Продолжение книги-детектива Владимира Матвеева и Елены Годлевской «Собери моё тело».
Тайны Троицкой церкви
Общеизвестно: склеп Ермоловых вскрывали не единожды. Например, после погребения Алексея Петровича здесь же похоронили его невестку Варвару Николаевну, его сына Клавдия. Но это делалось официально. Когда внук Ермолова, Виктор Клавдиевич, решил поместить останки отца в семейный склеп, ему потребовалось разрешение самого министра! Вот документ, опубликованный в книге «Описание церквей, приходов и монастырей Орловской епархии» от 1901 года, благодаря которому мы можем иметь представление о том, каким был склеп изначально:
«Министр внутренних дел признал возможным раскрытие склепа, в котором погребены тела деда и прадеда г. Ермолова и устроить там же 4 места для других его родственников... Можно разместить в правом приделе 7 отдельных склепов в следующем порядке: 6 отдельных склепов расположить попарно в три ряда, с разделкою между ними кирпичных стен толщиной в 6 вершков… С технической стороны вышеизложенные работы, по-видимому, можно произвести без ущерба для прочности и устойчивости стен церкви, но под особым тщательным техническим надзором. Вместе с этими работами связана работа по разломке существующего склепа, временной выноске двух гробов и перенесении их в два из семи вновь выстроенных отдельных склепов… Ввиду представленных данных и справки, что циркуляром Медицинского Департамента от 22 марта 1894 г. за №499, по соглашению с Г. Синодальным Обер-прокурором предписано, чтобы семейные склепы устраивались с несколькими отделениями и чтобы раз занятое отделение ни под каким видом не было вскрываемо без испрошения предварительного разрешения надлежащей власти, которое может быть даваемо в уважительных только случаях и не иначе, как при соблюдении санитарных предосторожностей против вреда здоровья рабочих и других лиц, принимающих участие в разрытии старых склепов».
Так что в истории склепа в годы самодержавия тайн нет. Все запуталось после революционных событий. Во всяком случае сотрудники Российской академии наук, обследовавшие склеп в 2012 году, вместо Ермолова нашли там химический карандаш, разбитую иконку, пуговицы от мундира и полуистлевший погон, монету от 1937 года, фару от немецкого автомобиля «BOSCH», газеты конца 70-х годов прошлого века и обёртки от конфет, которые появились в России в 2003 году. При этом прах отца Ермолова был разбросан, гроб сына Ермолова – Клавдия – перевёрнут.
После «сбора» найденного праха «лишними» оказались составленная из кусочков левая нога и часть руки, которые «приписали» Алексею Петровичу. На вопрос, где всё остальное, учёные развели руками. Открытия не состоялось, ведь то, что в склепе была лишь часть останков, зафиксировано ещё в 50-х годах – ст. инженер управления культуры Селиверстова писала: «Останки праха А.П.Ермолова в настоящее время захоронены на прежнем месте в склепе под церковью Троицкого кладбища».
Не дали находки ответа и на вопрос, кто и зачем лазал в склеп. Учёные предположили, что химический карандаш – предмет, который не носили с собой крестьяне, обыватели и грабители, и, скорее всего, принадлежал представителю власти, а монета может свидетельствовать о том, что одно из проникновений произошло, как минимум, до 1947 г. – года денежной реформы, после которой старыми деньгами уже не пользовались.
Такие вот находки, которые ничего не проясняют. Лишь подтверждают рассказ Луговской в той части, что праха Ермолова в склепе практически нет, и тело его до сих пор молит: соберите!
На вопрос, где могут находиться не найденные останки героя, ответы у орловцев – самые невероятные. Вот, к примеру, гипотеза Светланы П., встречавшейся несколько лет назад с потомками Ермолова – семьёй известного учёного Сергея Капицы:
– Ермолова всю жизнь сопровождали какие-то тайны – пуля его не трогала, он знал, когда умрёт, именно он отдал распоряжение вынести и вывезти из оставляемого русскими войсками Смоленска одну из главных русских святынь – надвратную Смоленскую икону Божией Матери Одигитрию (в переводе с греческого — Путеводительницу) – точный список с древней чудотворной Смоленской иконы Одигитрии, написанной апостолом и евангелистом Лукой… Не исключено, что он был человеком, посвящённым в некие тайны. Я допускаю, что его прах мог восприниматься потомками как мощи и был попросту вывезен за пределы Орла. Семейные тайны – самое удивительное, что бывает на этом свете…
Распространена в Орле и другая версия. Якобы летом 1941 года, перед оккупацией, священники решили свезти все церковные ценности в Троицкую церковь и поместить их в склепе, чтобы сохранить, поскольку было известно, что немцы могилы не грабили. А позже орловские полицаи залезли в склеп в поисках сокровищ и выбросили прах Ермолова как ненужный.
А вот совсем неожиданное свидетельство одного из орловских жителей, попросивших не называть его имени:
- Мой отец знал председателя горисполкома тех лет, с семьёй которого мы жили на одной лестничной площадке. Фамилия его – то ли Болотский, то ли Болотских. Так вот я помню, что он рассказывал отцу, как хоронил Ермолова до войны.
Отбрасываем первую гипотезу как невероятную и ищем документы, которые могли бы пролить свет на последние две, тем паче что предгорисполкома Серафим Болотских – реальное лицо. Что искать? Очевидно, подсказка находится в истории Троицкой церкви в годы советской власти.
И сразу же обнаруживаем невероятную ошибку орловских краеведов, которую повторяли около 40 лет! Считалось, что Троицкая церковь была закрыта большевиками в 1930 году и простояла заколоченной вплоть до решения немецких оккупантов её открыть. Именно так написано в работе «Церкви и монастыри г. Орла» Виталия Сидорова – авторитета на Орловщине столь непререкаемого, что никому даже в голову не пришло перепроверять его утверждение. Известному краеведу поверили безусловно и растиражировали. Отсюда шли разговоры, обрастающие народной молвой, что церковь 12 лет была закрыта, заброшена, а значит, гуляй, мародёр, не хочу. Однако документы Орловского областного архива, которые нам удалось обнаружить, утверждают иное: Троицкая церковь вплоть до Великой Отечественной не была «заброшенной»!
«Сведения о действующих молитвенных религиозных объединениях по г. Орлу по состоянию на 1 июня 1937 года абсолютно четкие: «…Троицкая кладбищенская. Работает. Количество служителей культа – 1, количество общины верующих – 20».
Верующие не трогали склеп. Это подтверждает обнаруженный нами Акт осмотра архитектурных историко-художественных памятников по городу Орлу от 20 января 1939 года, подписанный тогда ещё помощником директора Краеведческого музея М. Каплинским, городским архитектором В. Алексеевым и представителем облуправления по делам искусств С. Хресиным. В первых строках Акта написано: «Склеп генерала Ермолова Алек. Петровича сохранность хорошая. Помещается в кладбищенской Троицкой церкви».
Православная община распалась лишь в сентябре 1939 года. Как следует из постановления исполкома Орловского горсовета депутатов трудящихся: «Исполнительный орган этого общества от дальнейшего пользования зданием церкви и имуществом культа, как и от охраны здания, отказался. Лиц, желающих принять здание церкви для отправления религиозных потребностей, несмотря на вывешенное объявление, не нашлось».
Зампредисполкома горсовета Фирсов, секретарь Глухов, управделами Мотин, чьи подписи стоят на документе, 7 февраля 1940 года «постановили согласиться с постановлением оргкомитета горсовета здание церкви – закрыть».
Но Троицкую не заколотили! Её забрало под свои нужды… управление НКВД по Орловской области. Нам удалось найти бумагу, подтверждающую это – рапорт исполняющего должность начальника архивного отдела УНКВД Орловской области Белошина начальнику отдела кадров УНКВД ст. лейтенанту Госбезопасности тов. Грибову от 25 апреля 1940 года: «Прошу вашего разрешения на увеличение дополнительного штата по Орловскому Госархиву… В связи с предоставлением дополнительного помещения под Орловский Госархив, т.е. предоставлением Троицкой церкви, находящейся на Троицком кладбище и требующей круглосуточного дежурства, так как находится совершенно обособленно (на далёком расстоянии) от других зданий».
То есть в начале 1940 года в церкви разместили часть госархива.
Надо полагать, НКВД ответственно подходило к исполнению своих обязанностей и обследовало церковь прежде, чем сюда занесли документы – как минимум, на предмет наличия тайных и подземных ходов. Обследовало и подготовило по своему разумению для хранения документов. В результате исчез иконостас, памятник Ермолову, церковная утварь… – всё, что нельзя было приспособить под государственные нужды. Оставшееся находилось под круглосуточной охраной – госархив – это не шутки! И значит, никто до оккупации Орла немцами не мог сюда проникнуть – банк было проще взять, чем Ермоловский склеп!
О том, что представляла собой Троицкая церковь через два года после её переоборудования под государственные нужды и в начале войны, в 1942-м засвидетельствовала немецкая газета «Речь», которой, на наш взгляд, в данном случае вполне можно доверять: «За время большевистской власти много памятников уничтожено, иные лежат опрокинутыми до сего дня; все кладбище заросло крапивой или густой высокой травой и производит грустное впечатление.
Кладбищенский Троицкий храм, сохранивший склеп современника А.С.Пушкина, его друга – генерала Ермолова, пострадал при большевиках не менее других храмов: внутри храма всё было расхищено и изуродовано.
В настоящее время, с разрешения Германского Военного командования, ведется реставрация этого храма: изготовлены новый иконостас и иконостасная живопись, ремонтируются полы храма, производится штукатурка и побелка стен. Ремонт предположено закончить к 1 октября с.г. По окончании ремонта и освящении храма будет приступлено к благоустройству кладбища. Богослужение совершается ежедневно в 9 часов утра и в 4 часа вечера в западной части храма».
Сомнения в причастности немцев к вандализму косвенно подтверждает и «Доклад о деятельности архивных органов Орловской области в период Отечественной войны советского народа против фашистской Германии» от 13 ноября 1943 года», написанный, как говорится, «по горячим следам» сотрудниками Орловского УНКВД.
Итак, «до войны Орловский облархив имел два основных здания (церковных), хорошо оборудованных для хранения документов, в которых были размещены документальные материалы в количестве 500 000 дел…
Первое здание (бывш. Преображенская церковь) находилось по ул. Московской, №3. Второе здание (бывш. Троицкая кладбищенская церковь) – по ул. Пионерской, полезной площадью 210 кв. м – было оборудовано стеллажами в три яруса, проведён электросвет, имеется противопожарный инвентарь…
После освобождения г. Орла от немецких захватчиков в облархиве были установлены следующие факты разрушения… Второе здание Госархива было передано немцами в феврале 1942 года верующим для религиозных целей. Всё оборудование: стеллажи, электросвет, мебель, инвентарь – было уничтожено. Документальные материалы… в беспорядке перевезены в основное здание по Московской улице, где свалены на пол в хаотическом состоянии».
То есть немцы даже не сожгли, не уничтожили архив, а перевезли в Преображенскую церковь. И не разграбили? Разграбили. О чём педантично сообщают архивисты: «10 500 дел документальных материалов погибли во время перевозки их из одного здания в другое», «немецкие фашисты увезли подлинную дарственную грамоту (на пергаменте) Екатерины II, выданную орловским дворянам, а также 150 фотонегативов эпохи Гражданской войны, отражающих немецкую оккупацию 1918–1919 гг. Немецкие фашист уничтожили 700 фотонегативов, отражающих социалистическое строительство нашей страны.
Немецкие захватчики увезли 16 книг из библиотеки Госархива на немецко-готическом латин-ском шрифте религиозного со-держания (Библии, Евангелие и т. д.), а также уничтожили 1500 комплектов газет, журналов и 1300 книг».
На этом поставлена точка. О мародёрстве в склепе Ермоловых дотошные архивисты не говорят ни слова.
Но продолжим поиски!
«После освобождения Орла городское духовенство, поддержав призыв митрополита Сергия, приняло участие в сборе средств в Фонд обороны страны, и Троицкая церковь в период с сентября 1943 года по январь 1944 г. передала в Фонд обороны 1932 рубля», – сообщает сайт Орловско-Ливенской епархии. Это означает, что церковь не была закрыта после освобождения – «4 апреля 1944 года Троицкая церковь была передана церковной общине в бесплатное пользование». И опять попала под охрану – теперь уже верующих.
Мы нашли документ, где описывается состояние храма в дни окончания войны – 20 апреля 1945 года. Было проведено обследование храма, которое подписали клитор церковной общины Булгакова, представитель горсовета Киреева и инспектор по охране памятников архитектуры Татьяна Каплинская, муж которой – уже известный нам по воспоминаниям Майи Луговской архитектор Михаил Каплинский был ярым почитателем Алексея Ермолова и ревностным хранителем склепа. В их акте есть всё – из чего сложены стены, в каком состоянии пол, где имеются трещины, что требует ремонта, но нет ни слова о склепе!
Очевидно, что эти люди не могли не зафиксировать последствия вандализма фашистов или полицаев, если он был. Промолчать о состоянии осквернённого захоронения можно было только в одном случае: если это сделала сама власть или сотрудники НКВД, что скорее всего.
Если бы «правопреемник» НКВД – ФСБ раскрыло сегодня документы той эпохи, возможно, никакие расследования не были бы нужны. Однако эта служба ограничилась лишь устным сообщением о том, что в их архивах нет каких-либо документов о ермоловском склепе.
Между тем у нас есть устное свидетельство – работницы облархива рассказывают, что их коллега Семён Алексеевич Кирсанов якобы подписывал документы о вскрытии гроба Ермолова. Чтобы установить возможную дату, изучаем трудовой путь Кирсанова. Родился в 1905 году, окончил МГУ в 1931-м. До 1935 –го – научный сотрудник музея, в 1938–1941 гг. работал… в архиве НКВД!
Потом в его жизни была Казань, в 1944-1945 гг. – возвращение в Орёл, в сентябре 1945-го стал начальником архивного дела НКВД… Но это уже не имеет к нашей истории никакого отношения. В это время Троицкая уже четвёртый год работала как церковь, а не как архив. Засвидетельствовать осквернение могилы Ермолова Кирсанов мог только в 1940 году! Что подтверждает рассказ об участии в перезахоронении предисполкома Болотских…