Мы отправились вдоль бурлящего коричневого потока, который так мало напоминал ту звенящую речку, на которой мы познакомились с Шишигой, и где нашли Василису.
Идти пришлось довольно долго. Берега стали круто подниматься вверх. И нам пришлось карабкаться на кручу. Любаша шла позади меня и ворчала себе под нос.
- Чего ты там бубнишь? – Спросила я подругу.
- Премся незнамо куда, незнамо зачем … - проворчала она. – А дома то сейчас красота. Сидели бы у горящего огня в печи, да пироги лопали. Куда как с добром. Нет, нам спокойной жизни не надо. Нам трудности подавай!
- Перестань тоску нагонять. Ты же знаешь, друзьям помочь – это святое. Да, и потом, от спокойной жизни через месяц с ума сойдешь. Ты первая, и сойдешь. Так что, не бурчи. Зато, будет, что внукам рассказать. – С усмешкой закончила я.
- Ага … Будет. С такой жизнью и до детей не дотянем, не то, что, до внуков. – Не хотела успокаиваться она.
- Ну … - Протянула я, - У тебя вполне неплохие перспективы на этот счет. – И покосилась на Верислава.
Любаша прыснула тихонечко от смеха. Хорошее настроение быстро вернулось к ней.
Тем временем, берега становились все более пологими, а река все более широкой и успокоенной. На самом мелком месте мы увидели нагромождение мокрых деревьев, с торчащими корнями.
- Вот, и пришли. – Прозвенела колокольчиками своего голоса Бродница. – Здесь мы расстанемся. Спасибо вам за заботу. – И она поклонилась нам в пояс.
Чувствовалось, что ей хотелось нам еще что-то сказать. Я приобняла ее за плечи.
- Что ты, милая. Какая там забота. Но, вижу, еще что-то сказать хочешь. Ты говори, не бойся. – Ласково обратилась я к ней.
Она, опустив глаза, тихо проговорила:
- Помогите нам, коли сможете.
Любаня, забыв про все свои страдания о печах и пирогах, а также о спокойной жизни, принялась с жаром ее уверять, что мы сделаем все, что в наших силах. Глаза подруги подозрительно блестели. Я про себя хмыкнула. Знать бы еще, что делать надо. Ладно, разберемся. Только бы до пещеры добраться поскорей. Сил уже никаких нет эти загадки разгадывать. Еще больше настораживало, что все молчат, как сфинксы и на Батюшку-Ящура кивают.
Мы простились с Бродницей, и стали осторожно заходить на импровизированный мост. Бревна были скользкими от налипшей мокрой глины. Приходилось очень осторожно выбирать место, куда поставить ногу.
Вдруг, Василиса, сидевшая до этого вполне спокойно на моем плече, взвилась в воздух с тревожным криком. Я повернула голову в ту сторону, куда она так рванула. Какой-то сильный шум раздавался с верховьев реки. Мы с подругой уже были на середине, а Верислав еще только заходил на этот импровизированный мост. Василиса с громкими тревожными криками летала над нашими головами. Шум все приближался. И тут, мы увидели причину ее тревоги.