Говоря о том, что сыграло свою роль в гибели советского социализма, нельзя обойти молчанием ещё одну тему. Хотя, честно скажу, мне касаться её очень не хотелось. Это пресловутые репрессии.
Да, антисоветчики бессовестно преувеличивают их масштабы, о чём писали не только сторонники Сталина, но и антисталинист В. Земсков. Да, необходимость борьбы с врагами Советской страны и социалистического строя, в том числе и репрессивными мерами, диктовалась самой жизнью Только, деликатно говоря, очень наивный человек может верить в то, что ведущие капиталистические государства не вели подрывной деятельности против СССР. Несомненно, что немцы предприняли немало усилий для создания в Советском Союзе «пятой колонны». Это им успешно удавалось во сех капиталистических странах, но тут…
Джозеф Дэвис, который в 30-е годы был послом США в СССР, в годы Второй мировой войны признал: «Сегодня мы знаем, благодаря усилиям ФБР, что гитлеровские агенты действовали повсюду, даже в Соединенных Штатах и Южной Америке... Однако ничего подобного в России мы не видим. “Где же русские пособники Гитлера?” — спрашивают меня часто. “Их расстреляли”, — отвечаю я. Только сейчас начинаешь сознавать, насколько дальновидно поступило советское правительство в годы чисток».
Если кто из патриотов сомневался в необходимости жёсткой борьбы с врагами державы и социалистического строя, то «перестройка», полагаю, их переубедила. Ведь очевидно, что, если бы вовремя вооружить всех архитекторов, прорабов, десятников «перестройки» мотопилой «Дружба и отправить их на максимально возможный срок заниматься в местах отдалённых под надёжноё охраной общественно-полезным трудом, то это было бы огромным благом для Российской державы.
Но очевидно и другое. Репрессии – в том виде, в каком они осуществлялись – привели к немало числу и невинных жертв; принесли вред партии.
На мой взгляд, этого в значительной степени удалось бы избежать, если бы борьба велась в рамках правового поля. Зло ведь не в самой 58-й статье, а в методах определения виновности по ней. Закон от 1.12.1934 года о рассмотрении дел о террористических актах против работников Советской власти (14 сентября 1937 года он был дополнен Законом о порядке рассмотрения дел о контрреволюционном вредительстве и диверсиях) фактически вывел борьбу с врагами Советской власти с правового поля. Он предусматривал окончание следствия в течение 10 дней, что делало его чрезвычайно поверхностным; и главное – слушание дела без участия сторон, что, по сути, лишало обвиняемого права на защиту. Немалое число дел вообще рассматривал внесудебный орган, созданный в ноябре 1934 года – Особое совещание при НКВД. Сколь это ни печально признавать, но подобные методы мало чем отличались от военно-полевых судов, учреждённых Столыпиным. Как и те, они были не механизмом поиска истины, а механизмом расправы
Человек, обвинённый во враждебной деятельности, не имел возможности защититься, зачастую достаточно было доноса, чтобы решить его судьбу. В то же время создавшееся положение благоприятствовало, подлецам которые, не стесняясь в средствах, использовали его, чтобы убрать мешающих их продвижению людей – один из наиболее известных примеров: репрессированный Постышев и Хрущёв, тут же занявший его место в руководстве партии.
В 1938 году постановление ЦК ВКП(б) признало, что «при упрощённом ведении следствия и суда» неизбежным было появление «крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры». С этой оценкой нельзя не согласиться. Вопрос в том, была ли непростая обстановка 30-х годов настолько угрожающей, чтобы прибегать к такой чрезвычайно мере как «упрощённое ведение следствие и суда»?
Но так или иначе, репрессии в том виде, в каком они осуществлялись, нанесли тяжелый ущерб тому, что для самого Сталина было главным – делу укрепления партии. И дело не только в уничтожении отдельных лиц.
В одном из писем 1925 года Сталин утверждал: «РКП(б) развивалась всегда противоречиями… И только в этой борьбе она крепла, выковывала действительные кадры». А репрессии привели к тому, что подавляющее большинство честных коммунистов приучались держать своё мнение при себе, а вслух высказывать «одобрямс».
Не это ли предопределило то, что почти все делегаты ХХ съезду КПСС – сталинские кадры партии – молча «проглотили» клеветнический «закрытый» доклад Хрущёва?
Не зарождённая ли тогда боязнь открыто выступить против мнения руководства партии привела в 80-е годы к тому, что, хотя многие коммунисты отвергали курс Гордачёва-Яковлева, в руководстве партии не нашлось никого, кто оказался бы способен возглавить сопротивление разрушению социализма, а партийные массы не смогли выдвинуть из своей среды новых лидеров, отвечающих требованиям момента?
Виктор ВАСИЛЕНКО,
Белгород