Абсолютный чемпион мира о травме, боевом настрое и подготовке к олимпийскому турниру по спортивной гимнастике в Токио
Артур Далалоян — спортивный гимнаст, абсолютный чемпион мира в индивидуальном и командном многоборье — рассказал Olympics подробности о травме, полученной в апреле накануне чемпионата Европы. Читайте как подходит к главному старту четырехлетия гимнаст, считавшийся одним из главных фаворитов Игр в Токио, а теперь вынужденный шаг за шагом восстанавливать свою форму.
«Я начал тренироваться еще в палате»
Olympics: Самый первый и самый главный вопрос, конечно же про вашу травму. Можете рассказать, как же это все случилось?
Арутр Далалоян: Ну, произошла она на тренировке. Мы готовились к чемпионату Европы, и за две недели до выезда у меня заболел «ахилл». Не знаю по какой причине: может быть от нагрузки, может быть от нехватки каких-то витаминов в организме... И вот две недели я пытался его лечить всячески: не «долбить» ногу постоянно, старался давать нагрузку на ноги в щадящем режиме. И вот, перед самым отъездом у нас была контрольная тренировка, где уже нужно было работать в полную силу. И на вольных упражнениях я сделал всю комбинацию, а на последней связке почувствовал такую слабость во время отхода — ахиллово сухожилие просто онемело. Я аккуратно приземлился, посмотрел на ногу и понял, что у меня произошел разрыв.
Многие СМИ писали, что у меня там надрыв сухожилия, что ничего страшного. Но на самом деле, когда я приехал в больницу, сделали МРТ и сказали, что у меня полный разрыв «ахилла».
А что у вас происходило в голове в тот момент? Понятно, что в первый момент мысль заполняет только боль. Но вот так получить травму, так близко к Играм...
Мыслей, конечно, было очень много, и в том числе, конечно, обида. Не обида даже, а сожаление, что все так произошло. Но это так — проскочило в голове на долю секунды. И боли, кстати, особой сильной не было. Был страх, на самом деле — от того, что ты видишь, когда у тебя там какая-то часть тела просто оторвалась. Скажем честно, не совсем приятная картинка. А после страха небольшой шок, за которым уже приходит осознание. Не могу сказать, что меня прямо какое-то огромное отчаяние накрыло в тот момент, но, конечно, было оно. Три месяца до Игр — и такая серьезная травма.
А после осмотра и заключения врачей о чем думали? Когда уже стало понятно, насколько все серьезно?
На самом деле мне очень помогла поддержка жены во всей этой ситуации. После того, как я получил травму, мы очень долго ехали сначала домой на машине по пробкам, потом в больницу. Она была за рулем, но постоянно говорила со мной — это очень помогло мне справиться со стрессом. Она сказала, что ничего страшного не произошло, что все нормально — это спорт, это бывает, нечего отчаиваться, вешать нос или накручивать себя. И она так спокойно об этом всем говорила. И вот это, на самом деле, мне очень сильно помогло справиться с этой ситуацией. Наверное, моя жена — самый главный человек, перед которым мне больше всего в тот момент было неудобно и стыдно. Я не знаю почему.
Для меня это в принципе, наверное, самое сложное, когда я оказываюсь в такой уязвимой позиции или когда я в чем-то слаб, потому что я привык быть сильным. Вот, и в этот момент рядом с ней я почувствовал какую-то силу, уверенность.
У меня пропали все мысли, что у меня не получится восстановиться или что у меня не получится поехать в Токио. Я просто настроился на то, что надо работать, чтобы с этим справиться. Это такая же сложность, как сотни других, которые случались в моей жизни до этого. И как-то сразу получилось перестроиться в голове.
Но все-таки эта травма, эта сложность — она сравнима с другими или действительно — это один из самых сложных моментов вашей спортивной карьере? Или все-таки первенство у ситуации, из-за которой пришлось пропустить Игры в Рио-де-Жанейро?
Ну да, первые мысли, конечно, были о том, что это со мной уже происходило. Перед Рио у меня с менисками на колене было не все в порядке. И в какой-то момент я просто перестал бороться, отпустил эту ситуацию, и все. Но сейчас я совсем по-другому к этому отношусь. Я просто начал бороться каждую минуту — еще даже до того, как меня положили на операционный стол. После операции, когда мне сшили сухожилие — на следующий же день как я отошел от наркоза, я сразу стал работать. Начал тренироваться еще в палате! [смеется].
На следующий день после операции?
Да! [смеется]
Да ладно? Как это возможно?
После операции у меня до паха был гипс на одной ноге, вторая нога полностью забинтована для профилактики тромбов. И наркоз на половину тела. И вот в таком состоянии я на следующий день сразу начал тренироваться.
Сначала стал в гипсе разрабатывать пальцы — старался их чувствовать, работать ими. А потом думаю: «Почему я должен лежать в кровати?». Я попросил коврик для фитнеса. Мне принесли этот коврик, и я начал работать. Я держал физическую форму, я старался делать хотя бы какие-то нагрузки на корпус, на руки — здесь же у меня все здоровое было. И не было никаких мыслей отчаяния, да. И это на самом деле мне очень помогло. Когда меня выписали из больницы, я сразу же начал ходить в гимнастический зал. И хоть я был еще и с гипсом, а потом я долго ходил в «сапоге», но физическое состояние мое было на самом деле хорошее. Если бы я просто лежал и ждал, когда у меня там что-то пройдет, то, естественно, такой формы у меня не было бы.
Продолжение интервью читайте по ссылке. Еще больше материалов про любимых спортсменов и Олимпийские игры на Olympics.