Этот материал является продолжением цикла "Несокрушимая и легендарная. Последние дни", ранее опубликованного на нашем канале. Евгений Келпш продолжает радовать коллектив канала и читателей своими воспоминаниями, изложенными в его неповторимой грустно-ироничной манере.
Жизнь моя – непаханое поле,
Русская, отчаянная жизнь.
Горькая, но праведная доля –
Родине истерзанной служить…
Стихи автора.
Итак, столь успешно и бравурно начавшаяся моя офицерская служба в Советской Армии, в Краснознамённом Киевском военном округе, закончилась оглушительной катастрофой этой самой армии, и разыгравшимся затем омерзительным фарсом, парадом тщеславий и предательств. Особенно хороши были политрабочие различных уровней, этим «терпилам» приходилось виртуозно переобуваться в воздухе по нескольку раз. Из несгибаемых и принципиальных столпов коммунистической морали они трансформировались в чуть ли не латентных, но убеждённых монархистов и поборников свободной любви. Не все, нет, но очень и очень многие.
Из Киева уезжал я с бубенцами и плясками, дело в том, что на одном из многочисленных гражданских Киевских заводов изготавливали рабочее оборудование для машин инженерного вооружения. На завод приходили корпуса, выходили с завода ИМР, МТЛБ с экскаваторным и бульдозерным обвесом, ну, и так далее. А в производстве средств вооружения и военной техники (СВВТ) принято так: кто последнюю гайку прикрутил, и изделие за ворота выпустил, тот головное предприятие, «головник». И весь комплект производственной и технологической документации на выпускаемые изделия есть на этом предприятии. И, по закону больших чисел, именно в это недоброе время на заводе собирали опытные образцы ИМР-3, на базе новейшего и секретного танка Т-72БУ, известного впоследствии, как Т-90.
Независимая Украина легко могла получить ВЕСЬ пакет документации на перспективный российский танк. Но не тут-то было. На заводе присутствовала военная приёмка, или Представительство Заказчика (ПЗ), а воинская часть эта имела центральное подчинение и от местного начальства абсолютно не зависела. Не знаю, да и не положено мне было знать, как это получилось, но все комплекты документации оказались у них. А Представители Заказчика на то и поставлены Государством, чтобы блюсти интересы этого самого заказчика, государевы люди. В условиях абсолютной анархии и потери управления тех дней, они подняли над своим Представительством Российский флаг и никого к себе не пускали, дежурили по очереди круглосуточно.
Но фельдсвязи их всё же лишили, и отправить документы обычным путём они не могли. А тут я такой, отъезжающий в Москву, подвернулся. Уговаривать меня было не надо, государственных границ, таможни и паспортного контроля в поездах ещё не было, взяли мне билет в вагон СВ на фирменный поезд «Украина», загрузили в двухместное купе кучу здоровенных опломбированных мешков, ну, я и поехал. На Киевском вокзале в городе-герое Москве встречал меня фельдъегерский «ПАЗик», забравшийся прямо на перрон, суровые фельдъегеря сноровисто загрузили мешки в автобус и уехали, а я с кучей личного имущества остался. Посторонним в их машине находиться было нельзя. Ну, да ничего, не привыкать, носильщик, таксомотор, и вот я в отчем доме, на Ленинском проспекте, 99.
А переходный период в стране и в армии будоражил и удивлял своими причудливыми перформансами и инсталляциями, щекотал нервы затейливыми экзерцициями. Смысл и цель этих метаний заключались в одном: угнездившиеся ранее начальники любой ценой хотели сохранить свои должности и преференции, но им в мягкие ткани мёртвой хваткой вцепились дорвавшиеся до руля голодные волчары суверенной демократии. Назревал глобальный грабёж государственных активов, и все, причастные к грабежу, пристально следили друг за другом, чтобы не остаться ни с чем, жулики и бандиты, ещё вчера изнывающие под следствием, радовались, как дети, наступившей абсолютной свободе и самозабвенно «мочили» друг друга. Одним словом, сериал «Бригада», только актёры не такие симпатичные.
Командование Объединённых Вооружённых Сил СНГ, возглавляемое незадачливым авиатором, с энтузиазмом следовало в общем мейнстриме, лихо отплясывая непристойный «кан – кан» на руинах загубленной Армии. В самом начале своего недолгого бытия, осенью 1991-го года, в этих аморфных вооружённых формированиях происходила зачистка рядов, выявляли и карали тех, кто делом или словом подержал ГКЧП. Под шумок сводили старые счёты и устраняли конкурентов, ну, а как вы хотели? Революция же...
Многие приличные люди оказались выброшенными за борт, кого-то втихаря убили, кто-то покончил с собой, Валентин Иванович Варенников был заключён в тюрьму. Ничего умнее бывшие стойкие партийцы придумать не смогли.
Вначале 1991-го набирал обороты вывод наших частей из Западной Группы Войск, бывшей ГСВГ. Выводили образцовые соединения, укомплектованные личным составом и боевой техникой по штатам военного времени, как правило, не в обустроенные военные городки, а куда попало. Злоупотреблений и хищений при выводе было запредельно много, единого военного органа, отвечавшего за вывод войск и осуществлявшего координацию действий различных инстанций, не было. В этих печальных условиях главком Сухопутных Войск ВС СССР В. И. Варенников принял решение создать подчиненное ему Управление по выводу и расквартированию войск, с начальником в ранге своего заместителя. И на должность эту решил он назначить моего Отца, на тот момент Председателя научно – технического комитета (НТК) Инженерных Войск МО СССР. То есть, из одного из заместителей Начальника Инженерных Войск в звании генерал – майора, Отец с подачи Варенникова делал «ход конём», перешагивая через своего шефа и становясь Заместителем Главкома, должность генерал – полковничья (подробно о славном, нелегком и, увы, коротком жизненном пути В.В. Келпша читайте в статье "Поставьте памятник последнему солдату") . И обрёл он в лице этого самого шефа очень обиженного недоброжелателя, честолюбив и ревнив к чужим успехам был этот самый шеф, ныне покойный. Пишу эту главу на отцовской даче, в Николо – Урюпино. Вся улица – история Инженерных Войск 80-х – начала 90-х годов. Вот в конце улицы пустующий особняк почившего генерал –полковника В.П. Куз – ва, грозного и капризного шефа. Смотрю на печальную вывеску – объявление «продаётся» и думаю: «так проходит слава земная». Да что уж, Царствия ему Небесного и Вечная Память.
Назначение и утверждение в должности Заместитель Главкома Войск – номенклатура Верховного Главнокомандующего ВССССР, первого и последнего его Президента. Президент отдыхал в Форосе, Отец в начале августа в состоянии, близком к инсульту, экстренно был отправлен в Светлогорск, в военный санаторий. Дальше начинается мозаика совпадений. Президент вот – вот должен был вернуться к своим обязанностям, Варенников спешил представить ему Отца, кандидата на назначение. Я внимательно читал воспоминания Валентина Ивановича, в том числе, и об этих коварных днях. Он не принимал личного участия в подготовке этой бездарной акции (ГКЧП - прим. ред.), его участие было во многом спонтанным, но действовал он грамотно, и все попытки обвинить его в антиконституционном мятеже провалились, он отказался от амнистии, пошёл в суд и выиграл его. Но тогда, в августе 91-го, всё было очень плохо, запросто могли просто убить под шумок. Так вот, чтобы Отец был под рукой, Варенников накануне 19-го августа посылает за ним свой служебный самолёт. И Отец прилетает в Москву в самое неподходящее время. Варенников едет в «Матросскую тишину», Отец под наблюдением Командира части, шефа. Кабинет ему покидать запрещено, все виды связи отключены, у дверей – вооружённые часовые. Благо, что санузел, умывальник и спальное место там были. И начались инквизиторские допросы, сначала военные прокуроры, потом следователи Генеральной Прокуратуры, очные ставки, выемка документов, обыск дома. Вот тут много интересного узнал Валентин Валентинович о своих коллегах, но большинство оговаривать его не стало, вменить Отцу было нечего. Его отпустили, он вернулся к исполнению служебных обязанностей. Но тут инквизиторы из Генеральной прокуратуры принялись на него давить, чтобы он дал сфабрикованные показания против Варенникова. Отец послал их по общеизвестному адресу. Тогда возбудился авиатор, при личной беседе он заявил, что с удовольствием расстрелял бы Отца. Ну, и тоже был послан, хорошо, не прибил его Батя, прошедший ВЕСЬ Афган. Этот эпизод он рассказал мне лично. Тут всё завершилось так, как и должно было завершиться в то славное времечко. Отца вывели в «распоряжение», и ровно в день его 55-тилетия, 8-го апреля 1992-го года, Героя Социалистического труда, кавалера советских и иностранных орденов, Лауреата Государственной премии СССР отправили в отставку. Такие люди «той стране» были не нужны.
А что же происходило со мной? После моего убытия из Украины и доставки документации её законным владельцам, был я возведён в ранг героя, но ненадолго. Поначалу решили меня назначить на должность младшего научного сотрудника в отдел робототехники в Нахабинский ЦНИИИ. Прибыл я в этот отдел и оробел поначалу, прошлое навалилось на мою бедную голову. В 1982 - 84 гг. Отец был Заместителем этого 15-го ЦНИИИ ИВ МО СССР имени Дмитрия Карбышева по научной части, жили мы в Нахабино, учился я в первой школе. И вот встречаю я последовательно папу своей школьной интимной подружки, сотрудника этого отдела, затем старшую сестру своей первой юношеской Любви, затем дочку моей классной руководительницы, и, вишенка на торте, заместитель начальника отдела – папа моего курсантского увлечения, тоже очень даже интимного. Но я не виноват был! Инициатива исходила не от меня, а долго ли надо курсанта, перешедшего на второй курс, уговаривать? А Увлечение и Папа ничего не забыли, и имели на меня виды. Вот попал, так попал… Но это лирика, коллектив в отделе был довольно-таки рыхлым, присутствовали почтенные академики и доктора наук, бдительно стерегущие свои заслуги и преференции, молодые и ранние старшие лейтенанты и капитаны, все исключительно выпускники Калининградского Училища, мечтающие стать докторами и академиками, один не вписывающийся ни в одну палитру майор– алкоголик, с очень заслуженными и влиятельными родственниками, а также гражданские сотрудники, мечтающие доработать до пенсии и пересидеть все сокращения и оптимизации структуры. Ни о каком товариществе здесь и речи не было, жёсткая конкуренция, а при конкуренции запрещенных приёмов нет, главное – выжить. Один майор – алкоголик клал на всю эту мышиную возню свой грозный прибор, приходил на службу подшофе, уходил, когда пора было освежить алкогольную эйфорию, троллил вечно напуганных соискателей ученых званий и непрерывно резал правду – матку в глаза начальству. Бедные и правда, и матка. Начальники постоянно пили этот уксус, но делали вид, что всё хорошо, майор –алкоголик, звали которого Влад, стал уже легендой и этаким анфан террибль робототехнического отдела, и трогать его уже ни в коем случае было нельзя.
Все перспективные темы, над которыми работал отдел, в этот период «зависли», инициатору научных изысканий, НТК УНИВ ОВС СНГ, было не до науки и не до новых видов инженерного вооружения, там шла реструктуризация. Соискатели, пользуясь обилием свободного времени, дружно строчили пояснительные записки к своим трудам, гражданские специалисты изучали периодическую печать, начальник и его заместитель, поочерёдно сменяя друг друга на боевом посту, в служебное время дерзко ездили осваивать недавно выделенные им дачные участки, майор Влад веселился от души, а я засел за изучение отчётов по НИР и ОКР, выполненных в лучшие времена этим отделом. И очень много интересного и полезного для себя подчерпнул. Если в войсках я изучал на практике «железо», то здесь дополнил картину мира фундаментальной теорией. Я открыл для себя, чем дистанционно управляемый манипулятор отличается от роботизированного средства, разобрался в терминах «средство», «комплекс», «система», «техническое зрение» и «видеонаблюдение», выяснил, что роботизированные комплексы и дистанционно управляемые манипуляторы бывают манипуляционными и мобильными, и ещё массу полезных сведений, которые мне очень пригодились годы спустя. На рабочем месте я штудировал отчёты, домой брал учебники, по непонятым самостоятельно вопросам обращался к заместителю начальника отдела, он дяденька очень талантливый, и умел наглядно и просто объяснять довольно –таки заумные вещи. Так что время я зря не терял, а вообще, учиться – это моё хобби, жадный я до новых знаний и, увы, до Государственных наград.
Последнее меня едва не сгубило. Все документы о моём назначении в отдел были отправлены в кадры УНИВ (Управление Начальника Инженерных Войск) непонятно, какого военного органа, и я ждал и учился, учился и ждал. И дождался. Начальник Инженерных Войск генерал – полковник Владимир Павлович не поленился в проекте своего Приказа по личному составу державной рукой изменить для меня номер воинской части с 12093 (Нахабинский институт) на 93268 (Отдельный Инженерный Испытательный полигон, н.п. Елизаветинка, Карельский перешеек). А незадолго перед этим в отставку «выставили» Отца. Ну и правильно, нечего тут плодить семейственность, к дружкам арестованного ни за что бывшего Главкома «сухопутья» - никакого снисхождения, и, как говориться, «с глаз долой, из сердца вон!», езжай старлей и радуйся, что не в Кандалакшу отправили. Ну, я и поехал, если откровенно, то даже с радостью, потому что свою Маму я предпочитал любить на расстоянии, да и Она меня тоже.
Полигоном командовал замечательный офицер, полковник Матхонов Руфим Инокентьевич, сослуживец Отца по Афганистану, человек порядочный и щепетильный в вопросах офицерской чести. Отец меня решил доставить к месту службы лично, по дороге заехали на Кировский завод и в СКТБ «НИИТРАНСМАШ», Николай Сергеевич Попов, Главный конструктор, подарил мне книгу о Жозефе Яковлевиче Котине со своим автографом. Встреча наша в таком близком формате была, увы, последней. В воинской части встретили нас командир и комендант, милая женщина сразу вручила мне ключ от моей служебной квартиры. В это время квартир на полигоне было больше, чем офицеров. Я, как положено, представился Руфиму Инокентьевичу и пошёл в свой уголок заносить пожитки. Отец и Матхонов тепло обнялись и отправились вспоминать минувшие дни и битвы, в которых рубились они, до вечера их видно уже не было. Туда же неизбежная турбулентность затянула заместителя по тылу и Главного инженера, тоже «афганцев», а я направился представляться дальше, Заместителю по научной и исследовательской части. Полигон состоял из Штаба, научно – исследовательских отделов и лабораторий, производственно– эксплуатационных мастерских и отдельного батальона обеспечения. В большущем автомобильном парке, помимо машин транспортной группы, в боксах скучали опытные образцы и образцы так называемой «нулевой» серии самых разнообразных машин инженерного вооружения, от «Гобоя» до машины оборудования переправ шифр «Держатель», от универсальной дорожной машины до самоходного понтонного парка шифр «Жираф». Были там и дистанционно управляемая боевая машина разминирования на базе Т-62, и свеженькая инженерная разведывательная машина, и много чего ещё интересного, чего успела изготовить наша оборонная промышленность в конце 80-х годов (подробней об этой технике см. в статье "Техника на грани фантастики").
Территория полигона была огромна и напоминала футбольное поле, только от «ворот до ворот» было 30 км. По периметру тщательно огороженного участка карельской тайги проходила дорога, одна полоса – асфальт, другая – гравийное покрытие. На площади этого «стадиона» располагались испытательные площадки самого различного назначения. Заместитель по научной работе, весёлый и энергичный подполковник, назначил меня малонужным сотрудником в лабораторию инженерных заграждений и разграждений, с каждым витком моей карьеры я постигал всё новые специальности и приобретал уникальные компетенции. И вот я, наконец, в своём подразделении. Возглавлял лабораторию капитан Евгений Валентинович Зубков, закончивший год назад Инженерную Академию с золотой медалью. Замечательный товарищ. В его подчинении были два ветерана, один подполковник, ожидавший приказа об увольнении, и хитрый майор, ожидавший, когда на чём-нибудь «спалится» Зубков. Научным сотрудником трудился майор Юра Фроленков, человек – легенда, наш выпускник, от лейтенанта до капитана командовавший сначала взводом, а потом ротой управляемого минирования в ОКСВА, кавалер двух «Красных Звёзд», «Отваги», «За БЗ» и всяких прочих отличий. По факту, с моим прибытием в лаборатории появилась третья пара рабочих рук относительно свежая голова.
А полигон этот служил местом пожизненной ссылки для «мажоров» инженерных войск, чьи родственники оказались в опале, а также пунктом утилизации слишком умных, но не обладающих протекцией офицеров, как Женя Зубков, или ветеранов, как Юра Фроленков, были ещё наивные парни, которым обещали перевод в Нахабино, если проявят себя, как инициативные испытатели. Этих было жаль, прождав свои лучшие годы и вкалывая, как каторжники в каменоломнях, они наконец-то догадались, что их разыграли, и пили горькую. Были и обычные армейские офицеры, для которых назначение на испытательный полигон служило реальным поощрением. Кто служил, тот понимает, что получить подполковника и командовать своей авторучкой, приходить на службу к 8:30 мск и уходить в 17:30, иметь два стабильных выходных дня, квартиру и приличное денежное довольствие – для войскового офицера это эквивалент счастья. А ещё здесь всем щедро нарезали землю под огороды и выделяли стройматериалы на постройку сараев и гаражей. Между домами офицерского состава (ДОС) и территорией части расплескалось красивое и холодное озеро, окружённое стройными соснами, в озере жила разная вкусная рыба. ДОСов было 7 зданий, 6 двухэтажных кирпичных, и одно современное, пятиэтажное. Имелся детский сад, начальная школа, военторг и офицерская столовая. И всё это окружал глухой железобетонный забор. Красота! В моей однокомнатной квартире в ванной возвышался титан, так знакомый мне со времён проживания в похожем военном городке в Котлах. От КПП до Площади Восстания в городе Санкт-Петербурге было всего 50 км, но преодолеть их было непросто, потому что автобус до метро «Проспект просвещения» ходил редко, в субботу и в воскресение – два раза в сутки, а автомобилей в личном пользовании было ещё мало.
Существенным недостатком этого райского уголка было то, что все дамы были жёнами товарищей офицеров, красивая девочка имелась в наличии одна, симпатичная тоже одна, обе заканчивали школу. Неженатых младших офицеров было больше, но гусарствовать в гарнизоне было не с кем, и они обречённо бухали. А бухали там все, горячего водоснабжения не было, по пятницам вечером происходил общегарнизонный банный день, баня была шикарная, дровяная, с лютой парилкой и ледяным бассейном, начальник бани ежемесячно обновлял камни в парилке, ездил за ними аж почти на границу с Финляндией. Так вот, после бани наступало время ехидного Бахуса, в субботу пролонгация, в воскресенье отходняк и лёгкий опохмел, в понедельник – марш-марш на плац, развод и строевая подготовка. Очень бодрит и возвращает к реальности, рекомендую попробовать два с половиной дня побухать, а утром четвертого дня заняться выполнением строевых приёмов без оружия в формате одиночной строевой подготовки, увидите, полегчает быстро.
Ну вот, а лаборатория моя заканчивала проведение государственных испытаний взрывателей, известных впоследствии как МВЭ-92, и занималась утилизацией различных боеприпасов с истекшим сроком хранения, совмещая этот процесс с разделкой в металлургический габарит корпусов танков пятидесятой серии и неподлежащих ремонту БМП-1. Очень рационально получилось – и сотни противотанковых мин и артиллерийских снарядов изничтожили, и столько же корпусов невостребованных боевых колесниц.
Так как в батальоне обеспечения солдатиков оставалось маловато, то всю работу по транспортировке боеприпасов, разгрузке корпусов машин, установке зарядов, созданию огневых и электро-взрывных цепей выполняли мы втроём, Женя, Юра и я. Очень было увлекательно и интересно, я стремительно на практике осваивал профессию подрывника, что опять же очень-очень пригодилось мне уже в другой итерации. Жизнь снова была прекрасна, и перспектива остаться здесь навсегда не казалась ужасной.
Настала пятница, на которую начальник Женя назначил моё представление коллективу, материальная часть охлаждалась в ванне с ледяной водой, простенькая, но обильная закуска ждала едоков на кухне, ну, а мы чинно-благородно парились в бане. Что было дальше (ох, что было, что было!), расскажу я вам, уважаемые читатели, в следующей главе. А покуда до новых встреч, спасибо всем, кто дочитал.
Ваш Е. Келпш.
Продолжение. - Ссылка активна. Оно не попало скорее всего в вашу выдачу на Дзене, т.к. опять воспринимается негативно алгоритмом. Читайте по ссылке.