В начале третьей недели, сразу после завтрака к Патрисии заявились трое охранников и велели одеться. Но выводить ее почему-то не стали, а наоборот, все трое вошли внутрь камеры. Красавчик-блондин куда-то нажал, и прямо из потолка к ним спустилась узкая пластиковая кабинка. Патрисию вежливо втолкнули в нее. Она даже не успела «включить» клаустрофобию, потому что через секунду кабинка уже поднялась на несколько этажей вверх и остановилась в большом полукруглом зале. А потом Пат как стояла, так и осталась стоять, только стены кабинки ушли в потолок.
(начало - глава 1, глава 2, глава 3, глава 4, глава 5, глава 6, глава 7, глава 8, глава 9, глава 10, глава 11, глава 12, глава 13, глава 14, глава 15, глава 16, глава 17, глава 18, глава 19, глава 20, глава 21, глава 22, глава 23, глава 24, глава 25, глава 26, глава 27, глава 28, глава 29, глава 30, глава 31, глава 32, глава 33, глава 34, глава 35, глава 36)
Три стены в зале были прозрачными, и Пат с радостью увидела яркое небо и густой синий лес, окружавший дом. Впрочем, через секунду ее радость померкла. Патрисия почувствовала, что сзади кто-то есть. Он вышел из двери позади нее, помахал ей рукой и направился в центр зала, где одиноко стоял большой стул из блестящего метала, сделанный в самом вычурном стиле. Витые тяжелые ножки, спинка с мягкой вставкой из мерцающей ткани — ни дать ни взять трон. Семен на него не сел, а остался стоять к ней спиной, чего-то поджидая.
Ждал он недолго, с другой стороны зала прямо из-под пола поднялась пластиковая кабинка и тоже ушла в потолок, оставив тут Бокчеррига.
Ей казалось, что она не видела его сто лет, хотя времени прошло не так уж и много. На первый взгляд брат Кетла выглядел абсолютно таким же — уверенная стать, неподвижное лицо с горящими глазами. Несдавшийся и непокоренный Бокчерриг... Она боялась смотреть на его цвета, но зрение переключилось само. Светло-оливковый остался прежним, но коралловый теперь не светился так резко, его затмевал очень яркий и насыщенный зеленый, переливаясь местами в синий. Удивительно, но цвета Бокчеррига стали прекраснее, чем были. Он готовился ко встрече с Силами, и все остальное стало для него несущественным.
Но только до того момента, как он увидел ее. Смуглое лицо мужчины стало серо-зеленым, глаза померкли, а его цвета быстро затмевала боль.
— Бокчерриг… — простонала она. — Прости… прости, я не хотела! Твоя жертва… она была напрасной! Я не знала, я вообще не хотела, чтобы…
— Разговаривать будете, когда я скажу, — прервал ее Семен, не оборачиваясь.
Патрисия сделала несколько шагов навстречу Бокчерригу, собираясь обогнуть однокурсника, и врезалась лбом в стену. То есть никакой стены не было, но она была. Заметавшись, Пат наощупь тыкалась вправо и влево — стена окружала ее со всех сторон.
Бокчерриг не шевельнулся, он, видимо, тоже был окружен, но видел эту стену или знал о ней.
Откуда-то снизу в ее призрачной камере выдвинулось невысокое сидение — Семен заботился о беременной женщине. Но она не села. Семен все это время продолжал просто смотреть на Бокчеррига. А потом провел рукой справа от себя, и рядом появился прозрачный экран-голограмма. Пат увидела на голограмме объемную фигуру — женщину в ее рост, будто бы стоящую рядом с Семеном; судя по дурацкой прическе и одежде, видимо, ксандру. И только через секунду поняла, что это не ксандра… а она сама. Но это не было ее полной проекцией. Пат, которая была не Пат, не двигалась с ней синхронно.
Семен некоторое время постоял, продолжая смотреть на Бокчеррига, а потом дружелюбно обернулся к настоящей Патрисии.
— Сейчас я тебе все объясню, — улыбнулся он. — Вряд ли он понимает по-русски, но все равно это слышишь только ты, он сейчас в другой реальности. Этот экран, — Семен указал на двойника Патрисии, — показывает то, что я транслирую Бокчеру в голову, я теперь легко туда проникаю. Сейчас он видит тебя — ту, что на голограмме. И видит так, как я тебя представляю.
— Плохое у тебя воображение, — пробормотала Пат, пытаясь понять, чем это грозит Бокчерригу.
Илянин сейчас смотрел прямо на голограмму, а ее словно перестал замечать.
— Это не воображение, а трансформация памяти, так что объектив не врет. Но ты не волнуйся, дальше будет воображение.
Технологии креза, вспомнила она. Подводная станция, она и Кетл. И на экране — все, что записалось у него в памяти. Это изобрел сам Кетл, а использует теперь этот гад! Но Кетл не говорил, что можно устраивать сеансы воображения… такое он вряд ли изобретал.
Рядом с воображаемой Пат на экране появился воображаемый Семен. В руках у него свернуло что-то острое, вроде иглы или скальпеля. Сзади «подошли» воображаемые охранники, усадили ее проекцию на воображаемый стул и крепко связали. Лже-Семен подошел к пленнице и провел скальпелем по ее лицу, оставляя кровавый след. Лже-Пат закричала и принялась извиваться.
Настоящая Пат вздрогнула и передернулась, невольно схватившись за щеку. А пытки на экране продолжались. Лицо ее превратилось в кровавую маску. Потом на ее двойнике разорвали одежду и скальпель вовсю «рисовал» на ее животе, который казался гораздо больше, чем настоящий, кровь текла по нему рекой.
Патрисию затошнило. Но теперь она смотрела только на Бокчеррига — ужас на его лице был неописуем. Он бился о стену, словно пытаясь пробить ее, лицо его искажали судороги, в глазах было невероятное усилие — он прорывался к лже-Патрисии, пытался воздействовать на лже-Семена… Пат кричала, махала руками, пытаясь привлечь внимание Бокчеррига к себе настоящей — но тщетно: он видел только голограмму.
— Видишь, как я умею? — не стесняясь, бахвалился Семен. — Я одновременно показываю ему сюжет, транслирую его для тебя, да еще и разговариваю. Можно и по-другому, могу транслировать прямо ему в голову, но разница не велика — его реальность там, а не здесь.
Семен говорил так, словно читал для нее лекцию. Его возможности и впрямь заслужили бы восхищение, если бы не вызывали такой ужас и гнев.
— Прекрати! Зачем?? Сволочь, сволочь, прекрати немедленно! — орала она.
— Ты должна сказать мне спасибо, — пожал плечами однокашник. — Я даю ему шанс убить меня. Он же может тебя защищать, вот только как-то у него не получается… но я же не виноват.
Значит, он знает, это не секрет, что защищать ее илле могут… Какая же она идиотка, что считала его глупее себя! Конечно, ему нечего бояться, Семен сильнее их всех… Просто смерть Бокчеррига будет еще мучительнее.
Тот уже стоял в изнеможении на коленях, а Семен тем временем продолжал объяснять ей — размеренно, словно комментировал футбольный матч.
— Знаешь, в чем его ошибка? Он сейчас одновременно оказывает мне ментальное сопротивление (тут ему тягаться со мной не по силам) и тратит силы на «физику», стараясь пробиться сквозь стену. А стена-то — тоже ментальная. Ее не разрушить физически.
На голограмме тем временем лже-Пат извивалась на полу в луже собственной крови, а лже-Семен подбирался к ее вскрытому животу с огромными щипцами, чтобы извлечь ребенка.
Пат сама уже чуть не теряла сознание, видя, как Бокчерриг в иступлении падает. Теперь его глаза, казалось, не видят уже ничего, он держится за голову, которая, очевидно, разрывается от боли.
— Вот если бы он попробовал своими ментальными силами разрушить стену — он мог бы накинуться на меня и попытаться нанести физический вред. Правда, он думает, что я — там, а не здесь. Да и все равно не успел бы, я его выключил бы. Но я ведь не виноват, что сильнее — все ведь по-честному, да? Послушай, ты перестань буянить, а то получишь успокоительное и пропустишь финал. Все равно с плодом ничего не случится, я напичкал его укрепляющими через твое питье.
Он сказал это, глядя, как Пат, не замечая того, сама билась о стену, как сумасшедшая птица. Она ненавидела Семена так, как никого в жизни — казалось, дайте ей до него добраться, и она уничтожит его. Она больше не смотрела на то, что происходит на экране, она сосредоточилась на мерзком ублюдке, собрала все свои силы, весь свой гнев и направляла его только в одну точку — в его голову. Сейчас он стоял к ней спиной, любуясь на муки Бокчеррига.
А потом случилось неожиданное. Семен вздрогнул и потер, озираясь, затылок. А потом уставился на нее. Вот и все, чего она добилась — раскрыла себя… Теперь ее просто усыпят до конца беременности. Нет, сначала он убьет на ее глазах Стара.
Бокчерриг лежал без всякого движения, скорее всего, он уже мертв.
Обессиленная, взмыленная, с бешено колотящимся сердцем и спутанным дыханием, Пат осела вниз.
***
Его словно хлопнули по затылку книжкой или ударили крепким маленьким кулачком. Семен в недоумении оглянулся — кто дал ему этот ментальный подзатыльник?
Да ну, бред, он просто перенапрягся. Семен поморщился, глядя, как Патрисия сидит на полу, такая подавленная и ничтожная. Право, с голограммой и то было интереснее. Не переборщил ли он? Чего ради она так билась из-за этого типа? Хорошо, что Семен всю неделю вливал в нее успокоительное.
Он снова повернулся к илянину — тот лежал, не в силах пошевельнуться, но был еще жив. Бокчер спекся так быстро, что Семен ощутил разочарование. Он подключился к его мыслям и передернулся, обнаружив там ненавистного братца. В момент своей смерти Бокчер вспоминает родню. Но что это он лопочет, обращаясь к нему? «Прости… я не смог… я должен был… я не спас ее… я попрекал тебя… моя жена… а я… я должен был… я не смог… твоих… ребенка…».
Что это все значит? Какое отношение Пат имеет к тому типу, брату Бокчеррига и самому опасному илле на планете? Звучит безумно, но…
Он резко повернулся к Патрисии, но попытка проникнуть в ее голову, хоть девчонка и пребывала в полной разрухе, снова не получилась. А что, если… Если эта дрянь вовсе не жена Стару? Или она там была женой всем одновременно? Может, они дали ее всем по очереди, в надежде получить потомство?
Ну конечно, какой же он идиот! Разумеется, они дали ее самому сильному илле. Им нужно было его семя, и не чье иное! Но тогда зачем они вернули мальчишку на Илию? И как же эти их нравственные законы: одна жена, один муж, бла-бла-бла… Хотя на что не пойдешь ради достижения цели?
А знает ли Пат, кто отец? Могла и не знать, а могла и солгать, чтобы спасти пацана — она точно неровно дышит к нему.
И вдруг Семена озарило: этот толчок в голову, этот ментальный удар — это мог сделать только зародыш! Он даже затрясся от возбуждения и тревоги: ему в руки плывет самая могущественная сила, ее наследник! И одновременно самая опасная. Если ребенок еще во чреве способен защищать… кого? — конечно, свою родню, кровного дядьку! — то как он отреагирует, когда Семен убьет Пат, его мать?
Надо срочно проверить эту догадку. Подать-ка сюда этого лже-папашу! А может, и для него это будет сюрпризом? Узнаем. Чего он точно не может, так это врать, как эта лживая шлюшка, иллийская подстилка Пат.
Семен вышел, дал указания охране, выслушал срочное сообщение и велел передать вниз, чтобы пока никто не мешал.
***
Семен придирчиво оглядел сцену. Пат стояла теперь, бледная, прикусив губу. Слева напротив нее валялся, как мешок с дерьмом, Бокчер, а справа стоял мальчишка, конечно же, тоже запертый. Он в отчаянии взирал на Пат, а та на него.
Голограмму Семен убрал — во-первых, бессмысленно, Пат с этим парнем на мысленной связи. Во-вторых, все стало настолько серьезно, что теперь не до театра. Да еще и его план «Б», как он только что узнал, неожиданно приобрел актуальность. Семен сделал нужные указания и снова вернулся к пленникам.
— Поговорим, — почти весело начал Семен, но внутри у него все плясало от предвкушения. — Так кто же папаша твоего ребенка, Пат? Ну-ка, скажи.
— Ты знаешь, кто…
Вопроса она не ожидала и не сумела скрыть испуга. Значит, направление верное.
— Вот теперь знаю. А ты думала, что провела меня? Это его братец, да? — Семен указал на Бокчера.
Не дожидаясь ответа, он резко повернулся к Стару:
— Отвечай, и помни, что по вашим законам ты врать не должен. Ты отец ребенка? Или этот ваш Кетлер?
Парень молчал.
— Молчишь, тварь? — Семен напоминал сам себе «плохиша», героя боевиков, и наслаждался этой ролью, вспоминая, как завидовал крутым парням из фильмов. — А как же твоя клятва?
— Я не должен нападать на тебя и лгать, но отвечать я тебе не обязан, — вымолвил Стар с какими-то бережными, почти сочувствующими интонациями.
Семена все в нем бесило. Недоносок разговаривал с ним как с нашкодившим пацаном! А при этом даже не нашел в себе гордости скрыть, как страдает из-за подружки. Сама искренность и благородство — возведенные в куб. Семен ненавидел даже эти слова, не то что их полное воплощение. Но он сдержался. Сначала дело.
— Патрисия, детка, да ладно тебе уже, — благодушно сказал он, обратившись назад, — расскажи! Как так вышло-то… Хотели тебе одного женишка назначить, а потом привели другого? Ты у них по рукам там, что ли, пошла? Не выдержали мужички голодовки?
Она скривилась от гнева, чем вызвала у него ядовитую радость — ага, получила, чистоплюйка-гордячка. Вот до чего ты докатилась…
Он терзался сомнениями, как поступить. Хотелось наказать Пат за ее вранье, помучить парня у нее на глазах… но Семен подустал. К тому же, со Старом он еще не работал, даже ни разу не пробовал проникнуть в его голову после неудачной попытки тогда, на Оксандре. С пацаном надо действовать постепенно, от простого к сложному, он куда сильнее, чем Бокчер. И, конечно же, интересней — это крепкая груша, а не плюшевая игрушка. Вот только теперь есть дела поважнее — опасный и вожделенный ребенок затмевает все остальные игры.
А что если просто убить этого парня, раз он не папаша? Но как же тогда дубль-ребенок? Обратного хода нет, все уже на мази, вторая серия на подходе.
Однако мерзавцы дурили его, и за это положено наказание. Патрисия впарила ему сказку, а он и поверил. Решено, пусть хотя бы помучаются. Не обязательно проникать парню в мысли, можно просто поделиться с ним своими.
И он уселся на свой любимый стул, повернув его к молодому илянину.
— Знаешь, Пат, сколько стоит этот стульчик? — весело заговорил он, продолжая в упор глядеть на Стара. — Это моя гордость. Из местных металлов. За одну ножку можно купить все европейское полушарие.
Стар несколько минут терпел воздействие, а потом пошатнулся. Семен оглянулся на Пат — та уже снова металась по невидимой конуре. А ведь она, и правда, тащится от этого парня, а тот сильный просто ее оплодотворил. Отлично.
Семен подмигнул ей, мол, смотри, что будет дальше. А она, утомившись, перестала носиться, тупо уперлась лбом и ладонями в невидимую стену, а глаза ее полностью опустели.
Стоило чуть отпустить парня, как тот воспрянул, и Семен снова повернулся к нему, оставив комментарии на потом. Через минуту Стар уже схватился за голову, но все еще пытался устоять на ногах.
Семен встал со стула и подошел к Стару поближе — ему доставляло удовольствие видеть, что одна его мысль способна доставлять такую боль и мучение. Семен и в это воздействие внес элемент творчества, предлагая звездному мальчику картинки на выбор — убийства илян, насилие над илянками, вырубку деревьев… Реальные, между прочим, картинки, из собственной памяти. Стар пытался закрыться и не пускать их в себя, но одновременно желал получить эту информацию, и поэтому его сопротивление слабло.
Процесс увлекал, завораживал, и что интересно, обещал быть долгим. Часок-то он точно продержится, решил Семен. Потом можно снова перейти к картинке с Пат, а можно подбавить и физики, наслаждаясь зрелищем, как парень слабеет, впускает боль, как она проникает в каждую клеточку его тела.
Семен стоял прямо перед ним, близко-близко, широко расставив ноги, и вдруг… Он не понял, что произошло, только успел заметить край дорогущей ножки стоимостью в европейское полушарие. Ножка стула мелькнула перед его глазами, а дальше… дикая боль в виске и полная темнота.
***
Это конец. Бессилие, отчаяние нахлынули на нее, она заметалась, пытаясь за что-то ухватиться, найти какую-то помощь. Невольно выхватила из кармана камушек Кетла, и тут же бессмысленная паника отступила, словно Кетл приказал ей взять себя в руки. Внутри все тряслось, но голова начала работать. Бесполезно воздействовать на Семена — это ей не по силам. Бесполезно ломиться в стену — Семен сам сказал, что Бокчерриг ошибся, потому что стена тоже ментальная… Но стена — это ведь не Семен.
А ведь он дал инструкцию, внезапно поняла она. Сжала камень Кетла, отвела взгляд от мучителя и направила все свои внутренние силы на стену, представляя, как эта невидимая преграда рассыпается, исчезает, тает… Уперлась в нее лбом и ладонями, и через секунду ее руки провалились в пустоту. Тело Бокчеррига, сползшего у стены, тоже упало — видимо, все стены рухнули одновременно.
Она действовала моментально и не задумываясь. Откуда-то, словно напитавшись ее яростью, нашлись и физические силы. Не успел этот гад оглянуться, как она схватила тяжеленое кресло за его эффектную спинку и обрушила Семену на голову.
Одноклассник упал, как подкошенный, а Пат размахнулась снова — она была готова наносить удар за ударом, пока он не сдохнет, пока она не удостоверится, что… Но тут же отлетела вместе со стулом, врезавшись в уже настоящую стену.
Охранники уже были тут — они вылетели из двух дверей позади. Все происходило быстрее, чем это можно описать, и в то же время как в замедленной съемке. В том, кто так грубо отшвырнул ее, она узнала бесцветного. Но это было последним, что он успел сделать, потому что тотчас упал замертво, словно на его голову тоже опустился стул. Стар! Ведь он может ее защищать!
Но другой — подтянутый азиат, сообразив, кто представляет главную опасность, направил бластер на Стара. Пат не помнила, как подскочила и метнулась между ними. Ее надплечье оказалось как раз на уровне его груди, и лазерный луч вместо сердца илянина пронзил ей плечо. Боли она не почувствовала, только удар, откинувший ее на Стара.
Прямо перед ее глазами был направленный ствол, азиат поднял его чуть выше, целясь в голову Стара и нажал на курок, но мгновением раньше между ними и стрелком оказался тот, кого уже быть не должно.
***
Каким последним усилием воли он, полумертвый, поднялся? Встал и кинулся на стрелявшего азиата — теперь он тоже имел право ее защищать, ведь ему было неведомо, что тот целится в Стара. Азиат разрядил в него всю обойму, а потом…
Пат даже не поняла, как она это сделала, лишь почувствовала, что волна ее гнева материализовалась и вошла прямо в лоб врагу. Теперь это был уже не слабый толчок. Азиат рухнул, но тут с обеих сторон появилось еще двое — черный блондин и рябой коренастый начальник.
Справиться с обоими она не могла, но начальник себя перехитрил — настоящий военный. Пат заметила его быстрые знаки напарнику — бери девчонку, а я…
Стар с Патрисией действовали не сговариваясь — она защищала его, а он ее.
Через несколько секунд в комнате лежало уже шесть тел, и одно из них, увы, принадлежало Бокчерригу.
***
Жизнь утекала из него — она это видела. Стар тоже это знал. Он молча стоял рядом, ничего не предпринимая. Но она не могла просто сдаться! Бокчерриг лежал с закрытыми глазами, а Пат, ползая вокруг него на коленях, уже несколько минут направляла свою энергию на его раны — все тщетно. Все ее силы натыкались на неодолимое препятствие, как тогда, с неизлечимыми больными в проклятом районе.
Бокчерриг приоткрыл глаза, и зрачки его расширились — он узнал Пат.
— Ты… жива… раны… ребенок… где?
— Не было никаких ран… он внушил тебе это, это только гипноз!
Она скосила взгляд на свою руку — желтые ленты рукава покраснели от крови.
— Это просто… это не то… со мной и ребенком все хорошо.
— Где… он?… — прошептал тот, разлепляя губы.
— Я его вырубила, стулом. Подожди… я сейчас попробую…
Она снова направила на него силу, но Бокчерриг остановил ее, слегка мотнув головой.
— Нет, не надо… это не поможет. Я иду к своим близким…
Пат молча взяла его руку, крепко прижала ее к себе, наклонившись над ним, чтобы слышать каждое слово. Но его глаза потемнели:
— Но Силы… примут ли они меня?
— Конечно! — убежденно начала она, но он снова сделал ей знак остановиться.
— Я… хотел защитить тебя… скажи Кетлу, что я…
— Я скажу! Ты защитил! Если бы не ты… я бы не смогла… ты спас нас!
— Скажи Кетлу… мои цвета грязны… скажи ему… скажи, что я завидовал ему…
— Неважно… он знает… твоя жена умерла, и…
Он поморщился, желая, чтобы она поняла его.
— Нет, не то… это… из-за тебя, — наконец, выдавил он.
Несколько секунд Пат осознавала.
— Это… это ничего, — пробормотала она. — Кетл бы понял.
— Теперь мои цвета грязны…
— Но я вижу совсем иное. Они прекрасны.
Это было сущей правдой. Цвет боли покидал его, и его оливково-зеленый переливался с чистейшим коралловым, а еще в его цветах появились вспышки ярко-синего, которых доныне она никогда у него не видела — возможно, он их скрывал.
— Я… любил Кетла… И… тебя.
Его глаза смотрели умоляюще, но она не знала, чего он ждал. И тогда, повинуясь порыву, она взяла его лицо обеими руками, наклонилась и дотронулась губами до его губ. В его глазах она увидела и восторг, и страх.
— Это можно… сейчас можно, — сказала она.
— Прощай… — произнес он.
— Прощай, дорогой мой брат…
Но его глаза смотрели теперь в пустоту. Или куда-то еще — Бокчерриг ушел от нее и от илян. Ушел с Илии. Но еще некоторое время она видела, как светились его цвета. Последним исчез ярко-синий, но за секунду до этого превратился в другой, изумительный цвет. Она видела такой прежде только у Кеунвена — цвет индиго.
В отчаянии она подняла голову на Стара.
— Он ушел как индиго, — тихо сказал тот. — Я радуюсь за него.
И ни слова про прощальный поцелуй. Они помолчали, а затем Патрисия обвела глазами комнату, осознавая случившееся.
— Они все мертвы?
— Они все живы, кроме нашего брата. Люди очнутся не скоро. Не знаю, что будет с этим, — Стар мотнул головой на Семена. — Его резервы огромны.
Она вскочила и подошла к Семену — на его голове она увидела огромный вспухший кровоподтёк. Правильным было бы гада добить. Прямо сейчас, или из бластера, или тем же стулом.
До этого момента Пат почти не ощущала боли в плече, но теперь она дала о себе знать. Плечо словно жгло огнем, а перед глазами у нее поплыли круги. Кровь с руки капала на пол, и тошнота подступила к горлу. Она скрючилась, и весь ее завтрак оказался на полу, а потом ее рвало еще и еще, хотя внутри уже ничего не осталось.
Стар кинулся к ней, взял ее за руку, передавая свою энергию, и она почувствовала, как ей полегчало. Она выпрямилась и отдышалась, глядя, как Стар останавливает ей кровь.
— Я не смогу сейчас полностью заживить рану, — посетовал он. — Я только убрал пока боль и закрыл…
— Ничего… Это чепуха…
Пат снова уставилась на Семена. Порыв гнева ушел, и она не находила в себе достаточно ненависти, чтобы расправиться с врагом окончательно. А еще знала, что все равно не сможет. Не потому, что нельзя — просто не сможет, и все. И значит… Пат опомнилась.
— Стар, нам надо уходить, срочно! Дом защищен, но вместе мы можем попробовать…
Она видела, как он мучительно раздумывает.
— Я не знаю, как мне быть, Патрисия. Ведь тебе больше не угрожают. Я дал клятву прийти сюда и не сопротивляться. Ты должна уходить одна.
— Но если ты не пойдешь, не поможешь сбежать мне, они поймают меня и убьют!
— Больше всего на свете я желаю пойти с тобой, но тогда я нарушу клятву. Я не знаю как быть…
Она смотрела на него умоляюще.
— Я не оставлю тебя здесь. Или мы уходим вместе, или я остаюсь тоже!
— Ты не можешь. Ты должна спасти ребенка.
— Вот видишь! А я не пойду без тебя!
— Хорошо, — зрачки у него расширились. — Я нарушу клятву.
Но в глазах появилось мучение, и цвета его начали желтеть.
Что же она творит? Она же знает, что значит нарушить военную сделку! Пора бы понять: для илле есть вещи страшнее смерти.
— Нет, ты прав, — быстро проговорила она. — Прав. Ты не должен. Я сама.
И все-таки она не могла просто взять и уйти от него. Да и не знала, как. Есть ли в доме кто-то еще? Где турооз и ксандра, есть ли другие слуги? Даже если она выберется из дома, то куда пойдет?
А что если рискнуть, потягаться с Семеном? Но ведь они не смогут напасть на него первыми! И, как только он очнется, тут же, за секунду, убьет Стара, и защищать ее будет уже некому. Но если она сбежит сейчас одна, бросив друга, Семен убьет его медленно и страшно… Так что же ей делать?
Взгляд Стара говорил ей: пора, иначе все будет напрасно.
— Я все равно… я не знаю, как мне попасть в горы… — начала она, чтобы хоть что-то сказать, но тут ее прервало появление нового персонажа.
***
Хотя новым-то его как раз и не назовешь. Это было настолько неожиданно, что она не понимала, как реагировать. Радоваться? Пугаться?
Потому что перед ней стоял Артур — сам напуганный и явно не понимающий, что происходит. Ее он увидеть не ожидал, это было ясно. Не говоря уже о куче тел на полу. И о Старе. Артур ни разу в жизни не видел илянина.
Они заговорили одновременно.
— Что ты тут… где… что тут… — пробормотал Артур.
— А ты зачем… ты как здесь… тебя вызвал Семен?
— Семен? Какой Семен? — изумился тот.
— Вот этот, — Пат указала на неподвижное тело.
— Он же… — Артур осторожно приблизился. — Он же погиб!
— Нет, только ранен.
— Нет, я говорю, что тогда, давно…
— А тогда он вообще был живехонький. Но если ты не к нему — то к кому же?
— Я? Меня пригласил полковник. Он договорился, что… Неважно. Мне должны были тут помочь.
— Не знаю, что тебе обещали, но он тут главная гнида, — Пат указала на Семена. — А значит, он что-то подстроил.
— Нет, ну а ты… ты как вообще здесь? Ты же улетела на Землю! И что за идиотский прикид?
Это все, что его интересует — ее ксандрийские тряпки? Патрисии захотелось его стукнуть.
— А ничего, что я вся в крови?
«Вся» — это было преувеличением, но рука и весь правый бок — это точно.
— И откуда тут… — Артур покосился на Стара, словно боялся посмотреть на него прямо.
— Семен взял нас в плен, — Пат старалась говорить как можно короче и доступнее. — Ему нужен Дар илле. Он преследует меня еще с Земли, так как я помогла сбежать одному из илян — вот он. Его зовут Стар. Кстати, он бывший жених твоей невесты.
Пат указала на Стара, который молча разглядывал Артура.
— Что? — Артур был потрясен. — Но… мне сказали, здесь будет Проводник… который сможет… Это он — Проводник?
Теперь изумлена была уже Пат — Артур знает о Проводниках?
— Нет, конечно!
— Мы прилетели сюда, а теперь… — растерянно бормотал Артур.
— Мы? — внезапная догадка озарила ее. — Ты и Яли Нел?
— Ну… да.
По глазам Стара нельзя было ничего сказать, он все так же молчал.
— Теперь ты видишь, что тебя обманули, — решительно произнесла Пат. — Не знаю, чего добивался Семен, но, думаю, он заманил сюда Яли Нел. Может, собирался насиловать ее на глазах у Стара.
— Кто, Семен? — почти засмеялся Артур.
— Семен, Семен! — зло передразнила Пат. — Вот эти четверо держали меня здесь взаперти по его команде.
— Зачем?
— Ты глухой? Ему нужен Дар илле! То, что дают вам илянки — туфта. Настоящий Дар у мужчин, но добровольно они не делятся, а если насильно — то ничего не выйдет. Ты этого не знал? Семен хотел получить моего будущего ребенка, чтобы тот отдал Дар. А меня убить.
— Он хотел спарить вас … с ним? — в ужасе таращился на нее Артур.
Интересно, когда ей казалось, что он красив? По сравнению с высоким, строгим и стройным Старом ее бывший жених казался маслянисто-расплывшимся.
— Ох… Долго объяснять! Отсюда надо бежать, и вам с Яли тем более! На чем ты прилетел? Как вошел? Кто там внизу?
— Слуги меня впустили, велели ждать… а потом я услышал и…
— Артур, ты должен спасти меня, ясно? Если он очнется, то…
В глазах у Артура она прочла недоверие. Она видела его цвета — светло-желтый, бежевый, коричневато-зеленый. Слабые, невнятные цвета. Но не злодейские, нет. Он колебался.
— Пат, я… Я не могу предать своих. Ты, получается, связалась с врагами…
— Боже, Артур, не будь идиотом! Враги, загнанные в горы на собственной планете! Враги, которые никого не трогают первыми. А это — убийцы и насильники — ты выбираешь их? Только потому, что они одной с тобой расы? Этот мертвый илянин — Семен его пытал, на моих глазах… А что он хочет сделать со мной?
— Нет, конечно, если Семен… но ты наврала мне тогда, и я не знаю…
— Артур, очнись! У тебя невеста — илянка! Знаешь, что он тут сделает с ней? Он мне рассказывал… Какого хрена ты привез ее сюда… Для него они вообще не люди! Ты не понимаешь, во что вляпался. Послушай… у меня… я могла бы тебя заставить…
Она быстро подняла с полу оружие «азиата», но тут же опустила руку, чтобы не наставить его на Артура.
— Но я не буду. Ты должен принять решение сам! По своей воле. Это очень… это важно для тебя самого. Для твоей судьбы. Если ты оставишь меня здесь, меня убьют. Выбирай, только быстро.
Артур смотрел на нее некоторое время. Потом взглянул на Семена, на молчаливого Стара, и вдруг решился.
— Но… что я должен делать?
— Нам надо улететь. Просто улететь.
— Не нам, — вымолвил Стар с облегчением. — Теперь у тебя есть возможность спастись. Значит, я остаюсь, это ясно.
Она глянула на него в ужасе, но потом прикусила губу.
— Ладно. Но ты поможешь донести Бокчеррига. Я не оставлю здесь его тело, его надо отдать Кетлу. Это не противоречит твоей клятве, верно?
— Верно, — кивнул Стар, слегка удивившись ее покладистости.
— Там у меня Яли Нел… — нахмурился Артур. — Она ждет в селиплане. Они что… должны обязательно видеться?
— А чего ты боишься? — презрительно хмыкнула Пат. — Она же тебя обожает!
— Я… Пат, я помогу тебе выбраться, но потом… я должен вернуться к полковнику. Я не могу просто так… и…
Она решила, что пока довольно и этого.
— Ладно, как хочешь. Но поверь, для вас лучше смыться подальше!
И она принялась распоряжаться. Для начала собрала оружие охранников, однако до Семена дотрагиваться не стала.
— Может, его связать? — предложил Артур.
— Не трогайте его, — сказал Стар. — Пойдемте.
Он бережно и без всяких усилий поднял тело Бокчеррига. Пат протянула Артуру один из бластеров:
— Если кто-нибудь встретится, скажи, что тебе велено увезти труп и… скажем, расстрелять Стара.
Артур с сомнением глянул на нее, но возражать не стал.
— Кто там вообще внизу? — спросила она негромко, когда они подошли к двери и выглянули, никого не обнаружив.
— Я видел слугу неизвестной расы, чем-то похож на креза.
Значит, турооз, поняла Патрисия. Систему защиты, видимо, сняли, чтобы впустить Артура, а потом, конечно, снова включили. Стоп, защиту ставил Семен и снять ее мог только он. Значит, он знал про гостей. Что за мерзости он планировал с этой парочкой?
Спустившись по лестнице, они прошли по длинному коридору — не парадному, а для слуг, через который явился Артур. Потом попали в узкий холл-коридорчик со старомодными дверьми, а впереди уже маячила заветная дверь наружу. Все просто — обычная сенсорная панель. Пат первая бросилась к ней и нажала, и стекло поехало вверх, но дальше… Дальше она не смогла сделать ни шага — точно так же, как там, наверху, — ее руки уперлись в невидимую стену.
— Здесь закрыто, — сказал Стар. — Эта стена намного крепче той, что ты разрушила. Я не имею право ее убирать. К тому же, она наверняка связана с оповещением…
Значит, слуги без ведома шефа не выйдут из дома? Очень предусмотрительно.
— Оповещение, я думаю, замкнуто на хозяине, — задумчиво добавил Стар.
— Но ведь Семен в отключке, почему стена еще держится?
— Она исчезнет, только если он умрет. Ведь и кокон в горах держится, когда илле спят.
И что — вернуться и добить Семена? Нет… невозможно.
— Артур, Яли Нел уже передала тебе гамес? — быстро спросила Пат.
— Что? А, ты имеешь в виду силу… нет, это будет только когда мы поженимся… Я как раз…
— Вот это да! Долго же она тебя… — начала было Пат, но прислушалась — где-то в дальних помещениях послышалось движение.
Артур помочь ей не мог, поэтому она просто попробовала повторить то, что проделала наверху — мысленно упереться в невидимую стену впереди. Она почувствовала упорство материала, гнула его от себя, но стена устояла.
Пат остановилась и отдышалась. Она вернулась в коридорчик, осторожно заглянула в приоткрытую неподалеку дверь — небольшая, пустая комнатка, только несколько ящиков и бочка в правом углу. И окно — обычное, с подъемной ручкой.
— Что это за стена? Она большая, вокруг дома? — прошептал в панике Артур. — В ней есть двери?
Это подало ей идею. А что, если ей не разрушать всю стену целиком, а попробовать прорваться только тут, в одном единственном месте, где дверь. Или… где окно. Оно небольшое, и потребует меньше усилий. Пат сделала знак, чтобы все шли сюда, не маячили в коридоре.
Она распахнула низкое окошко, убедилась в наличии стены, и снова принялась за дело. А для уверенности снова сжала камень Кетла. Она знала, что ничего чудесного в нем нет, но его подарок излучал силу его любви. И стена поддалась. Только в одном месте возникла прореха, которую Пат едва «держала», чтобы снова не заросла.
— А что, так можно было? — удивился Артур, увидев, как она высовывает голову и руки наружу.
— Быстрее! — воскликнула она, пропуская вперед Стара с его скорбной ношей.
Тот быстро и легко прыгнул на подоконник. Артур все еще потрясенно смотрел на Патрисию, и она грубо подтолкнула его в спину. Но, как только он выбрался, в комнате появились двое.
Продолжение - глава 38.
(начало - глава 1, глава 2, глава 3, глава 4, глава 5, глава 6, глава 7, глава 8, глава 9, глава 10, глава 11, глава 12, глава 13, глава 14, глава 15, глава 16, глава 17, глава 18, глава 19, глава 20, глава 21, глава 22, глава 23, глава 24, глава 25, глава 26, глава 27, глава 28, глава 29, глава 30, глава 31, глава 32, глава 33, глава 34, глава 35, глава 36)
художница Елена Юшина