Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 64
Татьяна написала расписку: «Я Татьяна Александровна Ширяева предупреждена, что мне запрещено общаться с моей дочерью Алёной Ивановной Ширяевой в больнице, так как это угрожает её здоровью», и отдала её врачу реаниматологу Николаю Борисовичу Куликову.
— На этом всё? — переспросила она его.
— Да, — уходя ответил врач.
— Спасите её, пожалуйста! — крикнула она ему вслед.
— Постараюсь.
Татьяна сидела на кушетке и не знала, что ей делать дальше: то ли бежать в церковь и продолжать молиться, то ли вернуться на работу и сделать вид, что ничего не произошло. Она надумала было ненадолго забежать в церковь, но потом вспомнила, что она партийная и лучше второй раз не рисковать: «Помолиться-то и по дороге на работу могу, если суждено, так Господь и так меня услышит. Не зря Богородица-то усмехнулась тогда, видать знала, чем дело кончится и знак мне подала́, да я неправильно её поняла».
Татьяна встала с кушетки застегнула тёмно-синее зимнее пальто с воротником из чернобурки и собралась надеть шапку, как увидела идущую к ней свою бывшую соседку Нину Кузнецову, та помахала ей рукой и попросила:
— Погоди, Тань, поговорить надо.
Татьяна опять расстегнула пальто и села на кушетку, положив рядом шапку. Нина вошла в фойе для посетителей и сходу поздоровалась:
— Привет, а я смотрю ты прибарахли́лась: пальто новое, шапка.
— Да, Нин, привет. В кредит взяла, Ванька сказал уж если брать пальто, так брать по уму, чтобы и воротник, и шапка были одинаковые.
— Ванька-то у тебя в моде разбираться начал, — улыбнулась Нина.
— Сама прям удивляюсь.
Лицо у Нины вмиг стало серьёзным, она похлопала рукой по плечу Татьяны и сказала:
— Тань, я вот о чём поговорить с тобой хочу. Ты в курсе, что с Алёнкой произошло?
— Да, меня врач-то завини́л и расписку с меня взял, чтобы к Алёнке не приходила — это опасно для её жизни. Представляешь, Нин, заявил, что будто бы её сердце остановилось из-за меня, а чё я такого сделала-то, если разобраться как следует — приструнила её немного, только и всего. Ты ж меня знаешь, Нин, я же без причины-то не ругаюсь, — Татьяна смотрела на неё и ждала поддержку.
— Сердце её вчера правда остановилось, Тань, я сама ей рот в рот дышала, а Ольга Николаевна закрытый массаж сердца делала. Повезло, что откачали, а могли бы и не откачать. Хорошо, что на видном месте упала, а если бы в туале́те, то, осталась бы ты без дочки.
И тут до Татьяны дошло, что реаниматолог не врал и дочь она может потерять в любой момент.
— Нин, чё делать-то, чё делать, случись чё, мне даже проводить в последний путь её не на чё будет, — запричитала Татьяна.
— Прекрати сейчас же, — резко высказалась Нина, — не для этого мы её спасали, чтобы ты об этом думала. Сходи сама к невропатологу и Ваньку с собой возьми. Ты же себя изводишь и всех вокруг себя. Ты с головой-то, когда дружить будешь, Тань?
— Тебе легко говори-и-ить, а у меня жизнь не сахар, — с упрёком в голосе заявила Ширяева.
— Да где не сахар-то, Тань?! Квартиру дали, пальто вон с шапкой купила — не прибедняйся.
— Раз-то за тридцать лет можно хоть одно-то пальто путное купить, что я не заслужила его что ли? Всю жизнь работаю с самого детства и толку никакого.
— Танька, лечи нервы, я тебе от чистого сердца советую, а то дочь изведёшь, и сама себе жизнь испортишь. Вся спина у девчонки в ожогах от горчичников, ты что творишь-то?
— Так она же сама с ними уснула, ты чего, Нин, взъелась-то на меня?
— Ага, ещё скажи, что и сама их себе поставила. — Нина была непреклонна, — Ты кому врёшь-то, Тань, я ж тебя как облупленную знаю. Последний раз тебе говорю: берись за ум, пока не поздно, ты ж мне не чужая, с другой бы я даже и разговаривать не стала, а сама бы нажаловалась кому следует. Всё, я пошла. — сказала Нина и спешно удалилась, закрыв дверь, оставив Ширяеву наедине со своими мыслями.
Татьяна глубоко вздохнула, обхватила голову руками и взвыла. «Все против меня, что за жизнь такая-а? — подумала она в минуту отчаяния и услышала отчётливо голос Алёнки в своей голове, — Мама, я тебя люблю! Не плачь».
Татьяна вздрогнула, как будто очнулась от сна и прошептала: «И я тебя люблю, дочка… держись, ты мне нужна! — она вытирала слёзы и повторяла, — держись, ты мне нужна, не сдавайся. У нас всё будет по-другому, ты сама увидишь. Выздоравливай скорей и на море поедешь. Да я всё для тебя сделаю, хоть сама в доску расшибусь».
Татьяна проревелась и пошла на работу убеждая себя, что все неприятности скоро останутся позади: «Это год такой тяжёлый, осталось только до семьдесят восьмого дожить и всё как по маслу пойдёт».
***
На работе бабы обступили Татьяну и завалили вопросами. Татьяна молчала и не знала, что ответить, давясь слезами. Зоя Костина схватила её за плечи и стала трясти, задавая вопрос за вопросом:
— Да не молчи, Тань, жива, дочь-то, хоть или нет? Что врачи-то говорят?
И Татьяна нашла что сказать:
— Да чё говорят, сама же знаешь, они чё только не наговорят, их только слушай. Сказали, что она меня так сильно любит, что начинает волноваться и сознание теряет, сердце само биться перестаёт.
— Да ты чё? Такое бывает разве? — переспросила Костина, брызнув слюной на лоб Татьяны, та вытерла лоб рукой и продолжила гнуть свою версию.
— Бывает, ещё как бывает, самой бы кто раньше сказал, так тоже бы как ты не поверила. Что я врать что ли буду, сама же, Зойка, знаешь, что я сроду не вру. Кто бы меня тогда в партию-то принял?
— Тань, что-то ты явно подвираешь, или не так поняла с расстройства.
— Как не так-то? Говорю же: у неё остановка сердца была, ладно хоть откачать успели. Ей пока со мной лучше не общаться: сразу от любви ко мне сердце биться перестаёт. С меня даже расписку взяли, настолько всё серьёзно. — заверила Татьяна, говорила она убедительно и ей вдруг стали верить.
Тоня Семькоз переспросила:
— А другим-то с ней общаться можно?
— А про других-то я не знаю… — Татьяна стукнула себя по груди и искренне произнесла со слезами на глазах, — Я же мать-то! Мне лишь бы ей лучше было, а я уж ради неё — все муки снесу, тяжело конечно мне будет, а куда деваться? Дочь, есть дочь. А уж когда окрепнет, тогда посмотрим, что дальше делать.
— Ну, Танька, я бы так не смогла… — призналась Фрося Казакова, удивляясь стойкости духа Ширяевой, и та гордо заявила.
— В партию кого попало не берут. Дочь-то у меня одна, всё выдержу, лишь бы ей легче стало. Вот любовь-то до чего доводит, бабы, что сердце дочери родной матери не выдерживает…
— Ой, и не говори, Танька.
© 11.07.2021 Елена Халдина, фото автора
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Продолжение 65 Жизнь продолжается
Предыдущая глава 63 Мамочка, пишите расписку
Прочесть роман "Мать звезды", "Звёздочка", "Звёздочка, ещё не звезда"
Прочесть Просватанье