Когда человечество посетила идея делать деньга из мусора доподлинно не известно, нет никаких однозначных письменных сведений на этот счет.
Однако во все времена и во всех странах уборкой улиц города и работой с отходами, как правило, занимались люди очень низкого социального положения.
И Россия не исключение – отходами и мусором занимались нищие, убогие, спившиеся низко опустившиеся люди. Некоторые из них оказывались настолько удачливыми и находчивыми, что в итоге смогли сколотить на этом приличное состояние, выбиться в люди и этим прославится на века.
В то же время, несмотря на находчивость и прибыльность дела «мусорщики» никогда и нигде не пользовались почетом. Отношение к таким персонам оставалось пренебрежительным и прохладным.
Парадокс на лицо: профессия старьевщика или мусорщика в России одновременно была грязным, но и весьма прибыльным бизнесом. Бизнесом, в котором была своя иерархия - ступеньки, по которым простой мусорщик мог превратиться в богатея и ни в чем себе не отказывать.
Самой низкой ступенькой этой иерархии считались КРЮЧОЧНИКИ. Их «рабочая униформа» и главное орудие труда соответствовала названию: длинная палка с крюком на конце.
Этим крюком крючочник выуживал из мусорных ям и помойных канав свою добычу – хлам и барахло. За день удавалось поймать на крючок барахла примерно на 50 копеек, когда комплексный обед стоит примерно 20.
Элитой в иерархии мусорной корпорации считались ТРЯПИЧНИКИ. В их обязанности входило собирание у населения тряпья. Выменивали они его как за наличие деньги, так в обмен на всякую мелочевку – мыло, сладости, зеркальца, пуговицы …
Тряпичники были объединены в артели, которыми руководили ТУЗЫ или МАКЛАКИ. Состоять в такой артели было выгодно, ведь маклак обеспечивал тряпичников не только работой (закрепленным участком города, небольшой суммой наличных ежедневно и галантерейной мелочевкой), но и питанием, и крышей над головой (как в прямом, так и в переносном смысле).
Вечером тряпичники сдавали своим маклакам баулы с выторгованным у населения тряпьем и хламом, и получали своё жалованье. За месяц можно было заработать таким нехитрым способом до 15 рублей, что весьма неплохо по тем временам, учитывая обеспеченность жильем и питанием.
В 19 в. в Петербурге мусорный бизнес подмяли под себя представители татарской диаспоры. Сборщики отходов получили смешное прозвище «ХАЛАТ-ХАЛАТ» из-за своего своеобразного вида, основанного на национальной одежде.
Кому и зачем нужно было грязное, дырявое тряпье или непригодные предметы быта? Ответ прост – всё это старье-тряпье и хлам, собираемое у население крючочниками и тряпичниками, использовалось в промышленности.
Уже в те, дореволюционные времена, было развито вторичное использование отходов или эдакой ресайклинг, как сейчас модно говорить.
Металлические изделия шли на переплавку.
Рога и кости животных использовались для производства угля, применяемого на первом этапе очистки сахара.
Ветошь и тряпье шло на производство бумаги и денег («катеньки» - 100 рублевые купюры с изображением Екатерины Великой и «петеньки» - 500 рублевые купюры с изображением Петра Первого), а также применялось в медицине. Из постиранных, отбеленных и высушенных тряпок санитарки щипали корпию – прообраз современной ваты.
Что-то удавалось отмыть, отчистить и перепродать как произведение искусства или историческую ценность.
Ярким примером, когда мусорный бизнес мог превратить никчемного крючочника в "мусорного воротилу", может служить жизнь Маркуса Вульфовича Зива. Его деятельность происходила в славном городе Петербург, и начинал он с самой нижней ступеньки мусорной империи – с крючочника.
Затем, через пару лет, он сколотил вокруг себя артель, заняв ступеньку маклаков. За 10 лет работы этой артели Зив сумел открыть склад на Гутуевском острове и построить мусороперерабатывающий заводик!
На вырученные деньги он построил себе роскошный особняк, который и по сей день можно лицезреть. Кроме того, он занял весьма высокую социальную ступень – он стал купцом 1 гильдии.
Прибыльный мусорный бизнес в России не смогли сломать ни революции, ни войны. Наоборот, постепенно власть «влезала» в этот бизнес, понимая, что здесь крутятся приличные деньги.
Например, после войны 1812 года генерал-губернатор Москвы Растопчин издал распоряжение устраивать по воскресеньям огромный рынок на Сухаревской площади. Сюда стекались все старьевщики города!
В Петербурге тоже был подобный опыт – Апраксин двор.
После Революции 1917 года «мусорщики», именуемые теперь СТАРЬЕВЩИКАМИ, почувствовали себя настоящими королями ситуации, ведь в то время, когда в стране разруха и обнищание населения, они могли за копейки скупать у населения всё ценное и не очень. А затем им же продавать по дешевке старую одежду и утварь.
Однако, власть и государство всё больше внедрялись в этот бизнес. Например, во времена НЭПа для крестян был установлен план по сбору костей и рогов домашних животных.
А во второй половине 20 века государство, наконец, решило полностью взять мусорный бизнес под своё крыло. Отходы теперь гордо наименовались вторсырьем, и было открыто огромное количество государственных пунктов приема макулатуры, стеклотары, металлолома …
Профессия СТАРЬЕВЩИКА естественным образом была искоренена.
Сегодня мусорный бизнес вновь оказался в частных руках. Но нынешнее поколение называется благородным «специалист по ресайклингу». А маклаки, тузы и тряпичники остались в прошлом, хотя …
Если вдуматься, то старьевщики на самом деле никуда не делись, они просто ушли в тень, из которой постепенно выходят. Сегодня всё больше и больше появляется людей, которые охотно собирают всякое старье и готовы его перепродавать, зарабатывая себе на икру и масло.
И снова есть некая иерархия: бездомные, обитающие на помойках и собирающие вещи, которые кажутся им ценными, их «крышует» некий любитель старины, покупающий у них найденное за символические деньги.
Потом он это моет, реставрирует и перепродает. Либо открывает популярные нынче музеи старья, зарабатывая на демонстрации старых вещей. Или антикварные лавки – зарабатывая на перепродаже нам ненужного старья.