***
Они устроились на террасе, на берегу канала, в креслах с белыми подушками, за столом, покрытым белой скатертью. От воды их отделяла только череда контейнеров с розовыми петуньями. Утреннее солнце, с трудом прорываясь сквозь дымку облаков, светилось в фаянсовых гладях посуды. Келазь безжалостно воткнул вилку в пышный омлет, дремавший в компании бекона, сосисок и грибов.
– Ну и что, ты можешь, сказать мне по существу нашего дела? – спросил Аркуда, расстилая на коленях салфетку.
– Наследник крещенского короля был пойман бриельцами, но сбежал, – ответил Лис, аккуратно жуя. – Сбежал и не оставил ничего, кроме слабого энергетического следа. Материал у меня.
Келазь приложил руку груди, можно было подумать, будто этот самый материал он хранит в своем сердце.
– Передо мной поставили задачу, – продолжил Лис. – Я взял след. Он привел меня сюда, в Венецию. И я скажу тебе – парень знал, где прятаться. Земли мало, воды много, людей еще больше, плотная застройка, узкие улочки и временные наслоения. Пятнадцать веков активности. Да еще какой! Войны, интриги, чума, работорговля, маскарады, яды, карты, рулетка, наводнения… Гоццы, Гольдони, Казанова, Паганини, Бродский… Комедия дель арте…
– Я понял – было трудно, – тормознул докладчика Аркуда.
– Нет, моя радость, – Келазь ответил, делая ударение на каждом слове: – это ты поймешь, когда увидишь, как здесь GPS-навигатор глючит.
– Угу, – Клим уважительно закивал, жуя омлет. – Так что мы в итоге имеем?
Лис вытер губы салфеткой, вынул из кармана сложенную в три погибели карту Венеции и расстелил на столе, потеснив солонку и бокал с водой. На мгновение зависнув в раздумье, он ткнул пальцем в восточную часть.
– Вот Костелло, улица Борджолокка, здесь в последний раз проявился сигнал, очень слабый и прерывистый.
Выхватив из-за уха, а может из воздуха, остро отточенный карандаш, Келазь начертил на карте безукоризненно ровный кружок.
Аркуда, отодвинув тарелку, подтащил к себе карту и уставился в указанную Лисом зону.
– Так-так... Квартал, умеренно удаленный от центра. До площади святого Марка минут десять пешком, не больше. И до моста Риальто минут десять… Вот тут отель?
***
До конца главы оставался абзац, глаза Аркуды стали слипаться, он завис на трех идеях и с разочарованием подумал: «Оказывается все беды от стремления народов к самоутверждению? Да ладно… Что вы нам предлагаете?.. Царство серых мышей…» Тут его потащило было в сонную бездну, но соседский пес вдруг разразился истошным лаем. Клим вздрогнул, Бердяев соскользнул на пол. Пират озверел… С чего это он? Прохожих пес облаивал сурово, но со сдержанным благородством. А тут целая истерика. «Я не запер дверь», – вспомнил Аркуда. Нужно поднапрячься, выбраться из кресла и выйти в холодные сени. Клим уже собрался с духом, чтобы выполнить задуманное, но соседский цербер вдруг выдавил заунывный вой и затих. Аркуда прислушался – тишина… Даже как-то слишком уж тихо, будто колпаком накрыло. «Надо запереть дверь». От кого? Людей Клим не боялся, а от духов замок не спасет.
Слушая странную тишину, Аркуда почувствовал, что кто-то стоит на пороге… Нет, не на пороге, не на крыльце, а уже в сенях. Стоит и вот так же прислушивается и пытается что-то разгадать… В дверь постучали. Раз-два-три – громкий уверенный требовательный стук. Он просит позволения войти, но войдет в любом случае, даже без приглашения, и через запрет переступит. Этот стук – простая формальность.
– Войдите, – бросил Клим.
Дверь открылась, темная фигура заслонила почти весь проем. Кто-то высокий и широкоплечий вошел в комнату. На незваном госте длинная черная епанча. Красивое лицо казалось неестественно симметричным, будто по прямому носу через твердо сомкнутые губы к узкому закругленному подбородку проведена ось. Седой, но еще не старик, скорее, мужчина в полном расцвете сил. Он стоял прямо, как восклицательный знак, рассматривая Аркуду бесстрастным внимательным взглядом. «Я его где-то видел, – думал Клим. – Я видел это лицо. Я никогда не говорил с ним, но я знаю, как звучит его голос. Что ему нужно? Как смотрит, оценивающе, словно покупать собрался. А ведь это…» Насмотревшись на Аркуду, гость скользнул взглядом по комнате. После чего плотно прикрыл за собой дверь. Клим оторопел от своей догадки: «Не может быть! Неужели… Нет. Он здесь… Один… Не может быть… Что ему нужно? Я не стану спрашивать, зачем он пришел. Сам расскажет. Пусть говорит первым или убирается к черту».
И гостю пришлось заговорить, он спросил низким грудным голосом:
– Вы знаете, кто я?
***
Стройные башни Орловского замка маяком высятся над зеленым морем соснового леса. Главная резиденция синежских князей стоит на своем месте уже пять веков, постоянно перестраиваясь и модернизируясь, совершенствуясь – все удобнее и мощнее. Похожая на вставшего на дыбы дракона, воинственная и элегантная, крепость отлично приспособлена и для обороны, и для комфортной жизни. Даже если враг захватит всю Синежь, но сломает зубы об эту цитадель, здесь, за стенами Орловского замка, сохранится и разгорится огонь, который сожжет или обратит в бегство захватчиков.
Скаля острые зубцы стен, зорко всматриваясь в даль бойницами и ощетинись шпилями на башнях, Орловский замок день и ночь на чеку, в будни и праздники. Глубокие подвалы, толстые непробиваемые стены, лабиринты дворов и коридоров, темные казематы и светлые залы, решетки и витражи, сталь и золото…
***
Клим вглядывался в лицо Леты – он сообразил, что совершенно не представляет, кто перед ним сидит. Кто она такая? Сидит с пирогом в одной руке и с дымящейся кружкой в другой. Сидит и жует. Аркуде даже стало не по себе, и он тихо, как о великой тайне, спросил:
– Кто ты?
Лета помолчала, пожевывая пирожок, и призналась:
– Даже не знаю, как тебе ответить.
– Правду отвечай.
И не дождавшись чистосердечного признания, Аркуда сам стал рассказывать.
***
Спрятав подбородок в шарф, подняв воротник пальто, сдвинув кепку на глаза и засунув руки в карманы, Клим прошелся по Невскому от Адмиралтейства до Фонтанки и двинулся по набережной в сторону Михайловского замка. На плече сумка, с дежурным набором первой необходимости – вот так из Венеции в Питер. Темная вода в реке волновалась тревожной рябью, заключенная в гранит, огороженная кованным кружевом. Теснятся нестройным рядом фасады домов – желтые, серые, розовые, зеленые. Вот показался золотистый шпиль, и медленно, словно вставая от сна, выросло громоздкое и стройное тело Михайловского замка. Аркуда остановился, никогда он не мог равнодушно пройти мимо этого сооружения. Страхом и обречённостью веяло от красивого, монументального, розового, как заря, склепа. Когда бы ни пришел сюда Клим – мертвая леденящая тишина окружала дворец.
https://prodaman.ru/LyudmilaD-va/books/Shturman-temnyx-koridorov
