Император стоял на вершине. Сзади шумно дышали рабы.
Два часа его тело тащили. Сами ноги давно уж не шли.
Не прошло и минуты, усталость, подобралась к коленям его,
Он поморщился, -что же с ним стало? Что за недуг проник вдруг в него?
Оглянулся назад, тут же кресло, двое рослых рабов поднесли.
Со слащавой улыбкою слуги, опуститься в него помогли.
И застыли с боков со смиреньем, тишина на вершине повисла.
-Интересно, о чём они мыслят? –император скривился вторично.
Он с вершины смотрел на долины и тревога вдруг в сердце вползла.
Передаст он империю сыну, что сумел вот построить тогда?
А сумеет ли сын сохранить всё? Не покажет ли слабость врагам?
Что ещё не успел он доделать? Чтобы власть была крепка, строга?
Взгляд скользил по стене, что Великой, назовут его предки потом.
На ней видел он всадников в шлемах, что ходили по ней патрулём.
Вон дымок поднимается с башни. То сигнальный костёр не погас.
Отражается солнце от шапок, охраняющих стену солдат.
Взгляд в долину упал, там крестьяне, не страшились налётов теперь.
Копошились на грядках зелёных, необъятных посевов полей.
-Да, еды надо много, солдаты, не должны у меня голодать.
А иначе, какой он защитник? Как врага он пойдёт воевать?
Губы дрогнули в слабой улыбке, уж кого, но войска он любил.
Хоть держал дисциплину жестоко, но всегда справедливым к ним был.
Вспомнив воинов и командиров, на чьих копьях он к власти пришёл,
Усмехнулся бренности мира, и задумался глубоко.
Силы таяли, как водица, уходила в день жаркий в песок.
Император нахмурился, взглядом упираясь в далёкий восток.
Мысль точила, монахи, обманули наверно его?
Обещали продление жизни, но не видно пока ничего.
-Надо будет с собой их забрать всех, -император чуть дёрнул губой.
-Этих знаю уже, не искать что б, мне других в жизни иной.
Подбородок налево он сдвинул. И советник тот час подбежал.
-Что с гробницей? Конец уже виден? –он на ухо ему прошептал.
-Да, великий, гонец был уж утром. Всё готово, можно смотреть.
Прошептал в ответ сановник, и от страха стал потеть.
И кивнул император, -готово? Можно жертвы готовить тогда?
А где список, что мы составляли? Утвердить мне его пора.
-Да великий! –сановник склонился и пергамент дрожа развернул.
Вот весь список тех, кто с тобою, перейдут в иную страну.
Император глаза вдруг прикрыл, -зачитай -ка, я послушать ещё раз хочу.
Не спеши, читай медленно, внятно, изменить может, что захочу.
Оглянувшись на свиту, сановник, приказал, чтобы все отошли.
И упав на колени у кресла, поклонился вдруг до земли.
Император прищурился, -что ты, испугался написанных слов?
А советник вздохнул, -император, ведь живым здесь твой приговор!
Не врагам, не преступникам, людям! Что честно служили тебе.
И сегодня служить продолжают, утверждая твой трон на земле.
Усмехнулся вдруг император, -ты глупец, коль ещё не понял!
Что ж по -твоему, я узурпатор, раз с собою лучших всех взял?
Ты же знаешь, что здесь мы все гости! Счастье жизни в мире другом.
Здесь останутся наши лишь кости, души мы же с собой заберём.
Или ты сомневаешься в этом? Ты не веришь нашим Богам?
А ты вспомни, кто в этой жизни, мне всё это создать помогал?
Император ткнул пальцем в долину. И советник, скривившись, кивнул.
-Я всё понял, прости, император! –и в смирении спину согнул.
-Но один всё ж вопрос меня гложет, -от земли оторвал слуга взгляд.
-Когда все мы уйдём, не вернётся, растоптать наши земли твой враг?
-Говоришь, враг вернётся? Он может, -император с досадой кивнул.
-Если ты заберёшь с собой войско, защитит тогда кто страну?
Поднял руки с мольбою сановник. Тут он думал о детях своих.
Со своей он смирился судьбою, не хотел только смерти для них.
-Тут ты прав мой помошник, наверно, -император задумался вновь.
-Ведь врагов оставляю я здесь всех. Не могу я их взять ведь с собой?
А они, спят и видят. Как империю вновь разорить.
Что же делать мне ты подскажешь? Я забрать не могу с собой жизнь?
-Я придумал, мой повелитель, -оглянулся на свиту слуга.
-Есть обряд, когда можно из тела вынуть душу ему не вредя.
Тело здесь остаётся, не зная, продолжая отмеренный путь.
Ну а душу, мы прячем в статую, что в гробницу с тобой заберут.
-Изваянья с собой дать мне хочешь? –император стал багроветь.
-Ты смеёшься червяк, как же Боги, на меня будут смотреть?
-Боги скажут тебе, о Великий! Что ты мудрый и дальний Отец!
Что оставил страну здесь ты сильной! Не придёт без тебя ей конец!
-Ты не лжёшь, лизоблюд, подневольный? –подозрительно глянул старик.
-Я признаюсь, боюсь только Бога! Примет он истуканов твоих?
-Ты же сам говорил, император, оболочка людей, только прах.
Ну а души, с собой ты возьмёшь все, хоть и в глиняных телах!
И к тому же заказ будет строгим. По -имённо фигуры лепить.
Что б ни кто от реальной фигуры, истукана не смог отличить.
-Хорошо, начинай, я согласен, -долго думал, но всё же решив.
Император вздохнул, брови вздёрнув, -я надеюсь, не согрешил.
И слуга, скрыв улыбку, поднялся. И молитву молчком произнёс.
Сколько жизней сегодня спас он, на алтарь положив жизни взнос.
Император сидел ещё долго, его взгляд по долине блуждал.
Продолжал сам с собою он спорить, а потом монаха позвал.
Хоть и был предназначен он Богу. И обет отреченья прошёл.
Он, познавши секреты смерти, утешение в жизни нашёл.
Скрыв гримасу легко, оглядел он, располневшее тело царя.
В слух смолчал, про себя же подумал, что грехи Бог придумал не зря.
Тяжело вдруг вздохнул император, на монаха уставил свой взгляд.
-Ну что скажешь, обрадуешь, может? Эликсир ты придумал, иль как?
Взгляд монарха монах стойко принял. Не смутился и взор не отвёл.
-Я нашёл эликсир, что просил ты, но испытания он не прошёл.
Я добыл его в малой лишь дозе. Слишком долгий, поверь тут процесс.
-Хорошо, я всё понял, не трогай. Сохраняй пока его весь.
Император глядел на монаха, словно в мысли проникнуть хотел.
И сомнения мучали чрево, в тоже время и жить он хотел.
Жить не год и не два, а столетье. Может вечно, но кто же то даст?
Не хотел вот сейчас уходить он. И бессилен любой был указ!
Столько дел, столько планов, но где там! Старость силы и время берёт.
А хотелось построить, мечтал что. Не успеет, Бог уже ждёт.
Обмануть хотел Бога и чёрта. И часы своей жизни продлить.
Успокоить соседей корыстных и границы страны укрепить.
Император вздохнул, что ж посмотрим, что придумал ещё там монах?
-А пока, -он кивнул, -на гробницу. Где покоиться будет наш прах.
Долго, коротко, время бесстрастно. И слуга доложил, войско есть!
И пришёл император в долину, где стояли шеренги не счесть.
Он сморгнул в удивленье, -ну войско? Как живые, стоят все в строю.
На друг друга совсем не похожи. Каждый душу имеет свою?
-Я провёл царь обряд посвященья, -наклонившись, слуга прошептал.
-Каждый образ живой тут имеет, он лишь душу его себе взял.
-А живые? С живыми что будет? –император тревожно взглянул.
-Воевать с неприятелем смогут? –Ну а как же, -слуга тут кивнул.
-Все живые, остались на месте. Продолжают тебе царь служить.
Этих можно в гробницу уж ставить, в другом мире могли, что бы жить.
-Хорошо, отправляй, я согласен! –император кивнул, но смотри.
Ты со мною пойдёшь! На том свете, мне покажешь, как служат они.
Пролетели года и столетья! И однажды гробницу нашли.
Как живые, стояли шеренги, командиры вперёд их вели.
Не лукавил слуга, обещая, сквозь века, что солдаты пройдут.
Как живые шеренги стояли, вложи душу и оживут!
А император? Что император? Помог эликсир, что монах ему дал?
Гробницу нашли, раскопали. Монах обманул, он законов не знал!
Залитые ртутью, в гробу лишь останки. Когда –то великого, в прахе теперь.
Прости император, но вечной нет жизни. Ты в это не верил, теперь вот поверь.
А предки с волнением смотрят на войско. И кажется в звонкой сейчас тишине.
Взыграет труба, и шеренги встряхнутся и вновь зашагают по этой земле!
Размеренный гром барабанов им слышен. И солнца лучи отражают щиты.
Куда, терракотовый воин шагает? Империю строить, иль множить гробы?
Спокойно пусть спят утомлённые души. Нам войны не нужны, не те времена.
И мирным путём, пусть идут себе люди. Трудом, не войной, процветает страна!
Историю знать, надо всем непременно! Уроки её, ну очень важны!
Не повторять тех ошибок не верных, не разжигать пожаров войны!