Даниэль Ортега распорядился, чтобы никто другой, у кого могут быть шансы на победу, не смог бы участвовать в национальных выборах. Даниэль Ортега, президент Никарагуа, собирается совершить подвиг, ставший обычным делом для диктаторов по всему миру. Он убедил себя, что только он один способен руководить своей страной, пока смерть не разлучит их. Чтобы гарантировать такую возможность, он устроил так, чтобы никто другой, у кого могут быть шансы на победу, не мог участвовать в национальных выборах, запланированных на ноябрь.
Склонение Никарагуа к новому витку долгосрочной диктатуры – спустя более 40 лет после того, как марксистские партизаны свергли 43-летнее правление семейной династии Сомосы – вряд ли вызовет международное пожатие плечами. Мир гораздо больше озабочен опасным соперничеством между крупными державами, непрекращающейся пандемией и широко распространенными экономическими проблемами.
Никарагуа – это страна с населением 6,5 миллионов человек, которая в основном производит текстиль, кофе и экономических мигрантов. В отличие от второй половины 20-го века, когда национально-освободительные движения были широко распространены, Никарагуа сейчас не имеет политического влияния – она окружена также обедневшими, но, тем не менее, демократизированными соседями в Центральной Америке.
Тем не менее, Никарагуа служит хрестоматийным примером давней тенденции: эрозии избирательной демократии во всем мире. Ортега использовал партийное господство над правительственными учреждениями, чтобы наложить юридический отпечаток на свое сокрушение врагов. Как это часто бывает в других странах, физические репрессии и замалчивание критиков приправляют то, что на самом деле является конституционным переворотом.
После распада Советского Союза распространение демократических выборов стало примером нового всплеска демократии. Страны Варшавского договора и страны Латинской Америки, управляемые военными хунтами, за исключением Кубы, приветствовали смену власти посредством выборов. Некоторые страны Восточной Азии последовали этой тенденции. В Африке некоторые вошли в ряды демократов, отказавшись от пожизненных лидеров, тогда как другие остались и до сих пор остаются в своих рядах.
По прошествии десятилетий автократы начали превращать выборы в ритуал, чтобы отвлечь население от единоначалия. Примером может служить Россия. Президент России Владимир Путин фактически правит Россией с 2000-го года. Периодические выборы вызывают все меньше и меньше споров из-за концентрации власти в Кремле, преследования демократических соперников и подавления независимых СМИ. Путем референдума он отменил правила, которые ограничивали президентов парой шестилетних сроков. Согласно новой структуре, он может править до 2036-го года, если одержит победу в следующих выборах. Следующий тур намечен на 2024-й год. В этом году был заключил в тюрьму Алексей Навальный, ведущий продемократический лидер, борец с коррупцией и кандидат в президенты. Путин также подписал законы, криминализирующие оппозиционные организации. Как минимум, оба действия предшествуют выборам в законодательные органы в этом году, на которых он мог бы потерять подавляющее большинство.
В соседней Беларуси президент Александр Лукашенко, находящийся у власти с 1994-го года, провел в прошлом году выборы, которые многие сочли сфальсифицированными. Тысячи протестующих вышли на улицы, и полиция их избила. Лукашенко сажал оппонентов в тюрьму, а многие бежали в ссылку. Бывшие советские республики в Центральной Азии – Азербайджан, Туркменистан, Узбекистан, Казахстан и Таджикистан – управляются диктаторами, которые проводят декоративные выборы, чтобы придать своим режимам видимость народного участия.
То же самое и с правителями за пределами бывшего советского царства. По состоянию на июнь пять глав африканских государств находились у власти более 30 лет – в Экваториальной Гвинее, Камеруне, Республике Конго, Уганде и Эритрее. Более полудюжины других африканских лидеров правили как минимум десять лет. Кажется, что каждый раз, когда в Африке падает старый властитель, другие работают, чтобы обеспечить себе политическое долголетие. В Уганде, например, 76-летний президент Йовери Мусевени убедил парламент разрешить ему баллотироваться выше установленного конституцией предельного возраста в 75 лет. В январе он выиграл шестой срок. За несколько недель до голосования полиция убила около 50 протестующих, репортеров избивали на улице, а оппозиционных политиков, включая проигравшего кандидата, неоднократно задерживали.
На Ближнем Востоке президент Сирии Башар аль-Асад, впервые избранный на референдуме в 2000-м году, продемонстрировал замечательную, хотя и жестокую, стойкость. Он сын покойного Хафеза аль-Асада, пришедшего к власти в результате переворота 1971-го года. В ходе майского голосования против символической оппозиции Асад-младший выиграл свой четвертый срок, несмотря на то, что его страна вовлечена в 10-летнюю гражданскую войну. Каким-то образом он получил 98% голосов, по словам представителей избирательных комиссий.
Таким образом, Ортега вполне укладывается в мейнстрим старых и будущих пожизненных президентов. Он выиграл свои первые, очевидно справедливые выборы на пятилетний срок в 1984-м году, но проиграл следующие три. Он победил на следующих трех выборах, которые, за исключением голосования, вернувшего его к власти в 2006-м году, включали нападения на критиков, вброс бюллетеней и устранение соперничающих кандидатов. В 2006-м году Ортега отказался от своих марксистских убеждений и заново превратился в набожного католика. Он пообещал не трогать частную собственность. Голосование было чистым, сообщили наблюдатели и оппозиция. Ортега победил, набрав всего 38% голосов, против разрозненных соперничающих партий. Вскоре он начал подготовку к правлению на всю оставшуюся жизнь. Он наполнил Верховный суд страны членами своей собственной партии, и суд в ответ постановил, несмотря на конституционный запрет, о том, что он может снова баллотироваться на должность на третий срок и более.
За несколько месяцев до президентских выборов 2011-го года Ортега постановил, что правительственный совет по надзору за выборами, в котором уже доминируют его сторонники, может продлить срок полномочий своих членов, а не уступить место, как того требуют правила. Внешним наблюдателям, как иностранным, так и местным, было запрещено наблюдать за голосованием или подсчетом голосов. Списки для голосования были раздуты. Ортега победил с большим перевесом.
В 2016-м году Ортега снова победил – после того, как Верховный суд (всегда наготове!) запретил ведущему кандидату от оппозиции баллотироваться и объявил вне закона коалицию, выставившую его на выборы. Никарагуанцы начали протестовать против его все более авторитарного правления. В 2018-м году в городах по всей стране прошли крупные демонстрации против правления Ортеги. По данным правозащитных групп, полиция убила множество демонстрантов. После взрыва недовольства – протестующие обычно называли Ортегу убийцей – он не стал рисковать на выборах в сентябре этого года. Новый закон дает Ортеге право классифицировать граждан как «предателей родины» и «террористов» и запрещать им баллотироваться в качестве кандидатов. Любой, кто берет деньги из-за границы или контактирует с иностранцами, может быть исключен из кандидатов. Наблюдателей за выборами могут запретить. Полиция имеет право запрещать публичные митинги. Ни одному члену оппозиции не разрешили быть членом избирательного совета, который снова состоит из членов партии Ортеги и других союзников. Верховный суд запретил коалиции основной оппозиции выдвигать кандидатов.
В этом месяце пятеро потенциальных кандидатов были задержаны по обвинению в угрозе «национальному суверенитету» или «безопасности». По крайней мере, дюжина новостных агентств находится под следствием по обвинению в «крамольном заговоре». Никарагуанцы теперь сравнивают Ортегу с Анастасио Сомосой, президентом, которого он помог свергнуть в 1979-м году. В период своего расцвета режим Сомосы характеризовался массовым кумовством; он разместил своих родственников в прибыльных отраслях. Сомосы контролировали крупные сектора экономики страны в строительстве, судоходстве, авиалиниях, телевидении, газетах, сельском хозяйстве, рыболовстве, пивоварении и горнодобывающей промышленности. Анастасио Сомоса назначил дядей, брата, двоюродных братьев, сыновей и племянников на государственные должности повсюду. Его сводный брат был вторым по рангу офицером Национальной гвардии, ключевой военной опорой его режима. Шурин был послом в Вашингтоне.
Для сравнения, восемь из девяти взрослых детей Ортеги участвуют в управлении нефтедобывающей компанией, управляющей большинством телеканалов Никарагуа, а также рекламными компаниями, получающими государственные контракты. Дочь наблюдает за ежегодной ярмаркой моды в Манагуа. Девятый отпрыск находился под следствием министерства финансов бывшего президента США Дональда Трампа по обвинению в отмывании денег.
Жена Ортеги, Росарио Мурильо, выполняет двойные обязанности первой леди, а с 2016-го года – вице-президента. Семья живет в доме в шикарном районе Манагуа, который был конфискован у одного банкира после свержения Сомосы. Ортега утверждает, что купил его за 2000 долларов. Семейный комплекс расширился до семи других соседних домов по соседству.
Как обычно, демократические правительства по всему миру осудили антидемократические шаги Ортеги. Но, девальвация выборов – экзистенциальная стратегия, от которой автократы отказываются на свой страх и риск. и Путин, ни Лукашенко, ни старые диктаторы Африки, ни новые диктаторы, такие как Ортега, или, вероятно, новый диктатор в Мьянме, свергнувший избранное правительство в прошлом году, не рискнут попасть в урну для голосования. отеря власти слишком болезненна, чтобы думать о ней.
DANIEL WILLIAMS