Глава 19
Падая, Андрей ударился о полку головой и о другую – локтем. Так больно, что сознание сразу вернулось. Правда, голова по-прежнему кружилась и всё вокруг передвигалось по кругу – по часовой стрелке. Медленно и навязчиво. До скамейки у стены ему помог дойти охранник. Он тут уже был, значит и спрашивать о работе было бессмысленно… Два охранника в небольшой аптеке не нужны… Женщина-фармацевт дала Андрею салфетку, и только тогда он понял, что у него носом идёт кровь. Женщина эта была будто нереальная. То ли есть, то ли нет. Что-то говорила, но её было почти не слышно сквозь шум в ушах.
Дорогие читатели, данный рассказ был написан лет пять назад как фанфик к сериалу «Не родись красивой» и менять имена-названия и прочее я уже не буду. Уточню только – персонажи «вне характеров» - не из сериала, личности изменены и вымышлены. Так что, считаю, его можно читать с интересом и не будучи знакомым с сериалом. Жанр – мелодрама. Надеюсь, вам понравится!
Потом Андрей понял – его спрашивают про телефон. Как глухонемого – жестами. Есть ли у него мобильный. Надо было соврать. Скажешь да – и тут же позвонят отцу. Андрей помотал головой. Потом уронил салфетку и закрыл уши ладонями. Иногда, когда он врал, людям было достаточно задать ещё несколько вопросов, чтобы он ошибся и сказал правду… Лучший выход – молчать вообще. Может, он в самом деле немой. Такое бывает. И с немыми не очень-то рвутся общаться, как с любым, кто отличается от обычного человека. Оставят в покое, он немного посидит и уйдёт. Как он и ожидал, женщина отошла, вернулась за стойку с кассовым аппаратом. Охранник же дал ему бутылку с водой. Которую он и собирался купить. Пить хотелось, и Андрей сделал несколько глотков, но его тут же сильно затошнило. И не было сил встать и выйти на улицу, мог только наклониться. Он подумал, что сейчас эта фармацевт из почти потусторонней станет реальной и начнёт на него орать. Но она дала ему пустой пакет и снова ушла за стойку. Он подумал – это потому, что вырвало его одной водой, не так противно, как если бы там ещё что-то было...
Потом Андрей услышал, как она кому-то звонит и рассказывает, как в её аптеке человек потерял сознание и наверняка у него ещё и сотрясение мозга. Но это ему не было интересно. Захотелось спать. Выключиться и ни о чём больше не думать. Сегодня и так слишком многое произошло…
В аптеку зашёл мужчина, начал объяснять, что у маленького ребёнка температура и ему нужен сироп. Спрашивал, с какой взять полки. Охранник поднимал рассыпанные бутылки. Андрей откинулся на стену и закрыл глаза. Раз его не выгоняют, он ещё немного посидит. А чуть позже, когда он уже почти заснул сидя, приехала скорая помощь. Тогда он и понял, что фармацевт по телефону рассказывала о нём не какой-нибудь любопытной подруге, а вызывала вот эту машину. Люди из скорой тоже что-то спрашивали, но и им он отвечать не стал. Зачем им его имя? Если бы его звали не Андрей, а например, Роман, то и головокружение у него было бы другое? Теперь спать не хотелось, теперь стало страшно. Так, что сердце запрыгало как сумасшедшее и руки стали мокрыми. Получается, у него сотрясение мозга? Но это плохо, у него уже так было. Потом долго и сильно болит голова и надо лежать. А где, если ты не собираешься домой? Да вообще скорая – плохо. Если они приехали – придётся с ними пойти. По-другому не бывает. Его возили на скорой помощи три раза. Первые два – ещё в детстве. В первый у него болели уши, но ему казалось, что это зуб, потому что больно пить и говорить. Мама повела его к зубному, а уже оттуда их увезли в больницу. Во второй раз у него был ларингит и он задыхался. Это была самая страшная поездка. В машине на него хотели надеть маску, и он был уверен, что как только её наденут – он умрёт. Тогда он орал и отбивался и тот ужас помнит до сих пор. Потом мама надела эту штуку на себя, показав, что ничего не случится, от этого не умирают. Тогда он поверил. Третий раз был год назад, после аварии…
Нет, надо постараться успокоиться и найти что-то хорошее. Всегда есть плюсы. Например, тут он всё обошёл, работы нет, а возвращаться и ночевать под деревом глупо. Вот сейчас увезут в какую-нибудь больницу, ему там станет лучше и он уйдёт, оказавшись уже в новом месте, где, возможно, повезёт больше… Не обязательно же у него сотрясение мозга. Ему так плохо оттого, что он давно ничего не ел и сделал очень много непривычных для себя вещей.
В больницу они ехали долго. В машине Андрея укачало, и думать о хорошем он перестал. О плохом – тоже. Скорей бы уже всё закончилось. Хоть как-то.
В приёмном отделении, чтобы не впасть в панику до той степени, когда перестаёшь себя контролировать, Андрей начал думать, что знает всё наперёд – сейчас на него заведут историю болезни, потом осмотрят, и это придётся терпеть. Человек в белом халате имеет право трогать тебя, даже если тебе больно или хочется оттолкнуть его и уйти. Потом возьмут кровь и поведут в палату. Там будет или два, или четыре, может, даже десять человек, но сейчас ночь и все они спят. Одна койка окажется пустая, и можно будет лечь и уснуть. Больницы все одинаковы. И обычные стационары, и дневные. Бумаги, анализы, палаты… Только из дневных стационаров на ночь люди уходят домой…
Но всё вышло иначе. Сначала его повели на рентген, проверять, что там с головой, а потом сделали укол и оставили в коридоре, где вдоль стен стояли несколько каталок. Показали на одну из каталок – мол, спать будешь тут. Врач и медсестра считали, что он их не слышит, а может, и не всё понимает, поэтому переговаривались не стесняясь. Обсуждали, что вот привозят тут всяких, без полиса, без родственников, и хоть на бомжа он не похож, но ведёт себя как ненормальный… Оказали бы помощь на месте, нет же, понадобилось тащить в больницу. Надо бы как-то узнать у него телефон и позвонить родственникам, но пусть уже этим заморачиваются те, кто заступит утром. «Вон ещё бригада приехала, что за дежурство – везут и везут»…
Коридор был ярко освещен и наполнен специфическим больничным запахом. Андрей посмотрел на каталку. Ложиться на неё было страшно. Во-первых, она казалась неустойчивой, голова и так кружится, а что если эта штука поедет? Во-вторых, если ты лежишь на каталке в больнице, с тобой точно не всё в порядке. И ничего хорошего, кроме возможных неприятных процедур, тебя не ждёт. А он ещё надеялся, что с ним ничего страшного и скоро можно будет уйти. В-третьих, он знал, как люди склонны всё путать. Вот перепутают бумаги, которые заполнены в приёмном… Его и кого-нибудь, кому, например, надо делать операцию. И ничего уже не докажешь – отвезут в операционную. Нет, лучше посидеть рядом на корточках. Так и не упадёшь, и будет видно, что операция тебе не нужна.
Но и сидя он не чувствовал себя в безопасности. Будто запас мыслей, на которые можно отвлечься, иссяк. И всё, что приходило в голову, только дополнительно пугало. Он хотел спать, но боялся уснуть здесь.
Чтобы не уснуть, Андрей решил пройти по коридору от одного конца до другого. Коридор был длинный, а его пошатывало. Значит, такой поход займёт много времени. А если пройти ещё несколько раз, вскоре наступит утро. Он пошёл, читая надписи на дверях и деля их мысленно пополам. Делится – правильная надпись, остается буква в центре – неправильная. На очередной двери были не буквы, а табличка с женской фигуркой. И рядом – подобная, но с мужской. Туалеты. Андрей зашёл в мужской туалет и подумал, что по сравнению с той кабинкой у остановки тут вообще не пахнет. То есть пахнет хлоркой или чем-то подобным…
Когда он вышел, рядом оказалась медсестра из приёмного и сразу начала на него орать, что он не лежит, а шатается непонятно где, потом разозлилась ещё больше.
– Всё равно ни черта не понимаешь. Иди туда, смотри, туда иди.
И взяла его за рукав.
Этого он уже не смог вытерпеть. Целый длинный странный день. И это – как последняя капля. Он отдёрнул руку и закрылся в туалете.
Включил холодную воду. Не хочет он никого больше видеть и слышать. Если ему ещё хоть что-то скажут – он взорвётся. Он стал представлять, как иногда делал и раньше, что все люди пропали. В одну секунду и на всей планете. Предметы – остались, а всё живое исчезло. Это было бы хорошо. Главное, чтобы все двери всех зданий были открыты. Тогда можно было бы заходить куда хочешь – за едой, за книгами. Просто посмотреть, как жили другие. Спокойно рассматривать, когда за спиной никто не мельтешит и не задаёт вопросов. И не надо говорить – ух ты, какая классная модель корабля. К тому же когда ты видишь, что парус на модели закреплён криво… Вот сейчас он бы нашёл палату и, раз никого нет, проспал бы там до утра. Потом нашёл столовую. А после куда-нибудь пошёл бы. Наверное, в «Зималетто». Там в документах отдела кадров он бы разыскал Катин адрес. И посмотрел, как живёт Катя. Хотя разве ему было бы приятно находиться в её комнате и знать, что её нет и больше никогда не будет?
Руки под холодной водой замёрзли, а всё равно бросило в жар. Нет, и не будет. Никогда. Сейчас Катя существует, просто он сам уехал, а если всё произойдёт так, как он представляет, даже если он очень захочет, чтобы она стояла у него за спиной или брала его за руку, это будет невозможно. Как с мамой – её просто не стало. И от его чувств по этому поводу ничего не менялось, и от желаний – не менялось тоже. Можешь рыдать, можешь ломать всё вокруг, можешь пить таблетки, после которых ничего не понимаешь и спишь по двадцать часов в сутки… Всё останется как было. И как только ему в голову пришло мечтать о таком – чтобы все исчезли… Он и не подумал о Кате.
Снова затошнило – уже от страха, будто у него вдруг появились сверхспособности. Его желания сбываются, и их нужно бояться. Захотел – и люди пропали. И Катя.
Он открыл дверь, выглянул в коридор – нет, не пропали, у того кабинета, где делают рентген, сидит какой-то парень, и ещё кого-то везут на каталке. Но всё равно. Вдруг? Не за секунду, но… Это был полный бред. Просто если началась паника, то о чём ни подумай – она будет усиливаться. Вопрос только – кто победит, ты или она…
И тут Андрей подумал, что раз Катя собиралась с ним поговорить, то пусть даже разговор стал бы последним, отказываться от него было глупо. И ещё – надо ей сказать правду. От этой правды всё равно ничего уже не зависит. Захотела бросить – бросит, но почему бы ей и не узнать? А может, она как Кира полагает, что он не способен ни на какие чувства? Понял, что успокаивается. Перестаёт трястись непонятно отчего, а начинает обдумывать вопрос – могла ли Катя мыслить как Кира? И вдруг – в этом причина? Катя ушла из-за отца, решив – зачем ей против воли начальника встречаться с кем-то, кто её к тому же не любит? А знай она, как на самом деле, – всё бы пошло иначе?
Он достал телефон и включил его. Не разрядился полностью, хорошо. Нашёл Катин номер и написал смс. Звонить не решился. Уже поздно. Смс же она может прочесть утром, когда проснётся. Написал коротко: «Я тебя люблю».
Телефон зазвонил почти сразу, Андрей только собирался отключить, чтобы не садилась батарейка. Потянулся нажать кнопку, и он зазвонил. Чуть слышно, как обычно. Андрей поднёс его к уху.
– Андрей, ты где? – спросила Катя. – Где ты сейчас?
– В больнице, – сказал он.
Говорить было тяжело, будто он уже привык к тому, что немой.
– В какой? Номер? Адрес?
– Я не знаю.
– Андрей, – слышно было, что она глубоко вдохнула. – Только не отключай телефон. Дай трубку кому-нибудь из медиков.
Это сделать он мог. Первой ему попалась та медсестра, что хватала за рукав. Он протянул ей телефон. Она назвала адрес. Он даже не слышал, что такая улица существует. Вышла с его телефоном в комнату, где на него оформляли бумаги, наверное, записать имя. Потом вернулась, отдала ему мобильный.
– Андрей, – сказала Катя. – Я тебя тоже люблю. Сейчас мы за тобой приедем. Подожди нас, пожалуйста. Никуда не уходи.