Перед поступлением в «Консерваторию» в Гремихе меня напутствовал «Дядя Саша». Он сказал, что решать надо мне самому, но при этом иметь в виду, что туда «войдешь за рубль, а выходить придется за два». Именно от него я впервые услышал эту фразу, хотя немного позже бывший советский разведчик, дезертировавший на Запад, Виктор Суворов (Резун) выдал ее за собственную в Прологе к книге «Аквариум».
Адмирал тогда добавил, чтобы я не пытался сидеть сразу на двух стульях, иначе после смерти можно попасть и в рай, и в ад одновременно.
Годы спустя, анализируя напутствие вице-адмирала Александра Михайловича Устьянцева, я пришел к выводу, что мне удалось войти в эту систему бесплатно, а выйти с хорошим багажом жизненного опыта и знаний, приобретя приличный материальный статус.
Вот и пролетело незаметно время обучения в «Консерватории». Осталось последнее мероприятие – выпуск. Он запомнился мне личным участием в первом в истории России кремлевском приеме Президента страны в честь выпускников военных академий.
Члены нашей делегации, одетые почти в одинаковые костюмы с галстуками, во главе с уже известным читателю «Господем Всевышним» (без генеральского обличья на сей раз) и Апостолами-полковниками прибыла в Александровский Сад в автобусе с зашторенными окнами.
Несколько контрольных постов кремлевской охраны мы прошли очень быстро, затем группкой встали в Грановитой Палате, ожидая приглашения в залы со столами, накрытыми всевозможными яствами.
На прием пригласили несколько сотен офицеров из других академий. Я, естественно, всматривался в лица офицеров в черной форме, надеясь найти знакомых. Неожиданно встретился с бывшим заместителем командира дивизии подводных лодок по политической части из нашей Гремихи. За короткий срок постсоветского времени он успел переквалифицироваться из замполитов в специалиста по воспитательной работе с личным составом. Поговорили накоротке, вспомнили сослуживцев.
Период напряженного ожидания длился не менее двух часов. Люди, приближенные к «верхам» разнесли слух, что президент Ельцин только-только вернулся из продолжительного перелета по зарубежным странам, и его организм сейчас никак не может попасть в нужный российский часовой пояс.
Мы ждали развития событий. Наконец, прошелестела тихая команда «Пора!», а энергичные распорядители предупредили, что на все – про все нам остался один час.
В зал вошли чеченец Хасбулатов, главный парламентарий России, и генерал Руцкой, вице-президент страны. В пятиминутных выступлениях они от имени Президента и лично от себя поздравили офицеров с выпуском и напутствовали на ратные дела в сложное для страны время.
Далее начался обход столов, который живо напоминал объезд министром обороны военного парада на Красной площади. Боевой летчик Руцкой, в считанные дни вознесенный из простых офицеров на российский политический Олимп, по-генеральски произносил тосты, «краткие как выстрел», и пригубливал бокал.
Офицеры одобрительно отвечали троекратным «Ура!». Возле нашего стола он удивленно воззрился на штатские пиджаки офицеров. Сопровождавшие лица быстро шепнули ему на ухо нужную информацию. Генерал понимающе кивнул и взглядом показал, что нужно налить.
– За вас. С богом! – выдохнул Руцкой. А я по сей день не пойму: нужна ли точка посреди тоста в нашу честь.
Он лихо махнул полный стопарь и, не дав нам молодцевато ответить, приложил указательный палец к губам: «Тс-с-с-с!».
До окончания приема оставалось полчаса, а наш стол оставался почти нетронутым. «Всевышний» предложил не стесняться. Побороть ложное чувство стыдливости в тот момент нам помогли молодость, голод и состояние всеобщего дефицита в стране. Таких разнообразных вкусностей, так много и так быстро прежде я не вкушал никогда. Впрочем, мои коллеги тоже…
Окончание приема и обратная дорога в родную Консерваторию пролетели на высоком эмоциональном подъеме. В автобусе решили исполнить совместную песню, с моей легкой руки загремело массовое и знакомое всем патриотическое произведение «Варяг».
Войдя в свою комнату в «Хилтоне», я сделал супруге официальное заявление об окончании приема, заказал на завтрак жульен и фуагра, после чего заснул сном праведника.
Из состояния летаргического сна я вышел только в Питере, когда выгружал контейнер с вещами возле тещиного загородного дома, где нам предстояло жить. Привезенный контейнер на несколько дней решили оставить на улице, так как в вещах оказалось множество тараканов. Эта живность имела благородное столичное происхождение – эдакие ленивые, медлительные и жирные тараканища.
А теща к тому времени была злая, голодная и проворная. Она подозрительным тоном выспрашивала у меня, где же обещанная еще в курсантские годы квартира в Москве и Золотая Звезда Героя Советского Союза?
Я терпеливо отвечал, что квартиру в Москве мне предлагали, но на окраине, а я хотел поближе к центру. Звание Героя присвоить мне не успели в связи с распадом Советского Союза, а орденом Ленина не наградили из-за роспуска КПСС и дискредитации вождя мирового пролетариата.
На первое время эти ответы ее удовлетворили, она погрузилась в свои хлопоты, а я занялся приготовлениями к новому этапу своей жизни. По вечерам после службы я копал в конце огорода яму для нового туалета, так как старый не выдержал переселенцев из Москвы.
Когда яма была готова, я пригласил оказать содействие в установке нужника новых сослуживцев Сержа, Пашу и Сашу, которые как заправские мастера подрабатывали плотницкими работами. У ребят бригада настолько была сплоченной, что они за один день возвели небольшой теремок, где поместились летний душ и туалет для круглогодичного использования.
Быт наладился - пора приступать к службе. Но об этом - в следующих публикациях. Ставьте лайки. Подписывайтесь на канал.