Мы с "Маркизом" два последних, школьных года сидели за одной партой. В те времена была десятилетка. И вот, когда наш класс собрался на свой девятый год обучения, оказалось, что после каникул вернулись не все. В восьмом нас было аж 42 человека а осталось "всего" 36. И я, и он оказались без пары. Я был рад этому. Так как тот, с кем я сидел раньше, раздражал меня ужасно и вне школы мы с ним не общались НИКОГДА. До сих пор его терпеть не могу. Учился он не важно, и его в 9-й класс не взяли. Девочка, с которой сидел "Маркиз" тоже ушла из школы, но сама. Она пошла в медицинское училище, учиться на фармацевта. Надо сказать, что в моё время, кто с кем и где будет сидеть, решал классный руководитель. И пересесть или поменять соседа без уважительной причины было не возможно. Но, то ли уменьшение учащихся сказалось, то ли классную, вполне удовлетворял наш выбор, то куда и как мы с Игорем сели осталось без изменений.
Вот так мы и сидели за третьей партой у окна. Перед нами сидели староста и круглая отличница. И это тоже было не плохо. Одна из них была крупная (за ней можно было спрятать учебник отвечая с места) а вторая не отказывалась подсказывать когда мы просили. Больше про школу в этом контексте рассказать нечего. Не о том речь. Не скажу, что дружба была всеобъемлющей, но ладили мы неплохо. Бывали друг у друга дома, и творили мелкие шалости. Я увлекся написанием эпиграмм. На всех на кого мог. И удачные и не очень. Но он неизменно был первым читателем (это важно).
Как то, решили отпраздновать день рождения, уже год покойного, Джона Леннона. Очень уж он его любил. Я не любил, так как не понимал ни слова а на мелодию мне было плевать. Маркиз стащил у папы (полковника МВД) бутылку коньяка, а у мамы грейпфрут на закусь. И мы, в две хари, вылакали сколько могли прямо из горлышка а потом напоили дворового кота и щемились от него, когда он (кот) попер на нас в атаку. Тоже абсолютно бухой и очень агрессивный. Пить то он не хотел. До сих пор стыдно перед тем котом.
Но школа когда то кончается. "Маркиз" поступил в Калининградскую мореходку а я, не поступив в институт (схватил два балла по письменной математике), пошел работать на завод и благополучно дожидаться когда меня загребут в армию. Что и произошло через год (об этом в предыдущей статье о Дне ВМФ). Контактов мы с Игорем не поддерживали. Жизнь у каждого своя. Я, иногда, у его младшего брата спрашивал как там у него дела и предавал приветы.
Прошло три года. Я, со всей пролетарской ненавистью, достойно нес действительную, срочную, военную службу на Дважды Краснознамённом Балтийском флоте. В этот день наш корабль (МПК типа "Альбатрос" проекта 1124) выполняя свои обычные задачи по обеспечению охраны водного района в конкретной точке Балтийского моря. Я несу вахту сигнальщиком и почувствовав, что корабль стопорит ход и ложится в дрейф сую голову в ходовую рубку (а чего орать по связи если стою рядом) и спрашиваю у рулевого: - Что происходит. Тот, видя, что вахтенному офицеру всё равно рассказывает: - Будем ждать какую то нашу (Советскую) плав.-рыб.-базу.
Это такое судно на которое прямо в Атлантике рыболовецкие траулеры сгружают улов, а на нём (судне) смонтирован консервный завод и прямо в море происходит производство.
- На кой хрен нам это надо? Тут уже вахтенный офицер, от моральных щедрот, поясняет. Что на случай войны все гражданские суда подчиняются Военно-Морскому Флоту. И иногда проходят специальные тренировки по выполнению ими команд переданных с военного корабля. За что они получают оценки. А оценки все хотят хорошие. Так что ждём еще и подарки.
Плавбаза прибыла точно в срок. Отработала как положено все команды. Я всё это время разглядывал их в бинокль (я ж сигнальщик, у меня их три на выбор) и к своему удивлению на одной из палуб этой плавбазы вижу знакомую физиономию "утконоса". Так я иногда звал своего школьного кореша, за его слегка приплюснутый по вертикали нос. Он страшно обижался, но быстро прощал. Я начинаю прикидывать. Крупная плавбаза. Полная, под завязку, рыбой, возвращается из южной атлантики в Калининград (я уже выяснил подробности). А в Калининграде мореходка в которой учиться Маркиз. Может он на каникулах (а была середина лета) и нанялся подработать. Пока я думал, как ему дать знать что я его, вижу вахтенный офицер даёт команду: - Сигнальщику-вахтенный, "Добро" с правого борта!. Эта команда означает - Разрешаю причалить с правого борта. Я, получив такую команду, должен на правый рей вывесить желтый сигнальный флаг который на азбуке-кириллице называется "Добро" и означает соответственно букву Д.
Быстренько выполнив команду, уточняю, что происходит. Получаю ответ. Учения закончились. Сейчас с плавбазы спускают вельбот для того чтоб это официально зафиксировать. Это тоже тренировка. На вельботе идёт их старпом. Он везет документы и пока наш кэп их будет подписывать они возьмут на свой борт нашего механика. У них там проблемы с движком. Хотят проконсультироваться.
ЭТО МОЙ ШАНС. В срочном порядке ищу лист бумаги. Из своего журнала то не вырвешь. Но помог стоящий рядом "компАс" (матрос, в должности - штурманский электрик). (Если кто-то захочет, в отдельной статье напишу остальные прозвища по матросским специальностям. Я, сигнальщик, соответственно - "фонарь"). Быстренько хватаю простой карандаш, самый мягкий (Все записи производимые на верней палубе кораблей ВМФ делаются простым графитовым карандашом. Его не размачивает вода и он пишет даже на мокрой бумаге) и крупно на весь лист пишу: "- Валентин Акимыч к девкам пристаёт. У него, наверно всё еще встаёт!" Уж эту-то эпиграмму мой кореш Маркиз должен был помнить отлично. И прочитав её, сразу поймёт, кто ему передал записку. Это одна из моих лучших на нашего любимого учителя истории, по кличке "Циклоп". Он, ветеран войны, на фронте получил ранение с контузией и был слегка косоват. До сих пор его вспоминаю и жалею, что учил его примет без должного усердия. Ни кто из учителей не понимал пацанов как он. Вечная ему память. Но, не стану отвлекаться. Дожидаюсь, пока вельбот плавбазы причалит, где ему положено, бегу с сигнального мостика на верхнюю палубу и спрашиваю, у оставшегося на вельботе матроса плавбазы, есть ли у них в экипаже парень по имени Игорь М.....ин. Тот отвечает что, нет таких. Но потом вспоминает, что есть несколько человек, студентов на практике, но он не знает как их зовут. Я передаю ему записку с просьбой, узнать, если есть такой пусть передаст а нет так пусть выкинет за борт. Тот пообещал и я со спокойной душой возвращаюсь на мостик и продолжаю нести вахту как ни в чём не бывало.
Теперь надо сделать маленькое отступление и сообщить, что я был одет в офицерскую плащ-палатку (дождик моросил иногда) а на шее у меня висел огромный по размерам морской бинокль. Непосвящённые люди думают, что от этого он очень сильно приближает - это не так. Он всего 7-и кратный. Вероятно, это сказалось на том, что происходило в дальнейшем.
"Главная часть марлезонского балета" (То что наблюдал я): На вельбот сходит наш "стар. мех." - командир электромеханической боевой части, капитан 3-го ранга. Очень хороший спец. по дизелям и турбинам, и вельбот отправляется в обратный путь. Я от скуки наблюдаю в бинокль. К тому времени, когда вельбот доходит до плавбазы, по палубе которой два мужика пихая в спину, подгоняют моего кореша и практически забрасывая его в оный начинают передавать ему 30-ти килограммовые ящики с мороженой рыбой. Потом спускаются сами и вусмерть перепуганного Маркиза доставляют на мой корабль. Я опять бегу на верхнюю палубу и кричу: - Привет друг! Реально зелёный от страха мой кореш поднимает голову, меня не узнаёт и только получив приличный пинок со словами: - Ну, чего встал, не видишь тебя командир зовет, вылезай скорей, начинает карабкаться по сходне и только когда я протягиваю руку чтоб втащить его на палубу с изумлением узнаёт меня.
"Обратная часть марлезонского балета" (Рассказ Игоря): По базе прошла информация что все свободные от вахты могут пройти на одну из палуб и посмотреть процесс тренировки осуществляемый плавбазой совместно с кораблем Военно-Морского флота. Вместе, с таким-же как я, студентом-практикантом мы пошли посмотреть на военный корабль. Посмотрели немного, мне в сортир захотелось, я и ушел. Зашел к себе в каюту, взял старую газету, что б почитать сидя на ватерклозете а потом использовать её по назначению. Добрался до гальюна и в самом разгаре процесса распахивается дверь, в гальюн заглядывает матрос и кому то в коридоре кричит: - Тут он, - Ему, что то отвечают, мужик поворачивается ко мне и говорит: - Давай, побыстрому, заканчивай и на верхнюю палубу беги тебя ждут. Абсолютно не понимающий что такого срочного случилось, быстренько заканчиваю процесс и бегу на верх. Выбегаю и у двух стоящих у вельбота матросов спрашиваю: - Кто звал? И как кувалдой в лоб получаю ответ: - Прыгай в вельбот, тебя командир того (жест рукой) корабля вызывает. У меня (говорит Маркиз) сразу подкашиваются ноги. Но мужики не церемонятся, хватают под руки и выпихивают в вельбот со словами: - Давай принимай, - начинают передавать ящики с рыбой. Про себя думаю: - Во, козлы, самим работать лень так они меня с толчка сняли. Но ноги крепнут. Про капитана то, прикололи. А у меня шмотки, купленные в Аргентине на продажу в Союзе, и платье для Маринки (наша одноклассница, его подруга) спрятанные в каюте лежат. (Позже я узнал что за слишком активную фарцу он был исключен из мореходки и так и не получил диплом.) Но после погрузки рыбы мужики меня не выпускают обратно на палубу и отчаливают в направлении твоего корабля. Вот тут я мог реально обосраться, если б не успел сделать этого раньше. Всю дорогу от плавбазы до твоего корабля я думал: - Ну откуда они могли узнать про товар для фарцовки? Ведь даже тот стажер, с которым мы живем в одной каюте, про него не знает. Или он узнал и сдал меня? Перед тем как ты мне протянул мне руку у меня реально, говорит он, была мысль прыгнуть за борт с перепуга. За чем, правда, хрен знает, тонуть то я не собирался. А тут ты... (Дальше мат-перемат не стану воспроизводить).
В общем, сдав кореша мне на руки мужики говорят: - У вас минут 15-20 есть. Мы сейчас разгружаем подарки и возвращаемся за вашим механиком. Доставляем его (механика) а уже на обратном пути и этого студента заберем. Мне отлучаться на долго то нельзя. Я ж на вахте. Тащу Маркиза к себе на мостик. Благо не далеко. Меньше полминуты надо чтоб со шкафута ко мне на сигнальный мостик попасть. Чего, говорю, такой испуганный Маркиз? Это ж я. Теперь вижу - говорит он. Знаешь как я пересрал? И рассказывает мне изложенное выше. Я ему - так я ж записку написал. Он: - Какая, на хрен записка? Меня с толчка сняли. (Записка, его, на койке в каюте дожидалась. Это я выяснил через два года. Младший брат Игоря, уже, когда я вернулся домой, при встрече, рассказал)
Нечего говорить, что моя встреча с одноклассником посреди Балтийского моря пролетела мгновенно. Снизу с палубы крикнули что пора, мы попрощались и мой друг, с которым я три года назад сидел за одной партой, убыл на свой корабль. Я, с великой благодарностью, получил "втык" от вахтенного офицера за оставление места службы. Но он, видимо понял что происходит и ограничился парой смачных реплик в том ключе что старослужащие матросы совсем оборзели и "губа" (гарнизонная гауптвахта) по ним давно плачет. На чем всё для меня и закончилось.
Не смотря на то, что эта история произошла в далеком 1985 году она в памяти так как будто всё произошло только вчера.