— Спать? Ночью? — удивилась Шита. — А когда я буду иметь веселье? Ты меня не хотеть, я пойду искать. Твой землянин хотеть меня? Он мог платить?
Пат встревожилась. Шита в поисках приключений могла навлечь беду. Рассказать кому-нибудь о землянке, или, еще хуже, привести кого-то прямо сюда. Как бы еще не пришлось защищаться. Если придется (и получится) использовать Дар, это привлечет внимание. Стар строго-настрого запретил ей демонстрировать свои способности без крайней нужды.
(начало - глава 1, глава 2, глава 3, глава 4, глава 5, глава 6, глава 7, глава 8, глава 9, глава 10, глава 11, глава 12, глава 13, глава 14, глава 15, глава 16, глава 17, глава 18, глава 19, глава 20, глава 21, глава 22, глава 23, глава 24, глава 25, глава 26, глава 27, глава 28, глава 29, глава 30, глава 31)
— У него денег нет. Послушай, я хотела попросить тебя завтра об одной услуге… я тебе заплачу. Объясню утром. Но если уйдешь сейчас, то все — наши пути разошлись. Обратно не возвращайся.
— Почему?
— Это мои условия. Потом, когда я улечу, делай, что хочешь. Я заплачу за это жилье, и ты сможешь жить здесь еще очень долго. И на еду тебе тоже оставлю.
Некоторое время Шита моргала, принимая решение. Но теплая квартира, где можно хранить одежду, и бесплатная еда, кажется, перевесили одну ночь удовольствий.
Пат устроилась в углу, подложив под голову рюкзак — спать на этих матрасах она наотрез не желала. Предполагалось, что Шита будет ночевать в другой комнате, но та ничтоже сумняшеся нырнула в ямку и удобно там заворочалась. Может, это и к лучшему, пусть будет на глазах.
— Я слышать, твой землянин называть Илия. Зачем? — неожиданно спросила Шита.
— Он там был, — коротко ответила Пат, насторожившись. — А ты там была когда-нибудь?
Ксандра фыркнула из своей ямки.
— Мы не ездим на Илия. Сейчас там воевать. А раньше там страшно.
— Почему страшно?
— Там все как таауроки, все до один, и они так страшно смотреть… — зловещим шепотом начала девица. — Говорят, если они посмотреть, навсегда терять красота… а если дотронуться, не сможешь больше делать веселье. Они все злые… и глаза у них жгутся.
— А ваши местные таауроки не такие?
— Любой тааруоки что-нибудь забирать. Многие их ищут, думают, тот лечить, помогать. Думать, он добрый и просто так помогать. Искать их, ходить за ним. А я знать, мне моя мама сказать. Никто просто так не помогать. Они потом забирать…
— Что, например?
Ксандра даже вылезла наполовину из ямки, но не ответила, а только в ужасе замотала головой. Но Пат слишком заинтересовалась.
— Скажи, что они забирают? — повторила вопрос она.
— Не знать, что… И лучше не знать… Креза их научить, креза может все, — ее голос дрогнул, — но сам не делать, он только собирать… Не спрашивать меня, я дрожать… меня в детстве тааруоки пугать…
Ну, ясно, если иляне для нее — злые колдуны, то и тааруоки-кадильщики на самом деле вполне безобидны. Наверняка это просто местные целители, о которых говорил Стар; за ними бегают и одновременно боятся, как и всего непонятного. Хотя… помнится, Стара местные не боялись. Возможно, это только Шита такая суеверная.
— Ты говорила, что твоего отца убили, — вспомнила Пат. — Кто это сделал и почему?
— Я не знать.
— Убийцу не искали?
— Зачем.
— Разве у вас можно безнаказанно убивать?
— Конечно, нельзя. Если разрешить всем убивать, никого жить не останется, — ксандра рассмеялась. — Но как ты его поймать… если никто не видеть.
— Ну разве у вас нет таких… э-ээ… людей, которые ищут преступников? У вас же есть полиция.
— Но как они искать тех, кого никто не видеть, — презрительно ответила Шита, словно услышала несусветную глупость.
— Но есть же у вас камеры, к примеру? Как у вас следят за порядком? Расследуют преступления?
— Зачем, кто будет столько проверять и следить? На Ксандра столько народ, если всех проверять, то когда успевать делать веселье! Что это за жизнь, никто не хотеть тогда работать в полиция. Хватит им ловить тех, кто дурак, кто убить и украсть при свидетель.
— На Земле, например, — Пат потрогала свое ухо, в котором когда-то сидел чип, — есть такие отслеживающие устройства, их носят все.
Ксандра уставилась на нее в непонятном страхе, несколько секунд просто моргала, а потом мрачно забормотала себе под нос:
— Это не жить, не жить… Кто захотеть, чтоб за ним следить… как делать веселье, когда без свобода…
Она закрыла свои щеки руками и принялась раскачиваться, продолжая бормотать: «не жить, не жить…»
— А тот турооз, который украл твой инструмент? Ведь ты знаешь, кто это, ты можешь рассказать.
Ксандра как будто опомнилась, что она не одна, оторвала руки от лица.
— Я знать. Я с ним спал, и делал ему прическ, а он ночью украл. Но никто не видеть. Кто мне поверить.
Патрисия некоторое время молчала, размышляя. Если бы она никогда не побывала на Илии, то решила бы, что существуют только два варианта общественного устройства — либо тотальный государственный контроль и никакой свободы, либо полная анархия и беспредел. Глядя на ксандр, поневоле обрадуешься чипам. Но ведь теперь она знала иной способ жизни, планету, где не было ни чипов, ни преступлений. Свободу без вседозволенности и закон без попрания свободы. Знала тех, кто был по-настоящему свободен. Тех, кого повиновение нравственному закону не делало марионеткой, потому что это был их собственный выбор. Тех, кто не украл бы и не убил, даже если бы «никто не видел».
В университете им рассказывали об утопической теории древних философов, мол, когда-нибудь люди станут сознательными и будут добровольно соблюдать закон. На лекции утверждалось, что это невозможно, — безнаказанность, мол, победит. Потому что законы пишут люди и нарушают тоже люди, а их природа такова, что…
Но это — подумала она, в том случае, если закон написали другие. А если он уже написан прямо в твоем сердце, как у илян? Стоп, не совсем так. Этот закон в их сердцах написали Силы. Выходит, иляне подчиняются тоже из страха — все из того же страха наказания, только не прижизненного, а посмертного?
Пат представила себе лица Кетла, Кеунвена, Стара, Новокуэена. Никакого страха она в них не видела, только мужество и спокойную верность. Она вспомнила, как Кетл говорил о Силах. В его словах было что-то иное… трепет, благодарность, любовь и радость. Так хороший ребенок слушает, чему его учит терпеливый отец. «Силы»… какой неправильный, все-таки, перевод. Как будто речь идет только о всемогуществе. А ведь это совсем о другой силе — о силе созидания и любви…
Хорошо, а вот женщины-илле, они тоже сделали выбор, только иной. Они нарушили нравственный закон. Значит, и илле небезупречны. И они не в безопасности.
А может, так… если ты подчиняешься лишь из страха, то можешь и взбунтоваться. Если ты ненавидишь отца, то будешь поступать ему наперекор. А если любишь, то сделаешь то, чего он ждет от тебя, но не потому, что боишься, а потому, что доверяешь. И не захочешь огорчать, даже если что-то покажется трудным.
Удивительно, раньше бы Патрисия никогда не стала думать о подобных вещах. Видимо, это то, о чем говорил Кетл — Дар сам прорастает в ней.
Шита тем временем снова устроилась в ямке и завозилась на матрасе, послышалось какое-то утробное пение или мычание, жевание и пыхтение. Пат не хотела даже представлять, что она там делает или что ей снится. Ей сразу расхотелось думать про Кетла, словно через мысли можно его замарать. Она только еще раз уверила себя, что Кетл пока жив. Боль от предстоящей утраты снова надвинулась на нее, и Пат сжала зубы, чтобы заставить себя пока об этом забыть. Она прижала обе руки к животу, словно заслоняя малыша от Ксандры. И снова — ей это не показалось! — почувствовала тепло и облегчение.
Она продолжила думать про Силы, про то, как они действуют на разных планетах и в разных существах. Человек-Индиго пришел к землянам. Почему Он не пришел на Оксандру? Разве Он здесь не нужен? Или тут уже некого спасать? Может, в этих несчастных не осталось ничего, за что их можно подцепить и вытащить?
Разве в них разберешься… Хотя кое-что можно понять и сейчас. Ксандры на вид безвредны. Любовь для них существует только в форме секса, секс — разновидность веселья, а развлечение — главная цель в жизни. Они никому не желают зла, а если убьют и ограбят — то без всякой ненависти. Какая-то форма правопорядка у них все-таки существует, но в остальном — делай что хочешь. Нет такого понятия, как предательство, потому что никто никому ничего не должен.
Пат вдруг поняла, что тот самый негласный нравственный закон, который написан в сердцах илле, или его отголоски, все еще существует и на Земле, хотя все и забыли, откуда он взялся. Здесь же его полностью игнорируют. У ксандр словно выдернули изнутри некий стержень, который и определяет разумного. А у землян этот стержень, ломанный-переломанный, кривой и покоцанный, все-таки есть. И он тебя держит и сдерживает. А если делаешь что-то не так, невольно об него задеваешь и чувствуешь боль или предупреждение. А если не чувствуешь уже, так и стержень, видать, растворился.
Джо Оуэн, писатель — лучший тому пример. Пат вспомнила его серьезные, мудрые строки в статье об Илии. Ну а что он несет сейчас? Как быстро он скатился до животного состояния… Значит, путь возможен не только вверх, но и вниз, к предыдущей стадии развития, и тогда у разумного отнимается даже то, что он имел… Да нет, это хуже, чем у животных, животные — они чисты, потому что не имели даров свыше, не знали, что такое разум и совесть, не отказывались от них.
Но не рано ли она делает выводы… наверняка здесь есть и другие разумные, просто она их еще не встречала. Да и в Шите наверняка кроется что-нибудь «человеческое». Не только физические потребности, но чувства и эмоции. Она рассказывала про турооза, на которого она потратила все свои средства — значит, она его любила?
Девица тем временем затихла, только периодически тяжело вздыхала.
— Шита, — позвала Пат. — Ты спишь?
— Я не мочь спать ночью, — пожаловалась та. — Без радость, без веселье…
— Скажи, тот парень, который тебя обокрал, он тебе очень нравился, да?
— Я его очень хотеть.
— Но он не платил тебе за секс, верно?
— Конечно. Я его хотеть, значит, я ему платить. Если бы он хотеть, платить бы он.
«Так, с этой стороны не выходит, — вздохнула Патрисия, — попробуем еще раз…
— А если бы вы оба друг другу понравились?
— Если хотеть оба, тогда никто не платить, только веселье.
Ну, по крайней мере у них есть честность, решила Пат. Если им понравится заказчик услуг, они не возьмут с него денег. Это уже кое-что. Маловато, однако.
— А если тебе кто-то понравился, а потом вы расстались… Ты расстроишься?
Шита некоторое время думала.
— Если он не украсть у меня ничего, то нет. Есть много мужчин и женщин, зачем я расстраиваться. Я расстраиваться, если нет веселья, — в ее голосе уже явственно звучал упрек. — Если ты не хотеть я, давай я привести тебе мужчина. Ты ему платить, а потом он, может, хотеть я, и платить мне.
— Нет, — отрезала Пат.
Потом, подумав, сказала:
— Ладно, хочешь — иди, но сюда никого не приводи, и никому это место не показывай и про меня не говори. Я не хочу, чтобы мой муж нашел меня тут.
Лучше рискнуть, решила она, чем слушать эти вздохи и ерзание ночь напролет. Шита тотчас вылетела из ямы.
— Я никому не сказать. Может, я заработать. А если нет, то я теперь иметь деньги. Пойду купить себе веселье.
— Давай… — брезгливо махнула рукой Патрисия.
Шита провозилась некоторое время, спешно нанося слои косметики на лицо и приклеивая странные ресницы-проволоки такой длины, что их закрепляли на бровях, и при этом можно было моргать. Рот она обклеила блестками в несколько кругов — на губы приходился самый яркий слой.
Как только ксандра ушла, Патрисии стало спокойнее. Она прислушалась к окружающему — стены поглощали звуки, как и вчера ночью, но Дар позволял слышать острее. Пат поискала мысленным взглядом Джо — не припрется ли он к ней. Сексуальное насилие тут, похоже, не в моде, успокаивала она себя, просто потому, что каждый может найти себе партнера и так. Вот ограбить или убить, это пожалуйста.
Она снова вспомнила рассказы Стара — похоже, он тут ничего не боялся. Он был здесь словно лесник среди дикой природы — природа ему не подчиняется, но он знает, что делать, и у него есть оружие. Оружие сильней и мощней, чем клыки, но лесник старается его не применять — бой заведомо неравный. А вот она, Пат, чувствовала себя тут как заблудившийся путник: ни палки-то у нее нет, ни законов леса не знает, ни повадок зверей.
Стар... почему же в нем, все-таки, не возникла гадливость? Ведь это она, а не он, жила на Земле и видала там разное. Это ей вещали на лекциях о всех видах сексуальных извращений, объясняя, как рассчитать их стоимость для занесения в контракт с партнером. В то время как его, Стара, воспитывали в целомудренности, и он с детства знал, что жена может быть только одна. И при этом так снисходительно относился к порокам ксандр!
А Патрисию, лицемерку, все это «веселье» просто выводит из себя... может, потому, что земляне не слишком далеко от этого ушли? Все эти контракты и упорядоченность связей — всего лишь способ контроля, и никакого отношения к настоящей чистоте не имеют.
А Стар этой заразе попросту не подвержен. Это другие пациенты прячутся, чтобы не заразиться, а он среди них как доктор, знающий диагноз.
Ладно, наверное, надо постараться поспать. Но спокойствие ее снова покинуло. Свет она выключать не стала, и, когда все-таки задремала, сон ее оставался поверхностным и тревожным. Ей даже привиделся вчерашний креза, примерещилось, что он где-то рядом, смотрит на нее в упор. Она резко села — никого. Но кто-то совершенно точно терся снаружи — за дверью слышалось постукивание и шебуршение. Тележка с едой? Но она ничего не заказывала.
— Кто там? — крикнула Пат.
Как раз в этот момент дверь сработала и открылась, и в комнату ввалилась Шита. Патрисия ахнула.
Прическа ксандры, наконец, не выдержала; переломилась, словно сдувшийся воздушный шарик, и натекла на лоб — розовый цвет потемнел и походил на кровавую массу. А по лицу была размазана уже настоящая кровь — в таком количестве, что казалось, плещет фонтаном. Забрызганная кровью одежда, мокрые от крови руки, которые ксандра то и дело прикладывала к голове и лицу.
Дверь за Шитой закрылась. Подскочив, Пат бросилась к ксандре, подтащила ее поближе к источнику света и силой усадила на пол, разглядывая раны.
— Что это? Кто это тебя?
Но та словно онемела, только всхлипывала и таращила полные ужаса глаза. Казалось, она вот-вот упадет в обморок. «Ресницы» у нее висели теперь уже только на бровях.
— Так. Спокойно! — прикрикнула Пат. — Подумаешь, царапины. Прическу твою поправим, а здесь…
Она вгляделась в раны и нахмурилась. Порезы оказались не новыми. Кровь сочилась из тех самых застарелых шрамов-галочек, симметрично нанесенных на обе щеки ксандры. Сочилась — это мягко сказано, раны разбухли, словно разъедали щеки. Удивительно, но они даже успели нагноиться, словно существуют не первый день. Бусина из второго шрама тоже исчезла, а дырка выглядела огромным нарывом. В раны наверняка попала грязь, но кто мог сотворить с ней такое? И почему нарывает свежая рана? Может, у местных такая кожа, что сразу все воспаляется?
В рюкзаке оставались специальные пластыри и антисептик, но заражение этим не остановишь. Пат вспомнила, как Кетл заживил ее руку. Но Кетла здесь нет.
Стоп! Пат чуть было не засмеялась.
— Сиди тихо, — сказала она Шите, хотя та и так выглядела парализованной.
Патрисия поднесла ладонь к ее щеке и направила энергию в руку. Она старалась действовать очень медленно. Под ее ладонью сначала перестала течь кровь, а потом прямо на глазах затянулись раны. Патрисия сама изумилась, как бесследно исчез гной. Она не отводила руки, пока не опала опухоль, убрала покраснение, а потом подвела ладонь к другой щеке, и вторая рана тоже исчезла, не оставив даже рубца. Да-да, словно давних шрамов и вовсе не было, только свежая темная кожа, как после дорогой косметической процедуры, и размазанная по ней высыхающая кровь. «Все-таки перестаралась», — подумала Пат. Девица вроде носила те «галочки» как украшения. Или нет?
— Теперь умойся.
Пат выдвинула раковину, но, поскольку Шита, похоже, все еще прибывала в шоке, сама оттерла кровь с ее лица. Упавшую на лоб прическу Пат переместила ксандре на затылок.
Девица начинала приходить в себя. Она встала и подошла к стене с экраном, дотронулась до чего-то, и экран преобразился в огромное зеркало. Глаза у ксандры расширились. Сначала она, не веря, разглядывала свое отражение. А потом резко обернулась к Патрисии, но вместо радости на ее лице появился еще больший ужас.
— Ты соврать мне… ты — тааруоки! — прошептала она, таращась на Пат, словно впервые ее видит.
— Успокойся, я не они… просто кое-что умею, вот и все.
Патрисия начала понимать, что исцеление ксандры грозит неприятностями.
— Только никому не говори, слышишь?
— Что ты теперь брать у меня? Что забрать? — простонала ксандра. — Я не просил, не просил… зачем ты меня целил?
Патрисия, конечно, не ждала потока благодарности, но все-таки можно было бы обойтись без упреков.
Сама виновата, ведь помнила, как Шита боится всего чудесного…
— А что они берут, эти ваши тааруоки?
— Я не знать. Никто не говорить после лечений. Что-то для себя, остальное — ему.
— Это кому же?
— Крезу, который их научил…
Ксандру передернуло, как обычно, когда она упоминала креза.
— Никакой креза меня не учил, — твердо сказала Пат. — И я ничего у тебя не возьму. Только одно условие — ты никому не расскажешь обо мне, вообще ни слова. Поняла?
В глазах ксандры происходила непонятная борьба. Пат это все больше не нравилось.
— Дай мне честное слово, — потребовала она
Ксандра бессмысленно моргала глазами. Пат совсем встревожилась. Даже если удастся вытянуть из девицы обещание, ему будет грош цена. Значит, надо использовать ее страх.
— Если ты нарушишь это условие, у тебя никогда больше не получится делать прическу. Я заберу у тебя эту способность — вот что я заберу, — на ходу сочинила она.
Патрисии, конечно, не хотелось лгать, но что поделать? Шита закрыла лицо руками и задрожала. Ну, это уже кое-что — пусть лучше боится.
Вот только… Раньше врать получалось проще, а сейчас она сразу почувствовала, как Дар возмутился в ней, словно взята фальшивая нота. Так вот что это такое… Получается, Дар — это что-то вроде постоянной сверки часов.
Но ведь это просто шутка, детская уловка! Это нужно для пользы дела. Для илле, для ребенка, для сохранения Дара, уговаривала себя Пат. Но все это не получало никакого отзвука. Ну не могла она угрожать и без того запуганной девчонке, даже если угрозы липовые! А вообще, кто знает… Слова имеют вес, так говорил ей Кетл.
Пат вздохнула.
— Успокойся, я пошутила, — быстро сказала она и даже приобняла ксандру за плечи, но тут же, опомнившись, отодвинулась. — Я не буду ничего у тебя забирать. Я вылечила тебя просто так, потому что мне тебя жалко. Понимаешь? У нас на Земле за добрые дела ничего не берут… некоторые, конечно. Мы можем делать такие вещи просто… ну, скажем, из хорошего настроения. Вот захотелось мне.
Ксандра смотрела на нее таким изумленным взглядом, что Пат поняла, что переборщила.
— Мне не нравился твой окровавленный вид, ясно? — разозлилась она. — Не хотела на это смотреть. Стыдно выходить с тобой в город.
Обессиленная, Шита села на пол, тупо глядя перед собой. А Патрисия впервые «увидела» у нее некое подобие цвета — до этого она даже и не подумала посмотреть на новоявленную подружку истинным взглядом. Что-то желтовато-песочное, совсем бледный зеленый, несколько искр оранжевого. Оранжевый померцал и угас, а цвета снова стало почти не видно.
— Хорошо же ты погуляла, — усмехнулась Патрисия. — Расскажешь, кто тебя так?
— Не знать… не помнить… — прошипела ксандра.
— До такой степени была не в себе? А откуда у тебя вообще взялись те шрамы — ты сделала их специально?
— Нет… — замотала головой девица. — Это мой брат, он еще не умел делать другое веселье, я заснуть, а он порезать мне.
— А вторая щека? Не могла же ты не почувствовать и не проснуться?
— Я проснулась. А мать посмотреть и сказать, некрасиво с одной стороны, и вырезать мне с другой. А потом мой женщин-подруг подарил мне две красивые вещь, и я вставил сюда, чтоб все думал, что так специально.
Патрисия даже не нашлась, что сказать. Зато ксандра немного успокоилась. Она сняла с шеи коммуникатор, который так и протаскала всю ночь, бережно размотала несколько слоев испачканных тряпок и начала отстирывать их прямо в унитазе.
Пат потянулась за коммуникатором, но Шита тут же отреагировала — схватила прибор и прижала его к себе.
— Дай мне, — приказала Патрисия.
Коммуникатор принадлежал ей, и ее взгляд однозначно об этом говорил.
Ксандра неохотно положила прибор на пол.
***
Пока Шита заново наводила красоту, Пат потратила кучу времени в попытках найти расписание вылетов с космодрома.
Когда она, наконец, отыскала его, обнаружила, что на Ихорано можно отправиться не раньше, чем на следующий день вечером. Это привело ее в отвратительное настроение — еще одну ночь и почти два дня тут, в одной комнате со стилисткой-бомжихой…
Билет, разумеется, она могла приобрести только за наличные, впрочем, иначе тут и не продавали. Хорошо еще, что не именной — на Ксандре всем плевать, кто ты и куда летишь. Никакой брони не предусматривалось. Покупать билет перед самым отлетом рискованно, вдруг не останется мест? Значит, нужно, как она и планировала, прибегнуть к услугам новой подружки. И лучше снова вернуться к образу богатенькой дурочки — пусть Шита еще раз поживится за ее счет.
— Послушай… Я уже говорила — мне нужна от тебя услуга.
— Стричь тебя?
— Сначала себя приведи в порядок. К тому же, за прическу я тебя довезла — забыла?
Про квартиру Пат намеренно не упомянула. Ксандра быстро и мелко закивала.
— Так вот, я заплачу тебе, но только когда ты вернешься. Ты отправишься на космодром пешком, тут близко, и купишь мне билет на Ихорано. Ты возьмешь с собой деньги только на билет. Он дорогой. А остальное получишь дома.
Пат усиленно думала, чем бы таким реальным, а не мистическим, пригрозить ксандре, чтобы она не загуляла (деньги, которые уже в руках, могут стать соблазнительнее тех, что обещаны), а главное, чтобы держала язык за зубами. Но ничего весомого не придумывалось.
— Чтобы ты не обманула меня, ты оставишь лишнюю одежду здесь, — сказала Пат. — Вот как раз все это мокрое. И инструмент тоже.
Ксандра подозрительно глянула на нее, но кивнула. На стоимость билета можно было купить магазин одежды, и Пат это знала.
— Но главное, как я и сказала, ты поклянешься, что никому обо мне не скажешь. И про лечение тоже. Просто скажи, что обещаешь. Я тебе верю.
Все это было ужасно глупо и ненадежно. Ксандра даже не чувствует к ней никакой благодарности, но…
— Я жду. Обещаешь?
И Шита кивнула — так, словно ее голову наклоняли вниз насильно, а она сопротивлялась.
Патрисия подозревала, что той не терпится поделиться с кем-нибудь новостью о новом целителе. Но идти за билетом самой было еще опаснее — кто-то может узнать в ней землянку, хватит и того, что она наткнулась на Джо.
Насчет Напавшего она не волновалась, по условиям сделки он не сможет ее преследовать, даже если найдет. И о ребенке он знать не может. Но зачем вообще оставлять следы и нарываться на случайные неприятности? В конце концов, если ксандра сбежит с деньгами, у Патрисии хватит средств на другой билет. Вот только квартиру придется тогда сменить.
Ксандра аккуратно разложила свое тряпье в углу — сейфа тут не нашлось, но Пат пообещала лично стеречь ее одежду. Снова оставшись в одиночестве, она погрузилась в невеселые мысли. Не получалось у нее пока восстанавливать свой эмоциональный баланс, как учил Кетл. Эта комната-конура на минус первом, в которой она заперта-заточена… Тревожное прислушивание. Бесконечные мысли о том, что сейчас происходит на Илии. Попытки не думать о том, что будет дальше с нею самой.
Странно только то, что Патрисия почти не тревожилась за ребенка — главном объекте своих забот. Ее даже мучила совесть — может, она плохая мать? Только в ней почему-то крепла уверенность, что ничего дурного с малышом случиться не может — иначе зачем Силы все это задумали? Возможно, это лишь заблуждение. Но это крохотное тельце, всего лишь зародыш, успокаивал ее, словно в нем был спрятан источник надежды и света.
Потом она задумалась о кадильщиках-тааруоки. Может, они обладают чем-то вроде гамеса? Но даже женщины-илле ничего у своих клиентов не забирали, а только надеялись приумножить свои возможности. Если эти кадильщики действительно черные колдуны, как считает Шита, то они не могут черпать энергию у Сил, а значит, им требуется ее восполнять. Кетл говорил о Предавшем, что он пользуется энергией собственных слуг. И предположил, что эти слуги и сами действуют так же.
Она в который раз удивилась ходу своих мыслей. «Умнеешь на глазах», — сказала Пат самой себе. Кетл бы сказал иначе. Он сказал бы: «Твои реки становятся глубже и полноводнее». Однако восхищение собой прервалось ужасом. Она вспомнила креза, встреченного в орротхазе, и весь лепет Шиты про то, что тааруоки учатся у креза. Способности-то есть у всех креза, но если они служат Предавшему, то это уже совсем другой уровень.
Может, не все креза промышляют подобным, обнадежила себя она. И все-таки, что тот тип мог понять про нее? И главное: есть ли ему до нее дело?
Час шел за часом, а ксандра не возвращалась. Пат начала изводиться. Она кое-как пообедала, походила по комнате, полежала. Хоть бы этот Джо забежал, хоть с кем-то слово сказать. Приближался вечер. Когда она уже почти решила съезжать, ксандра, наконец, заявилась.
На этот раз внешне с ней все было в порядке, но, похоже, что-то случилось с головой. На вопросы и упреки девушка не ответила. Она тут же подлетела к Пат и схватила ее за рукав.
— Ты должен пойти со мной. Должен. Ночью. Сейчас!
— Зачем?
— Ты должен. Должен.
— Скажи, зачем. Что произошло?
— Ты должен!
Эта бессмысленная перепалка сделала несколько витков. В глазах у Шиты мерцало что-то безумное, а при ее нежелании что-либо объяснять ответом могло быть лишь «нет». Но Патрисия колебалась. Что, если Шита зовет ее к пострадавшему или больному? И не говорит в опасении, что Пат откажется.
— Кому-то нужна помощь? — допытывалась она.
Шита принялась бессмысленно моргать, как всегда, когда не собиралась или не знала, что отвечать. В ее слабеньких цветах появился желтовато-зеленый оттенок.
— Кто-то болеет?
— Болеет. Очень сильно болеет. Ты должен идти. Шита помочь.
— Ладно, — сдалась Пат. — Только давай разберемся с одеждой. Я должна выглядеть как все. Только не делай мне чего-то совсем вызывающего… Покажи, у тебя есть какие-нибудь образцы?
Следующие два часа она чувствовала себя клиентом салона красоты, с той только разницей, что выбирала не лучшее из предложенного, а лучшее из ужасного. Шита явно спешила, но даже в спешке работала с заметным удовольствием. И теперь Пат стояла перед огромным зеркалом, разглядывая непонятное существо со своим собственным именем.
Они остановились на волосах синего цвета (самое скромное из всего, что предлагала ей ксандра). Пат попросила минимум пластилинового и теперь могла лицезреть прическу под условным называнием «мои впечатления от Оксандры». Волосы у нее в буквальном смысле слова стояли дыбом. За время пребывания на Илии они сильно отросли, и теперь вся эта длина взметнулась над ее головой, словно плотно растущая трава на лугу. Еще хорошо подходило сравнение с подушкой для игл. Потом ее стилистка тщательно отобрала некоторые «иголки», загнула их, словно сломала, и теперь они свисали вокруг головы, в том числе падали на лицо. Чтобы увидеть куда ты, к примеру, идешь, приходилось отодвигать их от глаз. С другой стороны, саму Пат теперь тоже было непросто разглядеть.
Верхняя часть одежды, условно называемая блузкой, демонстрировала ноу-хау Шиты — та явно гордилась изобретением. Основой для топа стало нечто пластиково-картонное, надеваемое через голову как панцирь. В этом сооружении имелась куча крючочков и дырочек, через которые ксандра пустила разноцветные блестящие тряпки и целлулоидные ленты, так, что в итоге модель могла идти под названием «выкипевший суп». Руки при этом остались голыми, но ксандра обмотала их двумя ядовито-лимонными жгутами. «Одежд дорог, а так очень дешев и красив!» — заявила она. Патрисия предпочла согласиться. Тем более что низ — шаровары по восточному типу из розовой клеенки самого пошлого оттенка все-таки походили на обычные штаны. И что очень удачно — в них имелись карманы на сложных замках-веревках.
Живот, разумеется, остался открытым. Ксандра восхищенно замерла, разглядывая его.
— Тебя все хотеть! — заявила она завистливо. — Никто не видел тут белый землянка. У беляса противный кожа, шершавый и серый. У тебя белый и гладкий.
Ее цвета чуть-чуть замерцали.
— Ой, нет, — испугалась Пат. — Надо сделать так, чтобы никто не понял, что я землянка. И чтобы никто ничего не хотел.
Она принялась выпутывать некоторые «побеги» ткани из топа, пытаясь занавесить ими живот, как бахромой. И тут ксандра тоненько заверещала, словно опомнившись:
— Я забыл, забыл… ты тааруоки! Тебе нельзя открыть живот…
— Я не тааруоки! — быстро сказала Пат. — Я тебе уже сто раз говорила. А вот лучше… скажи, у тебя вообще есть какое-нибудь тонирующее средство?
Еще десять минут препираний (Шита возмущалась, что Пат собирается уничтожить такую красоту), — и тоник нанесен-таки на лицо, руки и живот. По крайней мере, если кто и узнает в ней землянку, то хотя бы решит, что она из старожилов.
Пат осмотрелась, соображая, тащить ли с собой весь рюкзак или взять только необходимое. Но ксандра уже активно собирала вещи:
— Забирать, все забирать. Мы не возвращаться.
— Почему?
В ответ — снова моргание. Патрисия вдруг сообразила, что не спросила о главном.
— Ты билет-то взяла?
Тут у Шиты началась буквально ломка. Она и моргала, и тряслась, но Пат уже насторожилась.
— Немедленно отдай билет или деньги, — строго сказала она. — Я жду. Быстро.
Ксандра как будто сдулась, губы обвисли, и она послушно протянула Пат пластиковый жетон с кодом для прохода. Патрисия сильно подозревала, что Шита не настроена выпускать ее с Ксандры. А вдруг она придумала, как использовать целительские способности Пат? Сейчас заведет ее куда-нибудь…
— Ты должна мне сказать, куда мы идем, и где этот больной, иначе мы расстанемся — ты в одну сторону, я в другую, — сделала еще одну попытку Пат.
— Не мочь сказать. Ты должен верить Шита. Шита отработает тебе. Шита должник.
— Этот кто-то тебе близкий?
— Да, близкий, да.
Пат вздохнула. Почему-то она верила ксандре, хотя та ничем этого не заслужила. Разве что не сбежала с деньгами.
Ладно, отсюда, похоже, действительно лучше уйти. Да и от Шиты все равно пока не избавиться. К тому же Патрисия почувствовала любопытство. Еще целые сутки сидеть в этой комнате — нет уж! Если что, она себя защитит… наверное.
Это был грандиозный выход землянки в ее новом образе, и первым его оценил администратор, с которым они столкнулись на выходе.
— Ух ты! — присвистнул Джо, продолжая на тезурийском. — Теперь другое дело! Я даже сразу тебя не узнал. Скромновато, правда, но сойдет. А ты что, уходишь? Квартирку меняете? Оно и понятно, в центре вам веселее будет. Возврата не дам, простите, так мы не договаривались. А, не надо — ну… ладно, спасибо.
Он загораживал им проход, и чувствовалось, что ему не хочется расставаться с землячкой.
— А я, знаешь, чего тут застрял-то… Тут хоть можно поработать спокойно. Ну в смысле, книга-то моя. Думаешь что? Я ведь пишу. Да, возьмусь, возьмусь еще… столько материала… вот только некогда сесть… все какие-то дела…
И его цвета слабо замерцали. Тут он бросил взгляд на ксандру и перешел на английский.
— А с твоей подружкой что-то не то. Беспокойная она какая-то… обычно ксандры такие индифферентные, а у этой, может, какой психоз.
Пат, которая, кроме хозяйки гостиницы, с иными ксандрами не общалась, подняла брови. Значит, дело не в характере?
— Чей-то она у тебя полдня под дверьми торчала? — продолжал Джо по-английски. — Ты ее выгнала, что ли? Смотрю — сидит, сама с собой что-то шепчет, прямо мыслительный процесс у нее идет.
У Патрисии округлись глаза. Это когда? Когда она ждала ксандру обратно? Все это время та сидела под ее дверьми? И что все это значит? Шита — и мыслительный процесс? Не похоже, чтобы у нее вообще были мозги. Небось, просто боялась к ней возвращаться, «тааруоки» и так далее… Ладно, разберемся потом. Пока лучше сделать вид, что Джо не сказал ей ничего особенного.
— Ладно, пока! Желаю тебе написать твою книжку, — искренне сказала Патрисия.
— А вам хорошо погулять! — с показной бодростью ответил Джо. — Если что, приходи, всегда буду рад!
Прямо обычный светский разговор на родной планете… У Пат почему-то сжалось сердце при этом прощании. Представить себе его жизнь здесь — ну просто тоска. Впрочем, сам он, кажется, всем доволен. Или нет?
Пат слабо улыбнулась и кивнула ему, хотя он лез с поцелуем, и отправилась следом за уже приплясывающей от нетерпения ксандрой.
Продолжение - глава 33.
(начало - глава 1, глава 2, глава 3, глава 4, глава 5, глава 6, глава 7, глава 8, глава 9, глава 10, глава 11, глава 12, глава 13, глава 14, глава 15, глава 16, глава 17, глава 18, глава 19, глава 20, глава 21, глава 22, глава 23, глава 24, глава 25, глава 26, глава 27, глава 28, глава 29, глава 30, глава 31)
художница Елена Юшина
Навигация по каналу Галины Маркус