Из маленькой щели в тяжелых шторах, закрывающих прозрачную стену гостиной, пробивается узкий солнечный луч. Валентина Дмитриевна знает, что на улице уже буйствует солнечное утро, что семья уже собралась на завтрак, но вставать ей не хочется. Вчера вечером, как только ушла из комнаты внучка Людмила, Валентина Дмитриевна не сдержалась и в слезах склонилась на диване. Поэтому, не раздеваясь, лежала целую ночь, широко открытыми глазами глядя во тьму. В памяти всплывали всё новые и новые картины прошлого, когда они - молодые супруги Юрий и Валя - были вместе, на Земле. Каким счастливым и полным радости был каждый их день от знакомства до разлуки!
Вот Юрий, молодой, но уже известный лётчик-космонавт, возвращается из полёта на Луну. На плазмодроме - тысячи встречающих, но почему-то на Вале он задерживает долгий восхищённый взгляд. Потом встретились на стадионе. Валентина Дмитриевна, тогда студентка Валя, впервые выполнила норму мастера спорта по лёгкой атлетике. Самым большим, самым красивым из букетов, которые тогда получила Валя, был букет Юрия. Так они познакомились…
Женитьба, материнство, короткие встречи с мужем, когда Юрий возвращался из полётов и не спускал с рук сына Виктора, кажутся теперь Валентине Дмитриевне давней и странной сказкой.
До боли отчетливо всплывает в её воображении прощание с Юрием на плазмодроме тридцать шесть лет назад. Уже давно подана команда на запуск двигателей, об уходе провожающих в подземные залы, а Юрий всё держит на руках четырехлетнего Витьку, ласкает сына, прижимает к груди.
- Так ты, сынок, будешь ждать папу?
- Буду. Мы с тобой, как вернёшься, в детсад пойдём. Ты меня на карусели покатаешь? Так?
- А как же, - улыбается Юрий. - Только не знаю, кто кого тогда будет катать. Но раз договорились, так и будет, мой «победитель». Ты же Виктор, а это значит - победитель! Помни это, мальчик, и везде во всём добивайся победы. Вместе с другими, хорошо?
- Хорошо, папа. Добьюсь победы над космосом.
Валентина Дмитриевна даже сердилась тогда на Витьку: он сам, один, заполнил всё внимание Юрия. А Юрий, передавая ей на руки сына, сказал как-то буднично, словно на рыбалку уезжал:
- Смотри, Валя, за сыном. Сегодня он спал беспокойно, два раза просыпался. Ну, а меня жди без печали. Что бы там ни было, но мы снова будем вместе. Вот об этом и думай: вместе! До свидания, хорошая моя…
И вот теперь прошло тридцать шесть лет... Витька стал Виктором Юрьевичем, сорокалетним солидным человеком, лётчиком-космонавтом, со своей семьёй и детьми, а Валентина Дмитриевна - шестидесятилетней бабушкой своих внуков…
А Юрий... Юрий, вишь ли, всего на два года стал старше, но где-то далеко-далеко, и в самые мощные телескопы его не увидишь.
Валентина Дмитриевна машинально бросает ищущий взгляд на ясный солнечный луч, что пробивается сквозь шторы, и вдруг замечает в нем маленькую светлую пылинку. Она медленно плывет в луче, словно лишённый управления космический корабль в пространстве. Теперь уже и полумрак большой комнаты кажется Валентине Дмитриевне необъятной и чёрной бездной космоса. Корабль Юрия, оставшись без энергии, уходит всё дальше и дальше в чёрную безвестность. И нет силы, чтобы повернуть назад, нет силы, чтобы враз добраться до космонавтов и помочь в беде
Валентина Дмитриевна прикипела взглядом к пылинке и даже вскрикнула, даже рукой хотела помочь ей, когда она со светлой солнечной полосы начала плыть во тьму комнаты.
- Что же это я! - спохватилась Валентина Дмитриевна, усаживаясь на диване. Пальцы её дрожали, вытирая новую набежавшую слезу. - Так недолго в одиночестве и ума лишиться. К людям надо. Быстрей!
Валентина Дмитриевна выпрямилась, порывисто дернула за шворку шторы. Ослепительные лучи ударили в лицо. Даже не прищурилась. Жадно, даже глаза резало, смотрела на залитый солнцем город, глубоко вдыхала утренний целебный воздух.
Вдруг за её спиной раздалась гармоничная гамма звуков. Кто-то приглашал на связь по видеофону. Подошла к большому экрану на стене, нажав первую кнопку, тихо спросила:
- Кто это?
- Валентина Дмитриевна? - послышался голос. - Это я, Кедров. Хочу вас видеть.
- Одну минутку! - спохватилась, выключая видеофон. - Я ещё не одета.
Сбросила измятое платье и, идя в ванную, на мгновение остановилась перед большим, во весь рост зеркалом. Да, она ещё стройная и красивая, шестидесятилетняя женщина. Такими раньше, с полвека назад, были женщины в свои тридцать лет. Не только высокий жизненный уровень, не только комнатные ионизаторы воздуха, но и систематические занятия спортом берегли тело от старения.
И всё же она - бабушка... Валентина Дмитриевна улыбнулась своему отражению и двинулась к ванной. В комнату вернулась свежей и бодрой. Капли воды блестели в её пышных волосах, когда она, одетая в новое платье, нажимала кнопку телесвязи.
На экране медленно отчеканилось суровое, но доброе лицо Кедрова. Он улыбался.
- Добрый день, Валентина Дмитриевна, - с поклоном поздоровался старый учёный. - Как себя чувствуете?
- Спасибо, Сергей Петрович, - виновато улыбнулась Валентина Дмитриевна. - Теперь уже лучше.
- А было плохо? - нахмурился Кедров.
- Ой, было, Сергей Петрович! Уединилась, подальше от людей, и вовсе загрустила.
- Ну, вот! - рассердился Кедров. - О ком, а о вас я такого и не подумал бы. Вы же спортсменка! В здоровом теле - здоровый дух!
- Эх, Сергей Петрович, - задрожал голос женщины. - И в здоровом теле душу поранить можно. Да ещё и как больно…
- Ну, ну, Валя! - тихо, по-отечески, с суровой нежностью заговорил Кедров. - Разве ж так нам, отцам, матерям и женщинам космонавтов, можно? Я всё понимаю, Валя. Всё. Ведь я же вдвое старше тебя, а всё о молодости думаю.
- Да вы у нас самый молодой! - вынужденно улыбнулась Валентина Дмитриевна. - И всё-таки, Сергей Петрович, страшно представить, что я в два раза старше мужа стала. Мне сейчас кажется, что если бы я его сейчас увидела, у меня к нему только материнские чувства были бы. Он же теперь младше моего сына! А до встречи я и столетней старухой стану. Молодость не вернётся…
- Возможно, и столетней. Только не старухой. Уже сейчас у нас есть все возможности продлить жизнь человека до полутораста лет. И не просто жизнь, как существование, а жизнь кипучая, трудовая, действительно молодая. Молодость вернётся к людям, Валя. Люди целые века здоровыми себя будут чувствовать. Да и ты сама ещё удостоверишься в этом, дочка. А что мужчине меньше лет - не в этом беда. Самая тяжкая беда - если мы вовремя не спасём его с командой. Ты вот одну ночь погрустила и то трудно тебя взбодрить. А там, в космосе, когда нет энергии, каждый день годом кажется…
- Когда вылетает экспедиция? - сжала до боли руки Валентина Дмитриевна. - Разве нельзя уже сегодня?
- Всё делается согласно плану. Конечно, каждый день дорог для экспедиции, но теперь есть такие плазмолёты, что до корабля Чуева люди доберутся самое большее за три-четыре месяца.
- Три месяца! Сколько ждать, чтобы узнать о судьбе космонавтов!
- Нет, об этом мы узнаем через несколько лет. Из-за особенностей космической связи о встрече космонавтов станет известно ещё очень не скоро.
- Значит, ждать годы. Зачем такая жестокость, Сергей Петрович?
- Я просто говорю тебе правду, Валя, чтобы ты знала всё. Ты же сильная. Потому и рассчитываю на твою помощь в разговоре с Антониной Григорьевной, женой майора Германа Новикова. Она ещё ничего о своём муже не знает, потому что только завтра прибывает из лаборатории-спутника на Землю. Надо нам вдвоем её встретить, понимаешь?
- Хорошо, Сергей Петрович. Я уже собираюсь на Новую Землю. Только ведь Антонина Григорьевна, небось, слышала сообщение по радио?
- Мы специально предупредили радиста на спутнике. Так что на тебя, Валя, вся надежда.
- Завтра утром я буду на плазмодроме, - прощаясь, сказала Валентина Дмитриевна.
Она понимала, что Кедров дает ей это поручение ещё и потому, чтобы её саму взбодрить, отвлечь её мысли от жгучего одиночества, и была благодарна старому учёному.
Валентина Дмитриевна начала собираться. В столовую вышла спокойной. Лишь новая горькая морщинка, появившаяся на лбу за эту ночь, говорила о том, как дался ей этот покой.
[ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ]
***
