Лёгкий танк БТ-2. Американские эпизоды советского танка.
Эволюционная линия послевоенных советских танков логично вырастает из знаменитой «тридцатьчетвёрки». Которая, в свою очередь, выросла из лёгких колёсно-гусеничных танков БТ. А они, как мы помним, произошли от американского прародителя – «танка Кристи», M1928. Так что конспирологи типа Резуна-Суворова могут смело заявлять – «советский танковый меч ковался на американской земле». Мы же просто посмотрим на один из кусочков «американского прошлого» наших танков. Ведь в истории с БТ простой закупкой пары образцов в США дело не ограничилось.
В середине 1929 года прошло заседание Революционно-военного совета СССР, на котором заместитель начальника Штаба РККА В.К. Триандафилов сделал доклад о «Системе танко-тракторно-автоброневооружения Рабоче-Крестьянской Красной армии». Стоит ознакомится с фрагментом из него (Протокол №29, 17-18 июля 1929 г., Совершенно секретно):
а) танкетка (колесно-гусеничная). Назначение — разведка, внезапное нападение. Вес — не более 3,3 т. Желательно понижение веса до 2,5 и 2 т. Скорость — не менее 60 км на колесном ходу и 40 км — на гусеничном. Броня должна гарантировать от пробирования бронебойными пулями с дистанции 300 м. Вооружение — 1 пулемет с горизонтальным обстрелом 360° или два, не одновременно действующих с горизонтальным обстрелом 360°. <…>
б) малый танк. Назначение — ударное средство механизированных соединений, прорыв в условиях маневренного боя. Вес — не более 7‑7,5 т. Скорость — 25‑30 км/ч. Толщина брони должна гарантировать от пробивания 37‑мм снарядом при начальной скорости 700 м/с с 1 тыс. м. Вооружение — одна 37‑мм пушка и 2 пулемета, из них один, не одновременно с пушкой действующий. <…>
в) средний танк. Назначение — прорыв укрепленной полосы в условиях как маневренных, так и позиционных. Вес — не более 15‑16 т. Скорость — 25‑30 км/ч. Толщина брони должна гарантировать от пробивания 37‑мм снарядом (при начальной скорости 700 м/с) на дистанции 750 м. Вооружение — одна 45‑мм пушка и три одновременно действующих пулемета. <…>
г) по отношению к большому танку ограничиться пока теоретической разработкой вопроса.
Дальше в протоколе идут самоходки, зенитки, трактора, спецмашины и бронеавтомобили.
Как видно, ничего напоминающего по ТТХ колёсно-гусеничный «танк Кристи» и будущий БТ тут нет.
С танковой промышленностью, как и с конструкторскими кадрами, в стране, где пять лет назад ещё шла гражданская война, было не очень. (Впрочем, это касалось не только нашей танковой промышленности). Своими силами с нуля потянуть от и до всю «танковую программу» не могли. По сути, кроме Т-18 (он же МС-1, «малый танк сопровождения пехоты») ничего не выпускали. И потому в самом конце 1929 года за границу направляется специальная комиссия под руководством И.А. Халепского, начальника Управления по механизации и моторизации РККА. Планировалось закупить 23 образца танков, бронемашин, тракторов, тягачей и автомобилей. Маршрут был обширен – Германия, Чехословакия, Франция, Великобритания и США. (Кстати, именно тогда английский «Виккерс шеститонный», который английская армия на вооружение не приняла, был пересажен на советскую грядку, превратившись в Т-26).
У конструктора Джона Уолтера Кристи, человека с непростым характером, отношения с американской армией были специфические. Танки по армейским ТТХ он делать отказывался, танки по его ТТХ армию не интересовали. Почти всю свою конструкторскую жизнь он барахтался на грани банкротства, и если и получал деньги по какому-нибудь контракту, то тут же их отдавал на погашение прежних долгов. И тут такой подарок на старости лет (Кристи тогда было уже шестьдесят пять). Советская закупочная комиссия!
Закупочную комиссию интересовал в первую очередь танк M1928 (который сам Кристи иногда обозначал как M1940 – дескать, он уже на десяток лет опередил других конструкторов). Пусть танка с подобными характеристиками не было в триандафиловской «Системе вооружения…», зато Кристи обязывался предоставить не только образец, чертежи и право на выпуск танков, но и оказывать техническую помощь в организации их производства. И даже соглашался приехать в СССР в качестве инженера-консультанта (за отдельную плату). Общая сумма контракта, расписанная в договоре попунктно, составила 164 тысячи долларов.
Правда, Кристи сам себе немного испортил жизнь (для него это было в порядке вещей). Два танка, собранные полукустарным методом на его заводике (точнее сказать в мастерских) и переданные в СССР, не имели башен. И переданный комплект чертежей оказался не полным (плюс, наши жаловались на их качество, мол, на отвали сделано). За такие фокусы, за нарушение чётко прописанных пунктов договора, СССР ввёл «штрафные санкции» и недоплатил Кристи 25 тысяч долларов. К тому же, оказывать консультативную техпомощь (за отдельные деньги) в СССР Кристи так и не поехал.
Ранее ходила легенда, что танки Кристи вывезли из США чуть ли не полунелегальным образом, под видом сельскохозяйственных тракторов. Потому, мол, и башен с вооружением на них не было. На самом деле советская комиссия затребовала с Кристи документ от американского правительства, подтверждающий и его право продать в СССР танки, и возможность их беспрепятственно вывезти. Документ он предоставил, и танки были отправлены в СССР именно как танки. А башни заводик Кристи просто не смог изготовить в срок. За что с него деньги и удержали.
Вернувшись из загранкомандировки, Халепский составил отчёт, в котором, среди прочего, было такое:
«Закуплено два образца, срок поставки 4 месяца и, согласно заключенного договора, получена полная техническая помощь… <…> Между прочим, поляками тоже закуплен 1 такой образец танка, и подписан договор на техническую помощь».
С поляками Кристи в итоге переругался, танк им не отдал, а они отсудили у него уже заплаченный аванс. Но вот этот «польский фактор», а Польша тогда считалась в СССР чуть не главным «вероятным противником», вполне повлиял на принятие решения о закупке «танка Кристи». Опасались, что у поляков такая штука будет, а у нас – нет. В итоге получилось наоборот. Ну и ещё поляки купили у англичан свой собственный «Виккерс шеститонный». Который им не особенно помог.
Дальше Халепский пишет:
«Танк Кристи также не предусматривается нашей системой вооружения. [Как и помянутый Халепским перед этим «двенадцатитонный танк Виккерс»] Между прочим, с моей точки зрения, по танку Кристи наиболее легко наладить отечественное производство. Для танка Кристи у нас уже сейчас имеются, нашего отечественного производства, моторы «Либерти». <…> В связи с этим, мною настоятельно предлагается форсировать организацию производства танка Кристи путем сохранения производства мотора «Либерти» на авиазаводах и подготовки производства прочих агрегатов на Ярославском автомобильном заводе».
Казалось бы, вот как хорошо! И Кристи оказывает техническую помощь (в итоге не оказал), и образцы поставлены (они оказались некомплектные), и мотор, используемый в танке, в СССР производится!
По последнему пункту, правда, смущает фраза о «сохранении производства…». Но сначала пара слов о самом двигателе.
Авиационный двигатель Liberty L-12, V-образный, двенадцатициллиндровый, жидкостного охлаждения, сконструировала группа американских конструкторов ещё в 1917 году. (Ему и «символическое имя» дали аккурат под вступление США в Первую Мировую войну. Дескать, вот американцы придут, и освободят старушку Европу от «новых гуннов», как тогда называли немцев). В СССР в середине двадцатых годов двигатель скопировали и запустили в производство под обозначением М-5. (В отличие более поздних двигателей, вроде М-17, который немецкий BMW VI, или М-25, который американский Wright Cyclone, с М-5 обошлись без официальной покупки лицензии).
Так вот, наличие на танке двигателя «Либерти», вполне освоенного советской промышленностью под обозначением «М-5», как раз обернулось проблемой. Потому как двигатель этот уже сняли с производства.
Всё тот же Халепский, в 1930-м писавший о «Либерти» на «танке Кристи» как о преимуществе, в августе 1931 года пишет заместителю наркома по военным и морским делам М.Н. Тухачевскому:
«Для обеспечения моторами программы выпуска танков БТ в 1932 году возникает необходимость вновь наладить изготовление двигателей М-5 («Либерти»). Так как целесообразнее использовать для БТ серийный авиамотор, находящийся на производстве, для того, чтобы избежать принятия на производство мотора М-5, встаёт вопрос об использовании в БТ мотора М-17. Прошу вашего согласия на замену в БТ мотора М-5 на мотор М-17».
Тухачевский может и был согласен. Но воспротивился начальник Военно-воздушных сил Я.И. Алкснис. Двигатели М-17 были нужны для авиации. Их и там не хватало.
В итоге, стали собирать по авиачастям отслужившие своё моторы М-5, ремонтировать их и ставить на танки. Правда, что качество, что количество таких двигателей было явно недостаточным. Потому, снова обратились к «иностранной помощи» – в США решено было закупить двигатели «Либерти». При том, что тоже не новые. Как пишут, закупили около 3 тысяч моторов по 60 долларов за штуку. (Мысленно добавляем эти 180 тысяч к контракту с Кристи, по которому, с учётом «недоплаченного», отдали 139 тысяч долларов. Плюс, для «Либерти» в США отдельно закупали недостающее электрооборудование. Неплохая сумма набегает. При том, что тогда ни на «нефтяной игле», ни на «газовой трубе» государство не сидело, особо разбрасываться валютой возможности не было).
Впрочем, состояние «бывших в эксплуатации» двигателей, закупленных в Америке, оказалось получше, чем состояние аналогичных двигателей, собранных по стране. Хотя и они «капризничали».
В апреле 1934 года Халепский пишет наркому по военным и морским делам К.Е. Ворошилову:
«Все танки БТ имеют авиационные моторы типа «Либерти», купленные в Америке, и частично моторы М-5, переданные из авиации… <…> В целях сбережения моторных ресурсов танков БТ 50% машин в войсках держать в неприкосновенном запасе, 25% эксплуатировать наполовину их возможностей и 25% - эксплуатировать полностью».
Так и хочется сказать – «чемодан без ручки». Да ещё и недёшево обошедшийся «чемодан». И это мы ещё не вспомнили, что башню для танка, которую «зажилил» «старик Кристи», пришлось конструировать на месте, своими силами.
Не смогли сразу освоить и производство штампованных опорных катков, и пришлось срочно проектировать литые спицованные опорные катки, установка которых утяжелила танк примерно на 800 кг. Освоили штампованные катки по сути уже к производству БТ-5.
Возникли и проблемы с вооружением. Изначально планировалось вооружить танк 37-мм пушкой Б-3 (она же 5К, выросшая из немецкой противотанковой пушки) спаренной с 7,62-мм пулемётом ДТ. Та же пушка ставилась на МС-1 и на ранние двухбашенные Т-26. Сразу спаренную пушечно-пулемётную установку сделать не смогли, и первые 60 башен выпустили с одной пушкой. Всё-таки, башню с пушкой и пулемётом, но установленным отдельно, сконструировали. И начали делать. Ставя на танки впрок, без самих пушек. Но пушки выпускали в час по чайной ложке, их остро не хватало, и, в итоге, на место отсутствующей пушки поставили установку из двух 7,62-мм пулемётов ДА-2. И танк получился трёхпулемётным. Из шести сотен выпущенных БТ-2, пушкой было вооружено всего около трети машин. И этим пулемётным БТ, безнадёжно устаревшим и слабым, довелось повоевать даже в Великой Отечественной войне.
В общем, с «американским приобретением» Халепского всё оказалось не так уж однозначно. Сам образец вышел не так, чтобы очень, но дал хороший толчок отечественной промышленности. (Кстати, для сведения. Самого И.А. Халепского арестовали в конце 1937 года, в 1938-м осудили и расстреляли).
БТ-2, который стали так называть только после появления БТ-5, до того он был просто «БТ», стал, по большому счёту, «учебным» танком. Осваивая его, его выпуск, его эксплуатацию, его боевое применение, «училась» отечественная промышленность, учились танкисты, учились командиры. И, глядя на зарубежные образцы, отечественные конструкторы тоже учились.