«Никогда не нуждается в советах»
Первый во Франции писатель-дессидент (либертен, бежавший в Англию из-за опасений уголовного преследования) Шарль Марготель де Сен-Дени, сеньор де Сент-Эвремон, тусивший в свите герцога д'Ангьяна до 1648 года, оставил его «моральный портрет» (в сравнении с Тюренном): «Вы найдете в Месье Принце силу гения, величие мужества, быстрый инстинкт и готовность действовать… Никогда не нуждается в советах, решителен в своих замыслах, не сомневается в своих приказах, всегда считая свое мнение лучшим… Месье Принц высокомерен в командовании, равно как в опасениях и оценках… Для Месье Принца более приятны те люди, которые доставляют ему удовольствие… С солдатами, которые вы дадите Месье Принцу, опытными или новобранцами, знакомыми или незнакомыми, он всегда будет сам гордостью в бою: его личных качеств достаточно, чтобы вдохновить всю армию. Его значимость, его интеллект, его действия отвечают за других».
В октябре 1644 года герцог заболемши дизентерией (самый беспощадный враг любой армии в XVII веке, ибо гордость и профессиональная честь не позволяли отважным героям мыть руки и фрукты) и покинул армию. Без него Тюренн умудрился потерпеть «редкое свое» поражение от фонМерси 2 мая 1645 года у Мергенхайма (Хербстхаузена) — 1500 убитых, 2000 пленных, 59 знамен и штандартов, 6 пушек и 2000 лошадей были потеряны. Встревоженный Мазарен сновапризвал д'Ангьяна, который привел подкрепления и соединился с кузеном 5 июля. Объединенная армия д'Ангьяна и Тюренна насчитывала 21 000 человек и с самого начала рассчитывала навязать сражения силам фон Мерси, располагавшего после объединения с имперскими частями под командой генерала Йоханна фон Верта всего 16 000 человек. Генерал-фельдмаршал от сражения уклонялся и даже позволил противнику захватить Хайльбронн, а позже осадить и взять Вимпфен.
Но стратегия Мерси себя оправдывала — поганый характер и высокомерие д'Ангьяна поссорили его с союзным фельдмаршалом Хансом Кристофом фон Кёнигсмарком, который увел свои 4000 шведов на реку Майн. Герцог всё равно не отказался от своего намерения и продолжал навязывать Мерси сражение. Для этого он обошел позиции немцев с фланга и демонстративно начал осаду Нёрдлингена, который открывал проход из Шварцвальда уже в собственно Баварию. Генерал-фельдмаршал не мог игнорировать такую опасность для его «работодателя», и потому подошел к Нёрдлингену и занял крепкую позицию у Аллерхайма, прикрытую холмами и болотистым ручьем. Но военный канон д'Ангьяна гласил «где поймаешь — там и бей!», так что кузеныатаковали позиции Мерси и Верта 3 августа 1645 года. Французов было 17 000 человек — 7800 пехоты, 9200 кавалерии и 27 орудий. Их противник располагал 16 000 солдат — 8800 пехоты, 7200 кавалерии и 28 орудиями.
План д'Ангьяна потрясал «несложностью» — Тюренн атаковал на левом фланге, сам герцог в центре, маршал де Грамон справа, а гессенцы Йоханна фон Хайзо составляли резерв. Судьбу сражения решили две роковые случайности — пуля и то, что генерал фон Верт был кавалерийским рубакой без воображения. Атака французов в центре захлебнулась, и свои планы на будущее баварский генерал-фельдмаршал выразил оптимистической фразой: «Онисами идут к нам в руки!». Но во время контратаки немцев на Аллерхайм Мерси был убит мушкетной пулей, так что союзная армия осталась без командующего, и каждый генерал теперь сражался «сам за себя». Кавалерия фон Верта смогла разбить и обратить в бегство конницу де Граммона, но вместо того, чтобы остановить своих рубак и вдарить по откатывающемуся в центре д'Ангьяну во фланг, имперский генерал предпочел скакать вперед и играть в догонялки.
Совсем не так поступил маршал де Тюренн, когда лихой кавалерийско-пехотной атакой снес правое крыло неприятеля и захватил в плен имперского генерала Готтфрида Хойна фон Гелена. Он смог удержать своих горячих подчиненных в узде и, перестроившись, атаковал вражеский центр. Именно в это время д'Ангьян, подтянув гессенцев из резерва, пошел в новую лобовую атаку на Аллерхайм. Зажатые с двух сторон баварцы, узнав, что лишились любимого командира, в панике побросали оружие. Вернувшийся после преследования де Грамона фон Верт смог лишь прикрыть отступление остатков армии. На сей раз победа была полной, но осталась такой же «мясной», как и прочие «в стиле Конде» — французы потеряли 4000 убитых и раненых, баварцы и имперцы 2500 убитых и раненых, 1500 пленных и 15 пушек.
Захваченного в плен фон Гелена обменяли на попавшего туда же де Граммона. Однако плоды победы были профуканы еще безжалостнее, чем в прошлом году — д'Ангьян опятьзаболел дизентерией (слишком нежны принцевы желудки, чтобы пошло мыть руки!) и уехал лечиться, сдав армию де Грамону (хотя некоторые «историографини» всё равно настаивают, что Тюренну — ну, женщинам трудно понять, что такое старшинство производства в чин). В строю оставалось никак не более 12 000 человек, а к собранным фон Вертом остаткам армии пришли подкрепления во главе с эрцгерцогом Леопольдом Вильхельмом фон Хабсбургом в размере 5000 человек, что полностью компенсировало потери при Нёрдлингене. Так что в итоге французам пришлось быстро тикать в Филиппсбург и переправляться на другой берег Рейна, побросав все взятые в эту кампанию крепости.
Французскому правительству пришлось удовольствоваться «моральными дивидендами» Королева Христина Шведская прислала герцогу д'Ангьяну благодарности за то, что он «отомстил» за поражение шведской армии у Нёрдлингена же 11 годами ранее. Но принцу хватило ума ответить, что его вклад в победу был меньше, чем «воля и мужество» Тюренна. Троюродный брат вообще был в числе немногих, по поводу которых будущий принц Конде предпочитал не демонстрировать свое превосходство — хотя и не «слился в дружном творческом тандеме», как уверены некоторые российские историки...
(Продолжение следОВАет)