В этот день Сергей получил письмо. На конверте - кривоватые слова: «Внуку Юрия Чуева». Письмо было неприятное. «Многоуважаемый космонавт! - криво ползли небрежные строчки. - Вы собираетесь лететь к своему деду, детка? Летите, летите, туда вам и дорога. Меня же не возьмут - у меня родители не космонавты. А вам, мальчик, по знакомству всё устраивают. Недаром же на последних юношеских соревнованиях по боксу судьи победу присудили не мне, а вам, внуку Юрия Чуева. А вы, уважаемый, думаете, что ваша взяла? Да не утешайтесь этой мыслью, детка! На вас работает имя деда, и всё. А дед ваш, верные люди говорят, накрылся в космосе, чего и вам, любимчику публики, искренне желаю. Бывайте, уважаемый!
Ваш партнёр Яков Слизняк, 9 мая 2024 года».
- Ах, ты... - не мог найти подходящего слова Сергей, нервно комкая письмо. - Нарочно же, чтобы настроение испортить, ты написал мне вот так, Яков. Так вот какой ты, партнёр по боксу!
Растерянно улыбаясь, Сергей вышел на широкую веранду и глянул вниз. Картина майского утра была такой солнечной и радостной, а упоминание о близком полёте таким манящим и исцеляющим, что Сергей невольно оглянулся: не видел ли кто его смущение? «Обломок прошлого!» - вспомнил он слова, которыми корили товарищи Якова во Дворце спорта. Но это не облегчило горечи обиды. Обидно и больно было по-настоящему: неужели и другие считают его лишь потомком Юрия Чуева, неспособным на самостоятельный подвиг?
Вздохнув, направился к лифту. Прозрачная, органического стекла кабина, подвешенная на капроновом канате, быстро спустила юношу с 16 этажа в вестибюль дома. Дом был когда-то гордостью всего города, ведь строился первым из сборных пластмассовых конструкций.
Это было ещё тогда, когда дед Юрий был вот таким, как Сергей, юным. А теперь вдоль мраморных берегов полноводной и широкой реки поднимались десятки и сотни ещё лучших, еще более красивых домов-дворцов. По реке курсировали глиссеры-амфибии, которые издавна вошли в повседневный быт горожан. Теперь вот с этой пристани водами местных рек, затем Волгой, Каспийским морем, каналами Каспий - Тобол, Томск - Красноярск и наконец водами Ангары любители водного спорта плыли быстроходными атомоходами до Братска, в озеро Байкал.
Сергей подошел к пристани и, оглянувшись, снова залюбовался своим домом: он, как огромный светлый кристалл, сиял на солнце прозрачным фасадом. Вон в третьем подъезде кто-то поднимается на лифте с корзиной цветов, и, они, тысячи раз отраженные в гранях строения, зажигают этаж за этажом многоцветьем летящей вверх радуги.
Юноша перевёл взгляд на огромную афишу, которая извещала, что сегодня состоится большое гулянье молодёжи города и близлежащих районов с проведением соревнований яхтсменов и мастеров-аквалангистов, вспомнил, что друзья приглашали его на этот традиционный еженедельный выезд горожан на «большую воду», и в заботах о предстоящем вылете забыл об этом. С лёгкой грустью он представил, каким интересным и весёлым будет сегодняшний отдых. Однако надо было спешить на завод, и парень моментально оказался на глиссере. Усевшись на низкое кресло у борта рядом с какой-то белокурой девушкой, юноша отсутствующим взглядом провожал павильоны и беседки набережной. Но вот глиссер птицей развернулся на слиянии двух рек. Качнувшись от центробежной силы, Сергей огляделся и заметил на себе внимательный взгляд голубых глаз соседки.
- Простите, - просто и доверительно сказала девушка, - вы не Сергей Чуев?
- Да, - смутился Сергей. - А что? Я забыл предложить вам это первое от борта место? Вы обиделись?
- Нет, - улыбнулась девушка. - Почему это все невнимательные спутники должны быть Сергеями Чуевыми?
Сергей стушевался ещё больше и не знал, что сказать весёлой соседке.
- А я сегодня увидела ваш снимок в «Комсомольской правде». Там вы так смотрите в небо, словно на Земле уже нет ничего, достойного внимания будущего космонавта.
- Это всё фотограф намудрил. Он какой-то ракурс всё искал, так что я весь окаменел.
- В молодёжных газетах писали о подвигах вашего робота Мишки, но одно место мне показалось неясным: почему при спасении девочки, которая заблудилась в одесских катакомбах, не могли использовать служебных собак? Ведь в пещерах след, наверное, хранится очень долго?
Сергей с возрастающим любопытством посмотрел на девушку, ему стало легко и весело с этой незнакомкой. Казалось - знал её давно: так просто и непринуждённо вела она разговор, такими дружескими были её улыбка и взгляд сияющих глаз. И, главное, Сергей был благодарен собеседнице за то, что она искренне интересовалась его собственными успехами, не проявляла, как некоторые, чрезмерного увлечения его принадлежностью к семье прославленных космонавтов.
- Ваша правда, - ответил Сергей. - А всё-таки времени прошло немало. Кроме того, мелкая пыль катакомб выводила из строя обоняние собак, а электронный нюх робота мог бы повести его по следу и сейчас, через год после происшествия, была бы лишь плёнка с заданным запахом... Но погодите. Меня вы знаете, а я…
- А мне уже и выходить. Я с этой остановки на метро пересяду. Счастливого пути! - качнулась вперёд девушка. Глиссер плавно остановился. Девушка сошла на берег.
Сергей следил за её сиреневым платьем, пока оно не затерялось в толпе у станции метро. «Весёлая и простая какая, - продолжал улыбаться он, - на сестру Людмилу похожа. Хорошенькая. А я так и не узнал, кто она...»
На заводе полимеров Сергея встретили с восторгом. Такие же, как и он, парни и девушки после окончания первой ступени школы работали на этом новом предприятии. Был у них, правда, лишь двухчасовой рабочий день и трёхдневная рабочая неделя, но сегодня комсомольцы «взяли в плен» инженера по технике безопасности и работали вволю.
- Уже всё готово, - радостно рассказывал Сергею комсомольский вожак Саша Юхименко. - Лети, парень, спокойно. Наши детали не подведут. Передавай привет в будущее. А мы тоже за него на Земле воевать будем. Вот через неделю отправляем первый отряд молодёжи на строительство искусственного Солнца на Камчатке. Знаешь, ЧТО ЭТО ТАКОЕ? Ого! Пока ты вернёшься, планету не узнаешь.
- А не думаешь ли ты, Саша, что лучше было бы, если бы вместо меня полетел какой-нибудь учёный? Есть такие, что моё участие в спасительной экспедиции прихотью семьи Чуевых считают. А когда так…
- Разве до сих пор такие умники не перевелись? - искренне удивился Сашка. - И кто ты такой будешь, если на поводу у них пойдёшь? Эх, ты! Да ты понимаешь, что значит быть полтора года в полете? В космическом корабле, когда вокруг - чёрная бездна? Я вон как заблудился в кратере потухшего вулкана, знал, что меня ищут, и чувствовал себя скверно. На плазмолёте - люди, а не автоматы, Сергей. И они в беде. По всем законам справедливо, что они хотят видеть родных. Это же так понятно. К тому же ты - наш посланник.
Эти слова успокоили Сергея. Договорившись с Сашей, что все запасные детали будут завтра утром отправлены грузовым лайнером на Новую Землю, Сергей стал прощаться.
- Знаешь, Сережа, - задержал Сашка его руку в своей широкой ладони. - Есть у меня одна мысль. Когда ты вернёшься, я, возможно, стариком уже стану, а ты ещё в комсомоле будешь. Так давай тогда опять все соберёмся, чтобы нашу дружбу и те видели, которых ещё и на свете нет. Извиняй за пышную фразу, но эстафету поколений мы сейчас держим, и мы её в будущее передавать должны. Понял, дружище?
Сергей порывисто обнял старшего товарища, прижался лицом к его груди. Друзья стояли какую-то минуту молчаливые и неподвижные.
- Ну, Серёжка ... - хотел что-то ещё сказать Сашка, но Сергей уже вырвался из его объятий и быстро ушёл, тяжело вдыхая воздух.
Прощание с Сашей неожиданно остро поразило Сергея. Оказывается, нелегко человеку с друзьями надолго расставаться! А скоро же и с родными, со всеми людьми, с Землёй надо прощаться…
Какие слова скажет ему на прощание Петька Иванов?
Он уже, видимо, знает, что Сергей готовится к полёту и ждёт связи. Вечером надо обязательно встретиться с другом на короткой волне.
С Петей Ивановым Сергей познакомился ещё в прошлом году, той тревожной ночью, когда Петя, любитель-коротковолновик, послал в эфир тревожное известие о шестилетней девочке, заблудившейся в одесских катакомбах. Сергей никогда не забудет своего отлёта в Одессу, тревожной суеты на аэродроме, недоверчивых взглядов, которые бросали провожающие на него и на Мишку, что ходил по пятам за хозяином. Утром Сергей был уже на месте среди подавленных горем родителей и родных девочки. Оказалось, что на соседней улице, когда копали котлован под высотный дом, открылся вход в катакомбы. Строители временно прекратили работы. Участок строительства был обнесён, казалось, глухим забором, однако в нём нашлась щель, в которую проскочил мяч девочки. Шестилетняя Таня пошла доставать мяч…
Там, возле котлована, Сергей дал своему роботу «понюхать» старые игрушки девочки и настроил на поиск. А когда через три часа поисков в радиотелефоне Сергея раздался слабый голос девочки, люди, не скрывая слёз, бросились с прожекторами навстречу.
В тот же день Сергей выехал в Белгород-Днестровский, чтобы встретиться с Петей Ивановым. Новый друг, ученик школы первой степени, был страстным любителем своего края и познакомил Сергея с рыбаками Днестровского лимана, с пляжами Бугаза, с виноградниками Шабо, а главное - с таинственными руинами древней Аккерманской крепости. Два дня Сергей с Петром лазили по башням и подземельям крепости. Петя без устали рассказывал, что крепость имела 75 названий, что её с боями брали Суворов и Кутузов, что она стала историческим памятником белокаменного города.
Дружба юношей ещё больше окрепла после возвращения робота Мишки из путешествия на Плутон в управляемом плазмолёте. Это было всего полгода назад. Пётр помог тогда Сергею усовершенствовать телепередатчик робота, и весь мир мог с помощью Мишки осматривать далёкую планету. Сколько было радости, когда после карантина на станции биохимической защиты Мишку, наконец, им вернули.
С тех пор друзья и полюбили астрономию и космонавтику. Навсегда…
- Вы, юноша, в какую сторону? - вывел Сергея из задумчивости вопрос пожилой женщины. - Не на площадь Гагарина?
Сергей оглянулся и заметил, что он уже пришёл на заводскую пристань.
- Нет, я чуть дальше, а спутником могу быть. Вертолёты есть?
- Только что последний улетел. Остались два глиссера. Один как раз по маршруту «Завод-парк».
- Ну, так садитесь. Минуту подождём попутчиков и двинемся.
Сергей взошёл на глиссер и сел за руль. Уже издавна весь городской транспорт перешёл на полное самообслуживание пассажиров. В городе не осталось ни одного трамвая или троллейбуса. Первые неудобные были своими колеями и шумом, вторые, привязанные к линии троллеев, стали невыгодными. Их заменили вот такие глиссеры-амфибии и портативные вертолёты. Для них были отведены места на пристанях, площадях, дорожных станциях.
Все горожане владели техникой вождения городского транспорта. И если кому надо было куда-то ехать, плыть или лететь, тот приходил на ближайшую стоянку, садился за руль, брал с собой попутчиков и отправлялся в путь. Подойдёт твоя остановка - передай руль другому и иди по своим делам.
Как правило, за руль большей частью садились юноши и девушки - это была их дополнительная общественная профессия. Сергей, как и все его сверстники, уже в совершенстве владел ею.
- Ну, отправляемся! - услышал он чей-то голос сзади и оглянулся. В креслах глиссера уже сидело около десятка людей. Сергей включил мотор, работавший на воде от аккумуляторов, и повел глиссер рекой. У моста в обе стороны на городские дороги выходили наклонные бетонные откосы. Сергей свернул направо. Глиссер-амфибия медленно выбрался на сушу и покатился дальше на колёсах. Едва гребной винт показался из воды, фотоэлементный прибор автоматически переключил мотор на приём высокочастотного тока с подземных кабелей и на зарядку аккумуляторов.
Время от времени тормозя амфибию, чтобы высадить или принять пассажиров, Сергей на одной из остановок почувствовал, что кто-то упорно смотрит ему в спину. Это ощущение чужого взгляда было почему-то неприятным, и Сергей решил не оглядываться. Амфибия бесшумно катилась по улицам города. Уже начались кипарисовые и каштановые аллеи парка. Одной из них амфибия добралась до широкого канала, снова поплыла водой и скоро вышла на гладь Комсомольского озера.
На пристани «Молодёжная» Сергей причалил к мраморному пирсу, выключил мотор и поднялся из-за руля. Это был конец маршрута амфибии и надо было кому-то передать её для обратного рейса.
- Я поведу! - послышалось из группы выходивших пассажиров, и теперь Сергей заметил, что это был Яков Слизняк. - Чего же это космонавты старых знакомых не замечают?
Сергей посмотрел прямо в лицо Якова и молча сошёл на берег.
- Да скажи хоть слово на прощание! - улыбался Яков. - В ответ на моё послание.
- Его тебе скажет Сашка, - бросил через плечо Сергей, шагая к обсерватории. - А я на твоё письмо отвечать не собираюсь. Сам когда-нибудь поймёшь, чего оно стоит.
Сергею было обидно. Ведь он и сам виноват в том, что его товарищ пришёл к поступку, который граничил с подлостью. Разве раньше он не замечал: Яков слишком увлекается самообеспечением, всё меньше и меньше отдаваясь общему делу, труду, заботам, мыслям. Разве он не смеялся вместе с другими над уверением Якова, что возможности и способности у него малы, а потребности велики? И вот на горьком опыте Сергей должен убедиться, что и теперь борьба со старыми пережитками не прекращается, что и теперь не все ещё одинаково движутся вперёд. Хорошо, что он рассказал обо всём Саше. Товарищи исправят и заскоки Якова, и его, Сергея, упущение…
От мыслей о Саше, о друзьях потеплело в груди. Сергей расправил плечи и ускорил шаг. Дорога вела его через километровую телевизионную аллею. Эта аллея была настоящим царством молодёжи. По обе стороны широкой песчаной дороги под широкополыми каштанами и стройными кипарисами здесь были установлены телевизионные синеры с полукруговыми широкими экранами. Сколько раз сюда приходил Сергей с товарищами, чтобы просмотреть выпуски телехроники о последних новостях с Марса, Венеры или Меркурия! Особенно нравились ему сеансы передач астрономической обсерватории при её непосредственных наблюдениях за планетами из управляемых плазмолётов. Видеть эти чудеса и слышать при этом объяснения академика Добробаса было для Сергея самым любимым занятием за последние годы учёбы в школе и вот эти несколько месяцев его работы лаборантом в обсерватории.
Николая Ивановича Добробаса Сергей нашёл под куполом астрономической башни. Как всегда, он колдовал у приборов.
- А! Пришла молодая смена? - поприветствовал он Сергея. - А я как раз закончил сеанс связи с неизвестными существами из космоса. За тридцать семь лет со дня приёма нами первых сигналов это пятый сеанс. И теперь, юноша, я твёрдо убеждён, что там мыслящие существа.
- А почему, - спросил Сергей, - за столько лет всего пять сеансов?
- Расстояние очень большое, Серёжа. Наши сигналы туда больше двух лет идут. А сигналы же мы посылаем пока очень условные, вроде радиоволновых криптограмм. Вот принял я сейчас систему сигналов. Над ними всю ночь будут работать вычислительные машины. Потом будем содержание изучать, свою передачу готовить. Мы уже начинаем понимать отдельные слова. Теперь дела пойдут лучше.
- И никак нельзя ускорить взаимопонимание?
- Можно, Серёжа. Для того и послали мы твоего деда Юрия на плазмолёте в направлении сигналов. Надо лишь добраться до загадочных существ, и всё станет сразу ясно. Вот выйдем в полёт, тебе как радисту легче будет вести связь, потому что с каждой секундой корабль будет приближаться к источнику сигналов.
- Я буду помощником радиста, - с гордостью подтвердил Сергей. - Я попробую…
- Вот-вот! - в шутку взъерошил Сергею волосы Добробас. - Ещё и меня, старого, обгонишь! Ну, я тоже добился того, чтобы меня ввели в состав экспедиции. Лечу, Серёжа!
- Правда? Я очень рад, Николай Иванович. Это просто счастье, что я с вами буду. А то там все остальные - незнакомые люди, сочтут, что я ничего не умею…
Из обсерватории Сергей вышел поздно, когда над парком уже висел тёмный купол вечернего неба, усыпанного звёздами.
Ни ехать на метро, ни плыть амфибией, ни лететь вертолётом не хотелось. Хотелось идти и идти, чувствовать под ногами землю, касаться руками деревьев и глубоко-глубоко дышать. И Сергей шёл по парку, выбирая дальние поляны, глухие тропинки.
Задумавшись, машинально рванул ветку, коснувшейся лица. Треснула ветвь каштана и, брошенная сильной рукой, росток с пирамидальным соцветием полетел на середину канала.
- Если бы это произошло с полвека назад, - вдруг зазвенел где-то близко девичий голос, - этот вредитель древонасаждений неминуемо попал бы в милицию и платил бы штраф.
Сергей остановился. У мраморной арки, что вела на Площадь фонтанов, стояла группа девушек. Среди них Сергей заметил и ту, белокурую незнакомку, с которой он разговаривал на глиссере.
- Здравствуй, племя молодое и незнакомое! - в шутку поприветствовал он весёлое общество. - Признаю себя виновным и перед судом лесных нимф обязуюсь на месте преступления посадить десять лучших каштанов.
- Нет, не согласны! - взмахнула рукой белокурая, и все девушки повернулись к ней. Началось совещание «суда».
- Именем лесных нимф! - вышла вперёд белокурая. - Суд принял такое решение: этому парню, который злонамеренно и злорадно сломал ветку каштана, немедленно вылететь в космос, чтобы найти планету Юности и доставить из неё и посадить здесь дерево вечной молодости. Заклинаем тебя, преступник!
- Заклинаем! - весело пропел девичий хор.
- Слушаю и подчиняюсь! - смеялся Сергей вместе со своими судьями над необычным приговором.
Не мог же Сергей в тот вечер представить, хоть на минуту поверить в то, что через каких-нибудь полтора-два года он действительно будет гостем чудесной планеты, где мыслящие существа сумели удлинить жизнь на несколько веков!
[ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ]
***
