Одна из фраз закатного романа, ставшая крылатой в советское время и почти не замечаемая сейчас, это издевательский вопрос Воланда, адресованный буфетчику Сокову:
Вино какой страны предпочитаете в это время дня?
Вот как раз в винной карте, предлагаемой нам автором, и таится множество загадок.
Разберем диалог между Пилатом и Афранием.
Происходит он в довольно мрачных декорациях: на улице ливень, на полу — неубранная кроваво-красная лужа от разбитого кувшина с вином.
Пилат ест и пьет, затем приходит Афраний, и угощение предлагается и ему. Обратите внимание на список продуктов: мясо, лимон, устрицы. Все то, что ест Воланд и его свита.
Пришедший не отказался и от второй чаши вина, с видимым наслаждением проглотил несколько устриц, отведал вареных овощей, съел кусок мяса.
Насытившись, он похвалил вино:
– Превосходная лоза, прокуратор, но это – не «Фалерно»?
– «Цекуба», тридцатилетнее, – любезно отозвался прокуратор.
Гость приложил руку к сердцу, отказался что-либо еще есть, объявил, что сыт. Тогда Пилат наполнил свою чашу, гость поступил так же. Оба обедающие отлили немного вина из своих чаш в блюдо с мясом, и прокуратор произнес громко, поднимая чашу:
– За нас, за тебя, кесарь, отец римлян, самый дорогой и лучший из людей!
Этот диалог — оконце в будущее, а именно в тридцатые годы двадцатого века (не потому ли и вино — тридцатилетнее?).
Во-первых, довольна прозрачна ассоциация с отцом народов, лучшим из людей, корифеем наук.
А во-вторых, эта самая «цекуба» быть здесь не должна. В те времена латинская буква C читалась как “к”.
То есть Цицерон, как ни прискорбно, изначально был Кикерон.
А вино, соответственно, звучало как "кекуба". И кстати, этот сорт вина просто не дожил до тех времен, когда "к" заменилось на "ц". Этот сорт винограда начал вырождаться как раз в I в нашей эры.
Об этих фонетических особенностях данного исторического периода автор прекрасно осведомлен. И больше таких «ошибок» у него нет, потому что все остальные подобные слова написаны правильно — кесарь, кентурион
Соответственно, остается один вариант — это предумышленная "неточность". Автор намекает на почти забытую ныне организацию ЦЕКУБУ («Центральная комиссия по улучшению быта ученых»), образованную в 1921 г по инициативе Горького.
Поэтому этот малозначительный на первый взгляд эпизод с вином полон глубокого смысла: не Фалерно, а Цекуба. Не Рим, а Москва. Не кесарь, а вождь.
А вот Христос все тот же, и безжалостно распят повторно. Если не физически, то в душах людей. Все повторилось две тысячи лет спустя.