Шел человек в толпе, смотрящей вниз,
Не замечавшей облаков движенья,
С дорожной старой сумкой на плече
И с картой своего воображенья.
Ботинки все в пыли, одежды стары,
И седина светлеет серебром,
А на губах печальная улыбка
И грусть в глазах с любовью и теплом.
Он пса увидел, что сидел тоскливо,
И, хлеба корку вынув из кармана,
Он поманил собаку, улыбаясь.
Та подошла, не чувствуя обмана.
«Ну, что ты? Ешь!» – шептал он, улыбаясь,
Псу спину гладя теплою рукой.
А пес, поев, лизал ему ладони,
В них обретя и нежность и покой.
«Ну, что, дружок, ты никому не нужен?
Гляди же, обслюнявил мне всю руку.
Я сам не нужен в мире никому.
И так бывает. Вот какая штука.»
Сказал, вздохнул и, сделав дальше шаг,
В глаза собачьи глянул, пошатнувшись -
Из них весь мир одной большой слезой
На землю капал, влагой обернувшись.
«Ну, так и быть. Пошли тогда со мной.
Куда б нас не вела с тобой дорога.
Пусть стороной нас дьявол обойдет,
И может мы вдвоем обрящем Бога»
В толпе шли трое: человек с собакой,
за ними ангел по дорогам сбитым.
Ведь быть не может, чтобы был хоть кто-то
У Бога и не нужным, и забытым.