Эпилог
На недлинной дорожке детского сада Соня успевала набрать хорошую для четырёхлетней девочки скорость и завершить пробег прыжком навстречу. Андрею оставалось только поймать её. Повисев на нём, протягивала ладонь. Тогда Андрей доставал из кармана Катин кулон. Соня обязательно брала его в руки, хотя застегнуть на шее всё равно не могла, застёгивал он. В первый день, когда Соню отвели в детский сад, Катя пообещала, что назад та пойдёт в её украшении, раз уж она такая большая. Было это год назад, но Соня так и привыкла. Зимой этот кулон надевали на неё прямо в раздевалке, и её совсем не смущало, что поверх завязывают шарф и украшение всё равно никому не видно, а дома надо будет снять и вернуть маме. Просто ей нравилась эта игра.
Дорогие читатели, данный рассказ был написан лет пять назад как фанфик к сериалу «Не родись красивой» и менять имена-названия и прочее я уже не буду. Уточню только – персонажи «вне характеров» - не из сериала, личности изменены и вымышлены. Так что, считаю, его можно читать с интересом и не будучи знакомым с сериалом. Жанр – мелодрама. Надеюсь, вам понравится!
Ещё ей нравились качели или горки – в зависимости от погоды. Поэтому из сада, находившегося недалеко от дома, они возвращались очень долго. Катя жаловалась, что если она забирает Соню, то никак не может дождаться, когда та накатается и согласится идти домой. «Качаю её и думаю – надо идти, готовить ужин или еще что-то делать, а приходится стоять и раскачивать качели или помогать Сонечке в десятый раз подниматься на горку». Андрей же давно понял, что ему не скучно, не надоедает проделывать одно и то же по многу раз. Это выяснилось ещё в том отпуске, когда Соне исполнился год и она полюбила играть в песочнице. Насыпать в формочку влажный песок и удачно перевернуть ей не удавалось, восторг вызывал процесс разрушения готовой песчаной фигурки. Так играть она была готова долго. Шлёпала ладонью по готовой рыбке или дракончику и смеялась. В первый же день, когда Андрей оказался с Соней в песочнице, Катя их потеряла. Выскочила на улицу, осознав, что он ушёл с ребёнком давно и их нет и нет. А он просто задумался – из одной и той же формочки фигурка получалась немного разная, у неё осыпался то один край, то другой, хотя казалось бы – песок он зачерпывал в одном и том же месте. И Соня, попадая ладонью под разным углом, сминала их совершенно по-разному. Катя этого не поняла, сказала, что уснула бы уже со скуки – сотню раз произвести песочную рыбку.
Но рыбки-то как раз Андрея не напрягали. Напрягало то, что стоило им с Соней прийти на детскую площадку, с ним почему-то постоянно пытались общаться какие-то мамаши. Задавали вопросы, отвечать на которые он совсем не стремился. К счастью, вскоре они уехали за город, а там уже были собственная отдельная песочница, надувной бассейн и качели. К Сониному годику дедушка предусмотрел всё. А мамочки на детской площадке в городе, видимо, позже осознали, что папа этой девочки беседовать с ними не будет, и подходить с вопросами перестали. К играм с песком прибавились качели и горки, и Соня знала – если она вышла гулять с папой, можно делать всё, что тебе вздумается, и домой он не засобирается, пока не позовёт мама. А вот играть в куклы или с мягкими зверями он не умел и не мог понять технологию этих игр. Ведь куклами в игре надо изображать эмоции и общение. Он мог сделать это не так, как нужно, и даже не пытался. Пусть Катя играет. Какому общению он может научить девочку, которая в этом вопросе куда успешнее его самого? Например, говорить «до свидания» воспитательнице, когда забираешь ребёнка из садика, научила его именно дочь: так возмущалась, если он об этом забывал, что он предпочитал напрячься.
Но как раз сегодня задерживаться на качелях не стоило – Андрей вёл Сонечку не домой, а к бабушке с дедом. У них она останется на несколько дней, пока Катя с Андреем полетят в Лондон.
Елена Александровна с Валерием Сергеевичем в этом году вышли на пенсию, в июне переехали в Москву и охотно занимались внучкой. Тесть намеревался устроиться в бухгалтерию «Зималетто», но летом стояла страшная жара, и они всем семейством отсиживались за городом. А теперь вот Катя и Андрей улетают.
Андрей поднял Соню на руки, чтобы она сама нажала кнопку звонка, а когда поставил её, сразу услышал голос Валерия Сергеевича, который ещё дверь толком не открыл, а уже спросил:
– Боец, что с обмундированием? Почему подол в колготках?
На то, что Соня ещё в садике затолкала платье в колготки, Андрей, конечно, не обратил внимания, это была несущественная для него деталь. И, как обычно, не мог различить, когда Валерий Сергеевич шутит, а когда говорит серьёзно. Определялся по дочке. Если та смеётся – дед шутит, если нахмурится – вполне серьёзен. На этот раз про подол была шутка.
Вернув Катин кулон, Соня обхватила Андрея за шею, привычно потыкалась куда-то за ухо, не то поцеловав, не то вытерев об него нос, сказала «пока-пока» и побежала на кухню, проверять, что из вкусного ждёт её там сегодня. Потом вспомнила – нужно ещё раз сообщить, что привезти ей из Лондона надо «мишку и печенюшки». Печенье в жестяных коробках несколько раз привозил ей отец Андрея, и коробки нравилась Соне, пожалуй, больше, чем само печенье – в них можно было хранить заколочки и бусики. А мишка – это, разумеется, был медведь Тедди.
– Я уже запомнил. Печенье и медведь. Привезу. Пока-пока.
Для Кати эта командировка была очень важна. Она и так еле высидела дома, пока Соня дорастала до детского сада. И в последний год ей казалось – она что-то упускает и не работает в полную силу, на сто процентов. А это очень ответственная командировка, с важными встречами, и отец доверил их Кате. Андрей думал, что Катя когда-нибудь действительно будет способна стать президентом «Зималетто». И только тогда будет считать, что достигла своего максимума. Он же полагал, что сам уже имеет лучшее, что мог получить в жизни. Катю и Сонечку, абсолютно здоровую и нормальную дочку. Пусть и не сразу понял, насколько сильно её любит, и сначала просто старался действовать так, как, он считал, действуют хорошие отцы. Но потом, когда она начала улыбаться и общаться с ним, хоть общение первое время выражалось только в стучании по нему погремушкой, дёргании за волосы и попытках почесать о него режущиеся зубы, он и почувствовал то самое, что ничем кроме любви не назовёшь… Гордость за первое слово и первый шаг, переживания, когда ребёнок болеет или расстроен, желание поскорей вернуться с работы, потому что там тебя ждут, и ждёт не только Катя... Несомненно, всё вместе это составляло любовь. Он готов был отдать Соне всё, включая спичечный город и брелок, который никому бы никогда не дал, считая символом их с Катей знакомства. Правда, брелоком Соня не заинтересовалась, а домиками играла изредка и довольно аккуратно. В городке поселились пупсики и пластмассовые зверьки, жильцы смирные и спокойные.
Перед поездкой он, конечно, волновался. Даже зачем-то пересчитал в Сониной комнате те облачка, которые были почёрканы карандашом или надорваны. Переклеить обои они собирались к Новому году, ведь сейчас Соня на них уже не рисовала. Испорченных облаков оказалось больше четырёх десятков – ничем не примечательное число.
– Может, мне не лететь?
Он вдруг подумал – а если в толпе потеряет Катю из виду? Почему-то решил, что в Лондоне непременно будет толпа. И уж там ему будет куда труднее, чем в Москве. Да, он сможет объясниться по-английски. Но не сделает этого. Он сразу получит инфаркт.
– Тебе лететь, – спокойно сказала Катя. – Как я буду без тебя? К тому же ты куда-то хотел сходить. Музей какого-то физика?
– Фарадея.
– Расскажи мне про него.
– Сейчас?
– Я вызвала такси, сядем в машину и расскажешь. Водителю, может, тоже интересно будет послушать.
– Ещё хотел в музей науки.
– И я хочу.
– Катя, а если…
– Я буду за тебя крепко держаться, и мы никуда друг от друга не денемся.
– Я даже не договорил.
– Я знаю, что ты скажешь. Думаешь, я специалист по транспорту в Лондоне? Я тоже там не была. Вместе и разберёмся. Так что там у нас с физиком-то?
– Расскажу в такси…
Поездка, конечно, оказалась напряжённой. Но он ожидал куда более неприятных впечатлений. Наверное, всё было хорошо потому, что Катины переговоры прошли удачно и она была такая радостная – положительных эмоций хватало на обоих. И потому, что они впервые за последние годы остались так надолго вдвоём, без Сони. О ней напоминала пара медведей, купленных в первый же день и сидящих в номере гостиницы. Ночью, когда Андрей начал целовать Катю и расстегивать её платье, она сказала:
– Смотрят! Медведи смотрят!
Он не понял, повернулся и увидел этих зверей, а Катя засмеялась. Тогда в ответ на эту шутку он тоже пошутил:
– Пусть завидуют.
Если бы мягкие звери могли что-то понимать в женщинах, конечно, они бы ему непременно позавидовали…
Вернувшись в Москву, Катя с Андреем сразу поехали в офис – отчитаться по командировке, а потом планировали забрать Соню. Но Соня неожиданно обнаружилась в «Зималетто». Валерий Сергеевич заявил, что приехал поглядеть место работы, куда выходит в понедельник, а внучку захватил с собой, чтобы тут и вручить родителям.
– Пост сдал, пост принял, всё как положено!
Соня тем временем проткнула соломинкой коробочку с соком и слишком сильно сжала её, сок выплеснулся ей на сандалики.
– Ждановы, кормили бы ребёнка в столовой, – остановилась проходящая мимо Сони Кира.
Соня повернулась и, задумавшись, сжала коробочку ещё сильней, плеснув и на Киру.
Из дальнейших воплей Киры было понятно, что они неправильно воспитывают ребёнка. Впрочем, Андрей считал, что сама Кира живёт неправильно. Развелась, долго не работала, потом вернулась в «Зималетто», потому что больше её никуда не брали. Детей у неё не было. Теперь она хотела снова выйти замуж и рассказывала всем, что муж у неё будет очень обеспеченный и сидеть в этом офисе необходимость отпадёт.
– Сок можно было и правда пить за столом, – сказала Соне Катя, – пойдём вытираться.
– Вы привезли печенье и медведя?
– Даже двух, – сказал Андрей.
– Мальчика и девочку?
– Левого и правого.
И Соня побежала вытираться, теперь-то ей надо было скорее домой, чтобы там спокойно присоединить медведей к нескольким подобным. Глядя вслед Кате с Соней, Андрей знал, что будет дальше. Они пойдут домой, станут пить чай с печеньем, потом Катя начнёт готовить что-нибудь на ужин и на завтра, а Соня рассадит по дивану свои игрушки, включит мультики и будет как-то ухитряться и глядеть их, и играть. Перед сном они выйдут на улицу. Привыкли выходить в любую погоду и нарушают этот ритуал только если Соня болеет, а болеет она, к счастью, редко. Пока они погуляют, Катя расправит постели и наберёт Соне ванну с яблочной пеной, потому что вечером они возвращаются в одно и то же время и можно не опасаться, что вода остынет. Искупает дочку, положит между ними на диван и будет ей читать. Читать детские книжки Андрей тоже не мог, не понимал, как это делают с выражением, и если начинал, получалось, будто он зачитывает энциклопедию или расписание движения самолётов. Катя будет читать, пока Соня не заснёт, а тогда уже Андрей возьмёт её на руки и унесёт в детскую. Наступит время для них двоих. И уже после всего, что сегодня произойдёт – без медведей в свидетелях, – он, наверное, не сможет сразу уснуть. Будет вспоминать Лондон. Какие-нибудь мелочи вроде отдельных особо понравившихся хронометров из зала часов музея науки или телефона из другого зала. Подумает, что надо будет свозить туда и Соню, когда она подрастёт. Но потом, сколько бы ни лезло в голову воспоминаний, он всё равно заснёт. Придвинувшись к Кате вплотную, потому что больше им не надо соблюдать дистанцию. Он точно знает, что не сделает ей неприятно. Да и ему самому не нужны эти десять сантиметров. В дистанции нет никакого смысла.
КОНЕЦ
"Дистанция." Глава 1
Повесть "На кого бог пошлёт..." Глава 1
Повесть "Мороженое в кредит" Глава 1
Повесть " Невезучие" Глава 1
Повесть "Лёгкое дыхание" Глава 1
Повесть "А теперь обменяйтесь кольцами…" Глава 1
НОВЫЙ РАССКАЗ "Я догораю и снова горю" Глава 1