Глава 13
«Ты мне нравишься настолько, что можешь говорить всегда прямо». Было бы замечательно, если бы это было правдой. Но так в жизни Андрея уже случалось и не один раз. Когда другой человек говорит – конечно, ты можешь мне доверять. Потом же оказывается, что ему просто интересно узнать – как такие, как ты, мыслят своими вывернутыми мозгами. Узнать и потерять интерес или узнать и посмеяться. Андрей, конечно, очень хотел верить, что с Катей такой ход событий невозможен, но всё равно опасался.
Дорогие читатели, данный рассказ был написан лет пять назад как фанфик к сериалу «Не родись красивой» и менять имена-названия и прочее я уже не буду. Уточню только – персонажи «вне характеров» - не из сериала, личности изменены и вымышлены. Так что, считаю, его можно читать с интересом и не будучи знакомым с сериалом. Жанр – мелодрама. Надеюсь, вам понравится!
К тому же, пока он не выдавал ей слишком много информации о себе, всё у них шло нормально. Так же, как, наверное, и идёт у всех людей. То, что он вышел из равновесия и теперь часто ощущал тревогу, тоже было нормально. Когда ты в чём-то участвуешь не один, – это тяжело, необходимо многое учитывать. Особенно если второй – не деловой партнер, мнение которого о твоей личности не важно, главное, чтобы работа была сделана хорошо. Поэтому ты сразу предупреждаешь его, что не являешься нейротипичным. И это даёт тебе право не очень стараться вести себя правильно. Какая разница сотрудникам бухгалтерии, куда ты смотришь, когда обмениваешься с ними бумагами, какая им разница, здороваешься ты или нет. Другое дело – девушка. Кате, оказывается, было важно, чтобы он смотрел ей в глаза, а он об этом не подумал. И не смотрел-то не оттого, что это было в принципе невозможно. Невозможным это было когда-то, в детстве. Становилось страшно и даже больно, в собственных глазах резало и темнело. Андрей привык, что такие взгляды ничего хорошего не приносят, и избегал их. Одна секунда контакта глаз – при знакомстве. Потому что на этом настаивает мама. Всё остальное время можно смотреть на что-то менее подвижное и непонятное – на руки, на одежду собеседника или в пол. С возрастом болезненные ощущения притупились, и уж теперь на Катю-то он мог смотреть так, как надо – даже в глаза. Но привычку ломать трудно. Она же это заметила, и ей не понравилось. Размышляя, что ещё может ей не понравиться и что надо предусмотреть, он понял, что хорошо выручит небольшое враньё. Все делают так. Если хочется уйти – говорят, что заняты. Не хотят говорить по телефону – просят кого-то другого ответить, что их нет дома. Он не решился сказать Кате, что не может проводить её из кино в субботу, потому что не знает, где она живёт, а ему надо знать это заранее. Он не хочет идти потом неизвестно сколько неизвестно откуда или садиться лишний раз в маршрутку, двигающуюся в непривычном направлении. И сказал – занят. К тому же он не знал, что ещё делать на улице. Кино прервала Катя, поцелуй прервал какой-то пёс, а если бы Андрей не ушёл, то точно бы Кате надоел. Он подумал, что уже надоел, когда она как-то странно смотрела на него, сидя на скамейке. Наверное, он слишком много говорил. Или она обиделась, что не поцеловал её ещё раз. В этом конкретном случае то, что он не понимает происходящего, его расстроило. Он очень напрягся, будто они с Катей разделены какой-то невидимой плёнкой. Если сейчас эту плёнку разорвать, он сразу осознает, какие эмоции она испытывает и что значит её взгляд. Конечно, ничего не произошло и ничего не изменилось. Оставалось только разойтись. Чтобы всё не испортить. К воскресенью он подготовился лучше – сам выбрал, куда пойти. Нашёл, как туда добраться и был в себе почти уверен. Как и в том, что тема выставки Кате интересна. Иначе она бы не пошла на тот фантастический фильм. А чтобы знать, в какое время выходить из дома, он даже сделал необычное для себя – сам заговорил с консьержем в доме отца. Спросил, за какое время можно добраться до нужной остановки. Тот подумал и ответил. Прибавив к этому времени полчаса на всякий случай, Андрей уже не сомневался, что всё будет хорошо. А потом пошло не так – водитель спросил у пассажиров, кто где выходит, и сказал, что впереди пробка, объезжать которую он намерен какими-то проулками. Где конкретно находится его остановка, Андрей тут же забыл, хотя смотрел по карте. Но он смотрел именно её, номера маршруток и ещё предыдущую остановку. Что они будут проезжать до этого – не запомнил. И когда маршрутка свернула, вскоре решил, что не может в ней оставаться. Лучше бы они стояли в пробке, но на той улице, которую он видел на карте. Попросив остановиться неожиданно, вызвал недовольное ворчание водителя: «Остановок там и вот тут не бывает, называть надо заранее». Примерно предположив направление, в котором они свернули с основной дороги, Андрей отправился обратно. Пока дошёл – увидел, что пробка увеличилась и маршрутки на остановке просто стоят, не двигаясь с места. Тогда он двинулся пешком. Шёл и злился на то, что он такой. Будь у него всё в порядке с головой, он бы спустился в метро и приехал вовремя. Но метро нравится ему ещё меньше, чем наземный транспорт. Людская масса там противнее, насыщеннее, оглушительнее… Почему его мозг отлично запоминает цифры и формулы и совсем не удерживает в памяти маршруты? Раньше он даже здания, куда ходит регулярно, запоминал далеко не сразу. Ведь они по-разному выглядели в дождь и в солнечную погоду, около них были припаркованы разные автомобили, на дверях могли висеть разные листки с объявлениями… Пока добрался до места встречи с Катей, себя уже просто ненавидел. Зачем он такой вообще и зачем он Кате? Она такая хорошая, что ей нужен нормальный парень. Который знает, что делать на свиданиях, и никуда не опаздывает. Катя сделала вид, что не обижается на долгое ожидание, но это настроения не улучшило…
В понедельник он хотел извиниться, только так и не решил – просто попросить прощения или объяснить, что произошло. Но Катя вела себя как обычно, мол, опоздать может каждый – пробки же… И он промолчал, почувствовав облегчение и даже радость. Катя – не просто хорошая, она самая лучшая. Не злится по пустякам и выбирает положительное обоснование всему, что случается. Маргарита, например, предпочитала отрицательные. Задержался отец на встрече – наверняка встреча была с женщиной, улетел с Катей в Прагу – значит, ему нравится Катя. Она всегда выбирала ту версию, которая заставляла её злиться. Впрочем, на этой неделе Маргарита сама улетела из Москвы, поэтому Андрей так и не мог выбрать в её магазине что-то для Кати.
Они продолжали общаться в аське и даже в «Ромашку» больше не ходили – там их могли увидеть…
И вот Кате нравится тот же фильм, от которого он в восторге и смотрел, наверное, раз пятьдесят, и она даже написала «ты мне нравишься… можешь говорить всё прямо». Пожалуй, он ей почти поверил. На 99%. Один стоило оставить на нечто случайное, даже когда ты очень уверен. Правда, их разговор прервали очередным скандалом, которых в «Зималетто» было много. Пёстрая стая женщин вопила и возмущалась, а одна – оторвавшаяся от стаи – даже зачем-то побежала к нему. С криком «помогите!» – будто она тонет, или висит на краю крыши, или на неё напал маньяк. Никакой опасности для её жизни не было, а она орала…
Он пошёл к Кате, чтобы договорить. И спросить, что же будет завтра. Ему нужно свидание, потому что они толком не виделись целую неделю – только буквы на мониторе и больше ничего. Этого мало. Но свидание не дома ему не нужно. Непременно случится нечто, что всё испортит. Точнее, всё испортит он сам. К тому же просто целоваться на улице опасно тем, что возникает напряжение, которое там не сбросишь. Пусть бы Катя приехала к нему. Всё-таки у себя дома ему спокойнее, не в чем запутаться, никуда не опоздаешь и можно делать всё, что неприлично в общественном месте.
Отец был в кабинете, поэтому Андрей говорил тихо, чтобы он не услышал его голос в приёмной.
– Так ты придёшь?
– Конечно, – сказала Катя. – Пиши адрес.
Он начал объяснять, как проехать на его улицу от «Зималетто», потом понял, что зря – Катя же не в офисе живёт. Спросить – где? Но тогда не объяснишь маршрут…
– Я найду, – Катя показала на монитор компьютера, – погляжу по карте и приеду. Скажем, в двенадцать. Хорошо?
– Хорошо.
Да, он не гениален, но вдруг нашёл ту самую женщину, которая ничуть не хуже, чем у гения в кино? Хорошо бы это было так.
В субботу он проснулся рано и разнервничался. Впервые Катя придёт к нему, впервые они будут полностью одни и никто не помешает. Это будет многое значить. Чтобы не психовать, он решил думать о хорошем. О плюсах, а не минусах. Например, Катя всё-таки узнает, что он не просто немного странный, как, наверное, она думает сейчас… Тогда он сможет сказать, что для его диагноза у него довольно мало отклонений. Например, с ним в бассейн ходил парень, который мог есть только еду белого цвета и ничего кроме такой еды. А каких только аутистов Андрей не видел в дневном стационаре – кто-то не мог учиться, кто-то никогда не смог бы жить один. Он – может, он всё умеет сам. То есть почти всё. О том, чего не могли другие, он смог бы рассказывать, наверное, часа два. А какие есть у людей странные и непродуктивные навязчивости… Повернуться три раза направо перед тем, как выйти в дверь. Или считать карандаши на столе психолога и если их нечётное количество – убегать. Он сам считал только буквы в словах на вывесках. Ему нравилось, если их можно разделить чёрточкой строго поровну и не нравилось, если одна оставалась в центре. Но совсем не мешало входить в здания или кабинеты с этими вывесками. Ещё он считал освещенные окна в доме напротив. Больше семнадцати их в полночь или меньше. Но и от этого ничего не зависело. Посчитал и живёшь дальше. Да, пожалуй, если перечислить все свои сильные стороны, покажешься почти нормальным. Максимально нормальным из ненормальных. Так что если Катя узнает – он сможет доказать, что с ним не опасно общаться.
Он заранее рассыпал спички, чтобы не нужно было тратить на это время. Что ещё нужно, когда к тебе приходит девушка? Чтобы было чисто и была еда. Было чисто – по пятницам, когда Андрей ещё сидел в офисе, приходила женщина, убиравшаяся и у отца. Он её почти никогда не видел, но заочно она ему нравилась – не путала и не передвигала вещи, отмывала всё что нужно и уходила. В остальные дни он убирал сам, точнее, просто не мусорил. Валяющиеся где попало обертки или книжки ему самому не нравились, и обычно он возвращал вещь на место, как только переставал ею пользоваться. С едой было сложнее – утром он шёл к отцу, на работу приносил то, что ему давала Маргарита, и вечером часто тоже сначала заходил к отцу. В выходные же, когда он существовал полностью самостоятельно, считалось, что и готовить себе он может сам. Правда, ему было лень, и обычно он покупал хлеб, колбасу, сок и печенье. Подумав об этом, Андрей решил, что маленькой Кате такого набора продуктов тоже вполне хватит.
Катя пришла без пятнадцати двенадцать. Одетая в платье, в котором он её ещё не видел. Серое в мелкую клеточку. И пахло от неё не яблоками, а скорее травой и чёрной смородиной. Приятный запах. В руках у неё был пакет, из которого тоже вкусно пахло – чем-то печёным.
– У вас тут рядом кондитерская, – сказала Катя. – Я как унюхала, не могла мимо пройти. Ты булочки любишь?
– Да.
– Держи.
Вручив ему пакет, пошла в комнату.
– Ух ты… как у тебя… здорово…