Всем молодым солдатам
погибшим вследствие приказа
пожилых и зрелых командиров
всех возможных чинов, имен, и времен
посвящается…
В помещении было душно,
Мальчик рос как зерно послушно,
Дядя к тёте подкатывал яйца,
Волк догнал непослушного зайца.
Командира тошнило в дороге,
Виолетта раздвинула ноги,
Эшелон заплутал на рассвете,
Я шестым подошёл к Виолетте.
На экране летали машины,
Альпиниста тянули вершины,
Катя Фурцева мне подмигнула,
И в предбаннике томно вздохнула.
Красный флаг - это грозная сила!
Красный бык - это знак плодородья.
Генерала Надежда любила,
Отдававшись его благородью:
Ваше благородье, госпожа Надежда,
Где ты моя милая, в чем твоя одежда?
С кем ты кувыркаешься в пьяных нумерах?
Не везет мне в бабах, повезет в боях.
Танки наступали параллельным маршем,
Люди отдавали телеса отчизне,
А потом шипели в гусеничной каше,
Весело готовясь к бесконечной жизни.
Тело захотело в землю удалую,
Дело поглядело в яму мировую,
Мыло громыхало, булькая внутри:
Наше дело правое – раз, два, три!
Коли в гроб оденешься, будет хорошо:
Понесут за славою по тропе,
Станешь уважаемым как Крюшо
Между жандарметками в Сен-Тропе.
Полетят на родину письма скорбные,
Понесут прощальные лобызания:
«Принимайте граждане преподобные,
Вам без преступления наказание!
Не грабители вы не половцы,
Зла не деете, а вот нате ка:
Больше нетути родна молодца,
Кому сыночки, кому братика!»
Немцы с автоматами в касочных горшках,
Немцы с пулеметами в середине дня,
Мы от поражения в трёх вершках:
Батальоны просят скорого огня!
Батальоны требуют, рвутся в бой,
Самолёты чёрные с небесе,
Генерал диаволом нынче злой,
Нам орет: «За Родину, чтобы все…!!!»
А батальоны просят огня,
А батальоны хотят вперед,
А от тайги не осталось и пня,
А на Печоре тронулся лёд.
И как встал молодой солдат,
Прокричал он в дыму: «Пора!»,
И поднялся за ним отряд
И гремело над полем: «Ура!»
Это лёд на Печоре шёл,
Это гром вдали громыхал,
Это день наш тогда пришёл,
Вьюжным знаменем помахал.
Это алые паруса,
Это синие небеса,
Это в недрах святого дня,
Батальоны просят огня!
Голос вещий степной травы
Предпоследний ночной состав,
Не сносить тебе головы:
Захлебнешься в воронку пав.
Мимо будут бежать друзья,
Мимо будут бежать враги,
А тебе уже все - нельзя,
Знай - лежи и дыхнуть не моги.
А батальоны просят огня,
Но теперь уже без меня,
Отцвело мое знойное лето,
Где ты, с кем ты теперь Виолетта?
И не снится мне Катька Фурцева,
Министерская ведьма чёртова,
Мне таперича это нульцево,
Надо мною лишь крылья чёрные.
И Надежда моя забубенная,
Стала тряпкою генеральскою,
Окончательно разлюбленная
В эту красную ночь февральскую.
А в середочке, как в селедочке,
Без патронов почти, и водочки,
На краю предпоследнего дня
Батальоны просят огня!
Да пребудет с ними сила
И малиновый трезвон,
Птицы тут летают мило,
Как безумный Родион.
Вон – в окопах, без оков,
Родион бежит Раскольников,
Машет грозным топорищем,
И по трупам лазая,
Проповедничает нищим
Воскресенье Лазаря.
Но в преддверии скудного дня,
Вспоминая бойцов поименовно,
Батальонам просит огня
Мармеладова Софья Семёновна.
- Товарищ главнокомандующий, разрешите обратиться к товарищу генерал-майору!
- Разрешаю. Обращайтесь!
-Товарищ генерал-майор, разрешите доложить!
-Докладывайте!
- В помещении было душно.
Мальчик вышел. Так было нужно.
-Благодарю за службу!
Занавес.
Всё.