскивал, всех святых вспомнил. Да и пуля странная оказалась, с вывертом, у нас таких не делают! Кто же это так тебя? Инопланетяне, что ли?
– Не помню, – слабым голосом ответил Дойл.
– Ну вот, коли разговаривать начал, значит, дело пойдёт на поправку! Ты отдыхай, отдыхай. Тебе сил набираться надо. А я пойду бульончику тебе приготовлю. Тебе сейчас жидкого похлебать – в самый раз будет!
Недели две Саймон – так звали его неожиданного спасителя – терпеливо выхаживал Дойла. Жил Саймон на своей ферме один-одинёшенек, не считая троих приходящих наёмных рабочих.
Саймон, хотя и не получил университетского образования, был человеком большой практической смётки и обладал феноменальным чутьём. Не будучи по натуре обманщиком, он, тем не менее, всегда точно знал, кого он может, как он выражался, «объегорить», а кто может «объегорить» его, и всегда избегал опасных партнёров и авантюрных проектов. Это помогло ему не только пережить несколько серьёзных экономических кризисов, но и приумножить свой небольшой капитал.
Жена Саймона скончалась при родах лет тридцать назад, так что сына своего он вырастил самостоятельно. Потомственный фермер рассчитывал передать ему семейный бизнес. Сын, однако, не захотел продолжить династию, и родитель отнёсся к этому с пониманием. Он оплатил обучение своего отпрыска в колледже, а затем помог уехать с родной планеты и поступить в один из престижных университетов одной из центральных галактик, втайне всё же надеясь, что тот когда-нибудь вернётся и скрасит закат его жизни.
Пока, правда, сын очень редко выходил на связь и практически никогда не интересовался состоянием дел своего отца. Всё это Саймон поведал Дойлу, пока тот восстанавливал свои силы, лёжа в постели. Дойл слушал вполуха, а сам всё время размышлял о том, что же могло случиться, и почему алгоритм забросил его на эту планету в таком состоянии: тяжело раненым, находящимся практически на грани жизни и смерти.
«Ну и где же ваша хвалёная система безопасности? А ведь меня там могли запросто укокошить! – мелькнуло в голове, и от от этой мысли холодный пот выступил на лбу. – Нет, что-то тут не так, не срастается что-то!» Он стал вспоминать все свои приключения и вдруг понял, что алгоритм, начиная с определённого момента, стал вести себя странно. Как будто кто-то очень не хотел, чтобы Бенджамин вернулся домой. А что касается его путешествия на планету пленников, то шансов выжить там практически не было. Так, размышляя, Дойл постепенно пришёл к выводу, что никто и не собирался возвращать его обратно.
– Скажите, Саймон, – слова давались Дойлу с трудом, голова кружилась, и всё время хотелось закрыть глаза. – а можно ли отсюда каким-то образом связаться с другой галактикой?
– Отсюда? – улыбнулся фермер, и на его смуглом лице сразу ожили и задвигались тысячи мелких морщинок. – Да здесь и с городом-то связи нет. Ни к чему она! Вода и продукты у меня свои, запас необходимых лекарств – всегда под рукой. А доктора мне ни к чему! От них лишь расходы и в голове полный раздрай. Я сам себе доктор. А если вдруг случится поломка и запчасть какая нужна, так я сажусь на свой пикап и еду в соседний посёлок, к рыжему Билли: у него в лавке есть всё необходимое, а если нет, то он закажет. Я ведь этой новомодной техникой не пользуюсь, на неё деталей днём с огнём не сыщешь, придётся в фирменные сетевые магазины обращаться, а они разуют, разденут, и голым пустят бегать по кукурузным полям! Нет уж, извините! Мы лучше по старинке! Пусть не в таком комфорте, как у них, зато в душевном спокойствии…
– Ну а как же вы со своим сыном связь поддерживаете? – прервал его Бенджамин, поняв, что сам он не остановится, оседлав любимого конька.
– Раз в два-три года наведываюсь в столицу: у меня там сестра. Вот тогда и звоню ему, – вздохнул фермер. – Да и то не всегда дозваниваюсь. Занят он шибко. В какой-то крупной компании большой пост занимает. – Саймон явно не хотел обсуждать эту тему. – Ну ладно, заболтался я тут с тобой, пойду: дела у меня. Да и тебе надо отдыхать. Слаб ты ещё разговоры разговаривать.
Бенджамин действительно почувствовал, что беседа крайне его утомила. Оставшись один, он вновь провалился в беспокойный сон и увидел доходягу-директора, сидевшего в покосившейся деревянной будке, на которой кривыми буквами было написано: «Вечный вояж». К будке стояла огромная очередь, протянувшаяся до самого горизонта и состоявшая сплошь из миллиардеров. Подходя, каждый протягивал директору внушительную пачку денег, перетянутую тонкой резинкой.
Доходяга аккуратно снимал эту резинку и начинал неторопливо, время от времени слюнявя пальцы, пересчитывать купюры. Иногда он сбивался и начинал свой медленный счёт с начала, но никто не роптал. После этого доходяга делал запись в большой конторской книге чернильной ручкой, поэтому руки у него были сплошь в синих пятнах. Завершив эти манипуляции, директор выдавал клиенту большой билет с надписью «вечный вояж» и низким зычным голосом, абсолютно не соответствующим его тщедушной внешности, кричал: «Следующий!» Очередной миллиардер послушно подходил к окошку, и всё повторялось.
Те, кто получил билеты, вставали в другую бесконечную очередь. Бенджамин двинулся вдоль неё. Шёл он очень долго, и пейзаж постоянно менялся: вначале это была голая равнина, потом – лес и вновь равнина. В конце концов Дойл вошёл в город. В городе были узкие, вымощенные светлым мрамором улицы и выкрашенные извёсткой одноэтажные строения без окон. Солнце палило нещадно, белые стены домов слепили глаза. Дойл очень устал и хотел уже было остановиться и прилечь где-нибудь в тени прямо на мостовую, но тени нигде не было, и он никак не мог найти подходящее место.
И тут Бенджамин увидел мелькнувший между домами берег моря. У Дойла открылось второе дыхание, и вскоре он вышел на пирс, к началу этой бесконечной очереди. Он заметил, что вода в море какая-то странная: чёрная и абсолютно непрозрачная. Кроме того, море не блестело под лучами солнца, как это обычно бывает, а было матовым: лучи, падая на его поверхность, исчезали, поглощённые тёмной пучиной.
На пирсе стоял корабль высотою с многоэтажный дом, огромный и белый. На корабле не было ни палуб, ни капитанского мостика, ни иллюминаторов. На борту огромными чёрными буквами было выведено: «Вечный вояж». В корабле была одна лишь небольшая дверь, к которой был протянут узкий трап. На берегу возле трапа стоял контролёр в чёрной форме. Сверкающим хромированным компостером он пробивал билеты, затем что-то вычёркивал в толстом журнале и пропускал пассажиров на борт. Подойдя ближе, Дойл узнал в контролёре своего заместителя Энди Паркера, но отчего-то совсем не удивился.
– Я должен попасть на этот корабль, Энди! – сказал Бенджамин. – Мне необходимо продолжить своё путешествие!
– Нельзя! – покачал головой Энди, и в голосе его послышались нотки сожаления. – У вас нет билета, мистер Дойл!
– Но я же купил тур в «вечный вояж»! – возразил ему Бенджамин.
– Ваш тур аннулирован! – сурово и, как показалось Дойлу, несколько раздражённо ответил Энди. – Не мешайте, а то остальные не успеют!
Очередь враждебно загудела, и Бенджамину пришлось отойти в сторону. Издали он наблюдал, как закончилась посадка. Энди куда-то пропал, трап подняли, из труб корабля повалил густой белый дым. Раздался протяжный гудок, но корабль не сдвинулся с места. Вместо этого он стал довольно быстро погружаться. Через какое-то время над поверхностью виднелись лишь его трубы, но вскоре и они скрылись в чёрной непроглядной воде, оставив после себя лишь клубы белого дыма над волнами. Бенджамин стоял, завороженно глядя на тающий дым и на сомкнувшиеся волны. Он был поражён случившимся и силился понять, что это было.
– Они выбрали вечный вояж! – тихим голосом сказал кто-то за спиной Дойла. Он обернулся: на пирсе стояла его секретарша Стелла.
– Но почему?! – Бенджамин был настолько ошарашен произошедшей на его глазах трагедией, что даже не удивился внезапному появлению мисс Олсон. От волнения он с трудом подбирал слова. – Почему они сели на корабль, если всё знали заранее!?
– Наверное потому, что не осталось ничего, что держало бы их здесь. И не нашёлся ни один человек, кто захотел бы их остановить.
– Но ведь у них были деньги и власть, почёт и уважение! Они могли позволить себе в этой жизни всё!
– Верно, – спокойно согласилась Стелла. – Но, по большому счёту, это ничего не значит. Всю жизнь они шли к своей цели, и, не щадя ни себя, ни других, карабкались по крутым и опасным каменистым тропам к своим сияющим вершинам, сдирая в кровь пальцы, теряя друзей и близких, постепенно, шаг за шагом, утрачивая способность любить и прощать. И в конечном итоге они достигли всего, чего хотели. И, встав в полный рост, каждый на своей вершине, они огляделись вокруг. И оказалось, что они выше всех настолько, что уже не могут разглядеть человеческих лиц! Но спуститься с вершин уже невозможно, не сломав себе шею! Они растратили жизнь в погоне за ложным, упустив главное. Они изуродовали свои души и потеряли смыслы! А цели, достигнутые без смысла, вызывают лишь одно желание: зачеркнуть всё и начать заново! Они надеются обмануть судьбу и прожить чужие жизни! И «Вечный вояж» даёт им это!
– Значит, «вечный вояж» – выход из замкнутого круга? – спросил Бенджамин.
– Нет, – ответила Стелла. – это лишь иллюзия. Воплощение их личностей в других мирах и других ипостасях – не более чем бег по прежней дороге, только на разных уровнях. Где бы они не очутились и какой бы облик не приняли, они всегда будут двигаться в одном и том же направлении. В любом из миров они всё равно придут к одинаковому финалу. Кем бы ты ни был и в какой оболочке ни существовал, ты всегда останешься собой! Нам дано право лишь в самом начале найти свой путь. А когда выбор сделан, ты уже не можешь свернуть. Великий алгоритм всегда укажет тебе то место, которое ты заслужил своими прежними поступками, и вновь вернёт на единожды выбранною тобою дорогу.
– Как же так? Ведь севшие на корабль – успешные люди! Зачем им всё это? – удивился Дойл. – Неужели ни один из них не был счастлив в своей прежней жизни?
– Счастье – сложная категория. – подумав, сказала Стелла. – Возможно, некоторые искренне считают себя счастливыми. Или, по крайней мере, убедили себя в этом. Но если собрать то количество зла, которое они причинили окружающим, и оценить чувства, испытываемые к ним даже самыми близкими людьми, станет ясно, что в этом мире их ничто и никто не держит.
– Так что же делать? – растерянно вскрикнул Бенджамин. Он чувствовал себя опустошённым и подавленным.
– Жить! Ты, Бенджамин, пока не стал одним из них, и у тебя ещё есть шанс! – ответила Стелла, впервые обратившись к Дойлу по имени. Она подошла к нему совсем близко и положила руку ему на плечо.
– Эй, парень, что с тобой? – спросила она почему-то басом.
Бенджамин открыл глаза и увидел склонившееся над ним озабоченное лицо Саймона.
– Ты кричал во сне! – сказал старик. – Звал какую-то Стеллу, ругал великий алгоритм и спрашивал, что делать. Думаю, приятель, что ты должен рассказать мне, от кого ты бежал, кто тебя ранил и чего нам ждать. А то может, нам уже пора занимать круговую оборону! Так это мы запросто: оружия на ферме достаточно!
Понимая, что отмалчиваться перед Саймоном, который спас его жизнь, было бы неправильно, Дойл вкратце, стараясь изъясняться как можно более понятно, изложил фермеру свою историю.
– Да-а, парень, – задумчиво протянул Саймон. – Даже и не знаю, что сказать: я в этом не очень-то разбираюсь, но, похоже, замкнуло твой алгоритм, или кто-то его замкнул.
– Запутался я совсем, – откровенно признался Дойл. – Никому больше не верю. Что теперь делать, ума не приложу.
– Я тебе вот что скажу, старина Бен. Про Стеллу твою, заместителя и алгоритмы всякие я ничего не знаю. Но зато мне точно известно, что надо делать. Залежался ты, дружище. Уже третью неделю с постели не встаёшь. Так и мозги набекрень сдвинуться могут. Давай-ка завтра я возьму тебя на свои кукурузные поля, да прокачу с ветерком на джипе, да покажу окрестности! Быстро пойдёшь на поправку!
На следующий день Бенджамин с помощью Саймона поднялся и кое-как оделся в то, что ему приготовил его спаситель. Вид получился довольно живописный. Красная в белую клетку рубашка с коротким рукавом, ярко-синий рабочий комбинезон на лямках и широкополая соломенная шляпа сделали его похожим на настоящего фермера. Единственное, что Дойл не смог надеть, были сапоги: не подошли по размеру. Поэтому на ногах его красовались старые прорезиненные кеды, которые Саймон нашёл у себя на пыльном чердаке.
Полдня он возил Бенджамина по своим владениям, обстоятельно рассказывая об особенностях местной жизни. Глядя на ухоженные поля и слушая рассказы старика, Дойл как-то незаметно для себя начао успокаиваться: его ночные кошмары и тревожные думы о собственной судьбе отходили на второй план, и будущее уже не казалось таким мрачным.
Дойл смотрел на светло-голубое акварельное небо, на изумрудные луга, вдыхал ароматы трав, подставив лицо лёгкому тёплому ветерку, и на душе постепенно становилось легко и спокойно. «А ведь, пожалуй, никогда ещё за всё время своего путешествия я не чувствовал себя так радостно и безмятежно, – вдруг поймал себя на мысли Дойл. – И мне совсем не хочется отсюда уезжать. Почему бы не остаться здесь насовсем?»
И мысль эта, единожды посетив его, накрепко засела в голове и уже больше не отпускала. Дойл медленно, но верно шёл на поправку. Саймон стал понемногу привлекать Бенджамина к работе на ферме, как он говорил, в терапевтических целях. Дойл не противился: во-первых, он был безмерно благодарен старику за своё чудесное спасение, а во-вторых, эта работа ему действительно нравилась! Он всё реже и реже вспоминал и о своих приключениях, и о своей прежней жизни. Но в один из дней прошлое всё же напомнило о себе.
© Михаил Власов. 26.07.2021
Вояж без права переписки. Часть 10. Причал
Вояж без права переписки. Часть 1. Турист
Вояж без права переписки. Часть 2. Олигарх
Вояж без права переписки. Часть 3. Корсар
Вояж без права переписки. Часть 4. Командор
Вояж без права переписки. Часть 5. Правитель
Вояж без права переписки. Часть 6. Пилигрим
Вояж без права переписки. Часть 7. Арестант
Вояж без права переписки. Часть 8. Пленник
