Честно боролся с послеобеденным сном. Решал судоку, приступил было к записям, но бросил. Пытался читать. Однако в итоге победа осталась за ним.
Проснувшись, заметил на спинке кровати, той, которая стояла у окна, красное полотенце. Это означало, что к нам во время тихого часа кого-то подселили. Вскоре появился и сам хозяин. К нашему общему удивлению им оказался Индеец.
Он стал, скрипя пластиковыми сланцами, расхаживать в широком проходе между рядами кроватей, несмотря на то что до подъёма оставалось не менее четверти часа. Прогулки по коридору, по моим продолжительным наблюдениям, были его любимым времяпрепровождением, а теперь выяснилось, что он ещё и любитель погулять по палате.
До сих пор я знал его как тихого и малозаметного обитателя нашего поста, но лично знаком не был. Знакомиться он не предложил и сейчас, а мне тоже не захотелось.
Не успев поздороваться, едва пробудившийся Равиль немедленно начал делится с Индейцем, словно со старым и добрым знакомым, своими ближайшими планами, поражавшими одновременно и своей простотой, и ни с чем не сравнимой значимостью, особенно в отношении достигаемых результатов. Причём изъяснялся Равиль по обыкновению старательно и с большим количеством подробностей, а вместе с тем, наводя беспросветную скуку и не останавливаясь.
Всегда молчаливый, Индеец пытался что-нибудь отвечать, скорее, из вежливости, чтобы не обидеть искусного рассказчика, но очень коротко, наподобие: «Да, да, конечно». Его высокий голос я услышал впервые, и он, оказалось, совершенно не подходил к сложившемуся у меня образу.
Чуть позже, когда утомлённый обязательным общением Индеец вышел из палаты, Равиль, постоянно нуждающийся в сочувствии и обиженный столь невнимательным отношением к себе, возмущённо заметил: «Ну, что за человек? С ним разговаривают, а он нет».
Через некоторое время Индеец возвратился и молча начал собирать свои вещи, включая привлёкшее внимание Равиля красное полотенце. Он коротко объяснился, что «спать у батареи», возможно, «будет жарко», и тотчас направился заселяться в пятую палату, к Колянам и Королю, в которой незанятой оставалась одна кровать.
«Счастливого пути», — подумал я, столь просто избавившись от неожиданного соседства. Однако ожидания мои не оправдались.
Не прошло, наверное, и получаса, как вместе со всеми своими вещами Индеец вернулся на своё прежнее место. Показалось странным, что он снова выбрал кровать у окна, поскольку ещё две были свободными. Покидая нас немногим ранее, он искренне оправдывал уход опасениями возможного неудобства, но тем не менее по возвращении место своего будущего жительства не изменил.
Оставалось только выяснить, почему он с такой лёгкостью переселяется из палаты в палату. Во всяком случае, согласно установленным правилам, подобного рода перевод должен был быть согласован, по крайней мере, с дежурной медсестрой, но лучше — со старшей.
Индеец был человеком в высшей степени аккуратным, поэтому, заселившись повторно, прилежно и заботливо раскладывал свои вещи в тумбочке и старательно расправлял на дужке кровати приметное красное полотенце. На его крайнюю опрятность я обратил внимание давно, не раз наблюдая за тем, как тщательно он причесывает волосы смоченной водой тонкой расчёской, смотрясь вместо зеркала в дымчатое стекло входной двери туалета.
История «великого переселения» Индейца на этом не закончилась. Исход в пятую палату и возвращение — волшебным образом повторились!!!
Выбор, несомненно, был трудным и, можно сказать, мучительным.
В это «смутное время» я с перерывами работал над дневником, Равиль, не добившись понимания, утратил к Индейцу какой-либо интерес, а Владимир и Анатолий будто и не замечали того, что происходит, воспринимая замысловатые перемещения нового соседа как недоразумение, нарушающее их полусонное существование.
Становилось понятно: перевод Индейца из третьей палаты был вопросом решённым, но решённым только в той части, что оттуда, а вот в той части, куда — ему позволили выбирать между четвёртой и пятой. Думается, поэтому, а также и по клиническим показаниям, медсёстры, вначале Полина Семёновна, а затем и сменившая её Мария Ивановна, никаких признаков беспокойства по поводу «великого переселения» не обнаруживали.
Дважды пожив понемногу в одной и другой палатах, Индеец, в конце концов, отдал предпочтение нашей, хотя полной уверенности в этом до сих пор нет.
Как и нет ответа на вопрос, почему его решили перевести из третьей.
Дневник пациента. Запись 084
Начало ← Предыдущая ← → Следующая → Все записи