К 1 января 1915 году в плену у русской армии оказалось 257 тысяч офицеров и солдат Австро-Венгерской и Германской армий.
Всего за годы Первой мировой войны русская армия захватила в плен 2.104.146 солдат и офицеров Австро-Венгерской империи и 167.082 солдат и офицеров Германской империи.
Из числа плененных солдат противника немцев, австрийцев и венгров отправляли, как правило, за Урал: в Сибирь, Туркестан, Дальний Восток. Солдаты и офицеры славянской национальности зачастую содержались на европейских территориях Российской империи.
В Сибири основная часть военнопленных размещались в Омском и Иркутском военных округах. К 1 января 1915 года количество военнопленных в Сибири достигло 186 тысяч. И тут выяснилась неприятная деталь. Оказалось их негде содержать – не было ни лагерей для военнопленных, ни казарм, где можно было бы их разместить подальше от населенных пунктов. Потому пришлось их селить в городах и поселках Сибири, где военнопленные получили возможность общаться с местным населением, и относительно свободно передвигаться по окрестностям. Кроме того, часть из них применялись на различных работах, как в городах, так и селах.
По мере роста числа военнопленных росло их число в городах Сибири. Уже летом 1915 года только в городах Западной Сибири находилось 64.631 пленных, из них 10.322 человека были военнослужащие германской армии. Практически в каждом крупном городе Сибири было по несколько тысяч военнопленных солдат и офицеров противника. А так как их труд широко использовался на промышленных предприятиях, железной дороге и в сельском хозяйстве, а строгой изоляции от местных не было, то немудрено, что они знали много такого, что составляло секреты Российской империи, в том числе и военные. К тому же пленные получали за свою работу на руки деньги, и щедро платили за оказанные им услуги местным посредникам.
Понятно, что мимо такого германская и австро-венгерская разведки пройти не могли.
Налаживаются контакты с теми местными жителями, кто готов подработать. Им платят деньги за пересылку корреспонденции как военнопленным из-за границы, так и обратно, в основном в нейтральные страны.
Местные власти, хоть и понимают опасность подобной «почты», тем не менее, весьма мягко обходятся с теми, кто помогает пленным офицерам переписываться с «зарубежьем», в обход военной цензуры.
Так 2 декабря 1915 года Председатель военно-цензурной комиссии Омского военного округа сделал выговор жителю Омска Д. Гардеру за то, что тот пересылает письма австрийских и немецких офицеров, минуя их комиссию. При этом выговор был сделан не официально, как полагалось, а в личном письме. Реакции никакой. Спустя месяц контрразведка арестовала Д. Гардера в момент получения ним очередной пачки писем от немецких офицеров (из них 1 было адресован в Данию, 3 – в Шанхай). И как же наказали провинившегося? Дали аж две недели ареста. М-да, сильно напугали его и ему подобных.
Вторым источником утечки информации оказались миссии Красного Креста.
Вместо того, чтобы разрешать посещать военнопленных представителям нейтральных государств, начальник Генерального штаба генерал Беляев, разрешил посещать военнопленных также подданным Германии и Австро-Венгрии, которые приезжали в составе миссий Красного Креста. И это несмотря на энергичные протесты начальника штаба Омского округа барона Таубе. Генерал Таубе видел в любой миссии Красного Креста шпионов, имеющих дипломатическую неприкосновенность.
И он был во многом прав.
Так. 6 января 1917 года в Барнаул прибыла делегация Красного Креста, в составе коллежского асессора А. Зворыкина, капитана датской армии Р. Вульфа, австрийской княгини Кунигунды фон Крой, выступавшей в роли сестры милосердия.
В ходе работы этой миссии русская контрразведка установила, что княгиня собирает разведывательную информацию, кто из пленных австро-венгерских солдат и офицеров намерен вступить в добровольческий корпус, который формировало русское командование из пленных славянского происхождения, подданных Австро-Венгерской империи. При этом княгиня умудрилась пустить слух о возможных репрессиях со стороны Австро-Венгерского правительства в отношении семей тех, кто вступит в этот корпус.
И подобных примеров было немало.
В 1917 году русская контрразведка настояла, чтобы генерал Беляев объяснил, чем был вызван его приказ, дававший возможность представителям вражеских государств в составе миссий Красного Креста заниматься разведывательной деятельностью на территории империи.
Верховной следственной комиссии генерал пояснил свои действия тем, что он хорошо знаком с системой германского шпионажа в России, и считает, что сестры милосердия не в состоянии нанести ущерб военным и иным секретам России.
Страшны не «знайки» или «незнайки» - гораздо опаснее уверенные в себе «полузнайки», с чем часто приходится сталкиваться и в жизни и в комментариях на канале.
(Источник: Н.В. Греков)