— Садись, я тебя подкину, — сказала Пат, приняв спонтанное решение. — Как тебя зовут?
— Шита-ра-сетра. Можешь сказать Шита.
— А я Пат.
Девушка поморгала в ответ.
— Только стричь меня не надо, — добавила Пат, когда Шита ловко впорхнула в куори, не зацепившись за дверь ни единой тряпочкой.
— А чем платить, хозяйка сказала, ты не берешь секс? Я вчера приходил, узнать, что есть гость, хотел предложить дарить веселье, я дешево дарить, но хозяйк сказал, ты не берешь. Ты болен?
(начало - глава 1, глава 2, глава 3, глава 4, глава 5, глава 6, глава 7, глава 8, глава 9, глава 10, глава 11, глава 12, глава 13, глава 14, глава 15, глава 16, глава 17, глава 18, глава 19, глава 20, глава 21, глава 22, глава 23, глава 24, глава 25, глава 26, глава 27, глава 28, глава 29, глава 30)
Патрисия оторопела. А туземка ткнула пальцем ей пониже пояса и спросила с подозрением в голосе:
— У тебя пузырчатый живот? Не берешь веселье, прячешь живот.
— Я не больна, — стараясь сохранять спокойствие, ответствовала Пат и красноречиво уставилась на наглый палец.
Но та не вразумилась.
— Тогда открой живот, а то все думать, что ты болеть. Я не хочу пузырчатый живот. Это больно и никто не делать со мной секс тогда. Покажи живот.
— Обойдешься, — резко сказала Патрисия и решительно отодвинула ее руку. — Я тебя сюда не приглашала. Боишься лететь со мной — выходи.
Шита несколько секунд смотрела, глаза ее вдруг отупели и стали безразличными, как вчера у хозяйки.
— Нет, я лететь. Лететь.
«Ладно, — подумала Пат, — но если что, я тебя, милочка, тут же и высажу».
Она уже ругала себя за неуместную доброту. Стар велел как можно меньше контактировать с местными. Попутчица ей совсем ни к чему, но что теперь делать. Не оставлять же девчонку тут без денег и средства передвижения?
Тем временем девице надоело смотреть в окно, и она перевела скучающий взгляд на свою благодетельницу, точнее, снова уставилась на ее одежду.
— Не понимать, с какой ты планеты. Ты беляс? У вас все такая одежда? Наши белясы не такая одежда.
— А у нас такая… — уклончиво сказала Пат, не отвечая на главный вопрос.
Любопытная ксандра, поздно сообразила она, куда опаснее равнодушной. Но в девице, похоже, говорило не столько любопытство, сколько тревога.
— Может, ты… тааруоки?
Это слово ксандра произнесла с нескрываемым страхом — видимо, это было что-то пострашнее пузырчатого живота.
— Кто?
Патрисия не помнила этого слова ни в одном языке. Но ей так хотелось понять, что оно означает, что она стала как будто всматриваться, вслушиваться в него. И вдруг… Это произошло как-то само, наверное, с помощью Дара. Сначала звуки чужого языка растворились и преобразовались в образ, а потом образ вернулся к ней уже в виде русского слова. «Кадильщик»? Она сказала «кадильщик»? Это нечто старинное, кажется, из религиозных обрядов.
— Как ты не знать? — прошептала девица.
— Я здесь недавно.
— Тааруоки прячут свое тело и не веселятся. Они служат другому огню… не растрачивать на веселье.
— А что они делают?
— Они… они добывают себе… они… они могут… они… — голос у нее на этом закончился.
— Они — что?
Тишина в ответ. Пат подождала немного, но Шита, похоже, не могла или не желала объяснять. Может, тааруоки — это что-то типа монахов? Или просто приличные люди, которые не впадают в загул и верят в Силы. Но откуда этот страх? Те, кто распущен, обычно не боятся целомудренности, а высмеивают ее. «Они могут…» Что же они могут?
— Это случайно не креза? — по наитию спросила она.
Еще один взгляд, полный ужаса.
— Это могут бывать любые… ксандра, белясы, туроозы… если их… если они… Креза их учат… тех, кто приходит.
Ага, значит, креза тут в авторитете.
— И много здесь креза?
— Их мало… очень мало. Они могут заставить… — она снова умолкла, испугавшись уже как-то иначе.
В общем, похоже, ксандра боялась собственной тени и всего непонятного. Неудивительно, впрочем, что обладающие способностями креза могли кого-то здесь запугать. Она снова с неприязнью вспомнила этого типа из гостиницы.
— Давно они тут живут — креза-то?
— Как их планет взорваться.
Ксандра вся сжалась, словно хотела, чтобы ее не заметили. Пат решила приостановить вопросы, чтобы не выдавать свое незнание местной жизни. Они надолго погрузились в молчание.
Под ними мелькали то негустые пролески, то однообразные в своей несуразности кварталы, и конца и края этому не было. Пат сообразила, что летят они уже больше часа — как такое возможно? Это все еще окраина или уже город? Может, она промахнулась и пролетела центр? Стар говорил, что до города далеко, но не настолько же… Он говорил, она сразу поймет, когда окажется в центре.
Патрисия приостановила куори в воздухе, вспоминая маршрут.
— Нам туда, — уверенно махнула рукой Шита. — Я отработать тебе лететь. Скажешь как.
— Да нет, не надо.
— Я отработать! — почти истерично закричала та.
Пат удивленно глянула на нее — надо же, а она думала, что Шита скорее любительница халявы, чем щепетильная гордячка.
— Посмотрим, — неопределенно сказала она.
Возможно, добрые дела здесь не приняты, не стоит тогда пугать девчонку благотворительностью.
— Если в город ты мне купить инструмент, — вкрадчиво начала Шита, — тогда я тебе отработать много-много раз. Скажешь как.
— А что, роботы у вас не стригут?
На Земле если кто и прибегал к услугам живого стилиста, то только из прихоти. Куда надежнее выбрать прическу и цвет в программе — робот не ошибется и не испортит. Правда, если просить его сделать челку покороче, надо точно указывать, на сколько, до миллиметра. В Европе давно отказались от излишеств, разве что в Азии еще увлекались модой.
— Робот стричь? — удивилась Шита. — Робот стричь младенец и тюрьма. Кто уважать себя, тот стричь художник.
Ну вот, кое-что положительное на Оксандре все-таки есть — творческая жилка в сфере красоты и стиля. Ручная работа. Пат бросила взгляд на спутницу: если, конечно, считать такой результат искусством.
О вкусах землянин с марсианином, как говорится, не спорь, но… На многих планетах одеваются вычурно и необычно, но клиенты Шиты точно выиграли бы чемпионат Вселенной по самому отталкивающему образу. В этих розовых болтающихся отростках на ее голове было что-то гадкое.
— А где твой инструмент? Если ты парикмахер, почему не носишь с собой?
— У меня украсть его, турооз украсть. Я ему дарить веселье, а он украсть. Если я иметь инструмент, я иметь бы деньги. Я хороший мастер — видеть? — девчонка гордо задрала подбородок и потрогала свою розовую кастрюлю. — Все хотеть мой прическ. Никто не ходить как ты.
Патрисия решила, что раз ее внешний вид обсудили, она тоже имеет право на вопрос.
— А зачем тебе… почему на тебе столько одежды сразу?
— Одежда дорог, я хороший мастер, а хороший мастер должен иметь хороший прическа и одежда. Я имел деньги купить одежда и не хочу, чтобы ее тоже украсть. Когда я найду квартир, где жить, я ее спрятать и запереть. И тот, с кем я буду делать веселье, не узнать, что у меня есть еще одежда.
Спрятать кучу неонового тряпья ужасного качества — это, конечно, достойная цель в жизни. Если подумать, на Земле и такой многие не имеют. Тем временем ксандра вернула Патрисии ее жалостливо-презрительный взгляд — понятия о моде у них расходились, зато мнения друг о друге совпали. Интересно, а как выглядел Стар глазами ксандрийцев? Впрочем, он был целителем, а целителю, должно быть, прощались любые чудачества.
Они все летели и летели, а Шита всякий раз махала рукой дальше — город там. Может, там уже какой-то другой город?
Наконец, еще часа через три пейзаж кардинально изменился. Стар был прав — она сразу поняла, что цель близка. Теперь в воздухе кружилось столько куори и селипланов, что Патрисии понадобилась вся ее виртуозность, чтобы избежать столкновений — никакой системы в их полете, не говоря о соблюдении правил, не наблюдалось. Между огромными и блестящими, как ракеты, аппаратами сновали крохотные открытые суденышки, похожие на летающие скамейки. Уворачиваясь от них, Пат едва успевала разглядывать город — огромный и бескрайний, он расползался на многие сотни, а то и тысячи километров.
Пат чуть замедлилась и взяла ниже, с любопытством рассматривая строения. Слишком высоких домов на Оксандре не строили из-за высокой сейсмической активности. Патрисия видела прозрачные дома этажей в пять высотой и в полкилометра длиной, в которых вся жизнь текла напоказ, и целые кварталы вычурных дворцов, напоминающих китайские храмы. Дома, подвешенные друг к другу в воздухе на светящихся нитях, и дома, провалившиеся в глубокие ямы — селипланы «падали» прямо туда, паркуясь на нижних этажах. Уже виденные на окраине дома-грибы и нагроможденные друг на друга летающие тарелки, только намного крупнее. Дома-сферы и дома-животные. Пат заметила даже дом, похожий на ее коня-черепаху. Один дом представлял собой огромную лежащую обнаженную женщину, на теле которой копошились жители — кто входил глаз, кто в ноготь, кто вылезал из коленки. Пат передернуло от отвращения.
— Ты уметь летать, — одобрительно заметила Шита.
— А у тебя нет куори?
— Нет.
— Но ты же хорошо зарабатываешь.
— Куори очень дорог. Надо много деньги, чтобы снять такой квартир, как ты в орротхаз, и летать как ты.
В голос ксандры снова вернулось подобострастие. Пат вспомнила, как неосторожно повела себя на стоянке, меняя деньги. Теперь ее, вероятно, считают богачкой.
Куори парили бесшумно, но чем ниже они спускались, тем сильнее становился гудеж, издаваемый городом.
— Где тебя высадить? Тебе, наверное, в центр? Я выпущу тебя, где ты скажешь, только покажи мне, где брать топливо для куори. И еще, где мне снять жилье, но не такое большое, как там, в орротхаз, — Пат махнула рукой назад, на окраину.
В глазах девушки снова появился испуг.
— Шита сейчас совсем некуда идти, совсем нет деньги. Если ты не хочешь купить инструмент, возьми меня в квартир, я буду тебе делать, что ты сказать. Ты ничего не знаешь город, я тебе все показать. Где космодром, и где купить топливо, и нормальный одежд.
Пат лихорадочно соображала, как быть. Она надеялась избавиться от ксандры в городе, Стар достаточно объяснил ей про местную жизнь, наказывая никому не доверять и не связываться с незнакомцами. Но как теперь выкинуть эту несчастную где попало? «Да ведь это ксандра, она привыкла», — говорил рассудок. «Но ведь она оказалась в беде, ее ограбили. Куда она пойдет — предлагать секс всем подряд? Чтобы заразиться пузырчатой болезнью и помереть где-нибудь на помойке?»
И вообще — раньше надо было соображать. А теперь девица может проболтаться кому угодно о странной богачке с окраины — лучше уж тогда держать ее под присмотром.
Кстати, из девчонки можно извлечь пользу. Ксандра поможет сориентироваться, да и Пат тогда не привлечет много внимания — с такой яркой спутницей ее и не заметят.
Но, если от нее все равно не отделаться, пусть расскажет о себе поподробнее.
— А где ты жила раньше? И почему у тебя совсем нет денег?
— Квартир купить очень дорог, я снимал в орротхаз, где ты меня забрал, но теперь нечем платить, инструмент нет, денег нет, турооз делал много веселье, я давать денег, а он у меня все украсть. Заработать в орротхаз мало, на квартир не хватит, на инструмент не хватит. Город квартир снять дорог, инструмент дорог. Ты меня взять, купить мне инструмент, я тебе отработать все.
— Так ты что, рассчитывала на меня? А если я откажусь?
— Да, я рассчитывать, я хотеть отработать. Но если ты не хотеть, я искать другой. Сначал буду делать веселье, много секс. В орротхаз мало гости. Город много гости, но много конкуренц — и стричь, и веселье делать. Но здесь я смочь найти. В орротхаз — нет.
— А ты там давно жила?
— Три сезон, раньше жил город с мать и отец, и три брат. Мама тоже стричь, а отец делать музык. Потом мать привел два новых муж, но эти муж больше хотеть меня, чем мать. Мать меня выгнал, я уехал орротхаз.
— А что с отцом?
— Его кто-то убить.
— Кто-то из новых мужей матери?
— Нет, зачем. Где-то город.
— Я высажу тебя там, где живет твоя мать и подожду, — предложила Пат. — Если она тебя не пустит, то переночуешь у меня. Но только одну ночь, потом я… потом у меня другие планы.
— Спасиб, спасиб, я отработать! Не надо мать, я не хочу ее два муж, они не платить, а только брать, а мать меня бить. Не высаживать меня, хорошо?
Пат не могла больше слушать эту душераздирающую историю социального дна. Нужно перекантоваться тут несколько дней, не больше, узнать расписание и дождаться рейса. А потом можно дать девчонке денег и оставить в квартире. Но пока ей незачем об этом знать.
— Ладно, — поморщилась она. — Тогда покажи мне какое-нибудь место потише и поближе к космодрому.
Сказав это, Пат с досадой подумала, что выдала свои планы, а с другой стороны, какое дело этому несчастному созданию, долго или нет она собирается жить на Оксандре.
— Я жду друзей, — на всякий случай добавила она.
Это хорошо придумано, похвалила себя Пат, а то вдруг девица наведет на нее грабителей.
— Не надо ближе к космодром, там мне негде работать, там тебе негде веселиться, там ничего нет, на надо! — взмолилась ксандра, но Патрисии уже все это изрядно надоело.
— А мне надо, — жестко сказала она. — Не хочешь, высаживаю тебя и прощай.
Ксандра несколько секунд моргала своими большими бессмысленными глазами, а потом сникла.
— Лететь туда, север, — показала она. — Там самый близко квартал космодром.
— Отлично. Найдем там что-нибудь поскромнее и подальше от всякого вашего веселья.
Пат представила себе карту города, которую «загрузил» ей Стар — девица не соврала, примерно так и было.
— Какая разниц, где жить, если есть куори… зачем тот квартал, — тихонько бурчала Шита себе под нос, но спорить не решилась.
***
То ли Шита ее все-таки обманула, то ли этот квартал действительно считался тихим по сравнению с остальными, но там, где они приземлились, жизнь кипела вовсю. Уровень шума стал почти нестерпимым, та же самая музыка, что на окраине, звучала теперь со всех сторон, многократно усиленная. Голова в таких условиях отказывалась соображать, и Пат невольно затыкала уши руками.
Улицы были замощены, как на Земле, но, в отличие от землян, все свое время проводивших в офисах, в воздухе, на подземных и надомных парковках и в специальных развлекательных парках за пределами города, здесь по улицам слонялись все кому не лень. Это движение напоминало ей косяки разноцветных рыб в океане. Основным занятием бездельников было разглядывание друг друга. Но при этом никто друг друга не видел. Озабоченные взгляды означали, что их владельцы ищут, где найти одежду, постричься, повеселиться. Интересно, чем они все живут и как зарабатывают? Возможно, здесь преобладал первобытный бартер, типа того, что предложила Шита.
Вот кто оказался здесь, как рыба в воде! Девица, правда, постоянно повторяла, как тут мало народу, и как тут скучно.
Не успели они поставить куори, как она потребовала монеты — раздобыть коммуникатор, исчезла минут на двадцать, и, когда Пат почти уверилась, что Шита сбежала с деньгами, объявилась со стареньким коммуникатором на шее и тряпичным свертком в руках.
— Теперь и квартир найдем, и клиент, — довольно сообщила она.
— А это у тебя что?
— Увидеть, увидеть, это тебе надоть.
Патрисия сильно заблуждалась, надеясь затеряться в тени своей экстравагантной спутницы — на фоне модных горожанок Шита выглядела более чем скромно. А потому все пялились исключительно на странную инопланетянку, в темном, почти военном одеянии с закрытым животом.
Пока местные разглядывали Пат, она разглядывала их. Одежды пестрели, а истинные цвета этих разумных, напротив, были едва различимы — призрачные, тощие, голубовато или розовато-белесые. Мужчины одевались по-разному, но женские наряды выглядели так, словно их создавал обкуренный модельер.
В отличие от окраины, здесь действительно носили наряды, похожие на одежду, то есть сшитые или скроенные — вручную, а не на принтерах, но все ж таки не тряпье. Некоторые ткани выглядели бы даже красиво, если б не ужасающие цвета и не менее жуткие их сочетания.
Мягкие или твердые, как панцирь, эти наряды так же неизменно оголяли демонстрирующий здоровье живот. Даже рабочие с космодрома, сновавшие между праздными гуляками в оранжевой униформе, сверкали голыми животами, а штаны у них начинались там, где приличные люди прикрываются даже на пляже. Эти рабочие деловито глядели в коммуникаторы и то и дело исчезали в черных круглых башнях без окон.
— А эти что — работают, не веселятся? — поинтересовалась Пат, продираясь следом за Шитой сквозь «мало народу» и разглядывая татуировки на лбах работяг.
— На веселье нужен денег. Они будут веселиться только ночь.
— А женщины не работают?
— Женщины работать творчество. Архитектор, стричь, одежда, веселье. Здесь — нет веселье, — поджала губы девушка, а щупальцы на ее прическе обиженно колыхнулись.
Пат заметила, что Шита все больше берет с ней покровительственный тон — видимо, держит за дурочку. Патрисия решила пока не ставить ее на место — может, это и к лучшему, пусть ксандра расслабится, а она, наоборот, будет начеку. Надо только отобрать у нее потом коммуникатор.
Девушка как раз что-то высмотрела на экране.
— Есть квартир. Три комнат.
— Не надо три. Давай ищи две. Нам только переночевать.
Ночевать в одной комнате с этим «весельем» Пат не стала бы ни из какой экономии.
— И подальше отсюда, где нет такого шума, — добавила она, невольно двигаясь в сторону от разноцветных домов, подвесных и подземных баров к черным башням, где, как ей казалось, должно быть потише.
— Какого шума? — удивилась Шита.
Даже у нее, привыкшей к жаре, на лице уже выступили капельки пота. Начинало темнеть — день на Ксандре, как и на Илии, был коротким, но жара не спадала. Музыка, запахи, духота — Пат впервые за свою беременность почувствовала тошноту. А может, и голод, но как тут вообще можно есть? Пат чуть отстала от своей спутницы и отрегулировала температуру. Как всегда, перестаралась, и по коже побежали мурашки. Лишь бы девчонка не заметила, а то удивится и начнутся расспросы.
— Может, вернуться к куори и поискать в другом месте? — сказала Пат, догоняя ее.
Вдобавок она волновалась, что они оставили куори так далеко. Пат до глубины души удивилась, обнаружив, какого рода тут предусмотрена защита от кражи — надо было закинуть на крышу куори здоровую ржавую цепь на липучке. Отлипала она от прикосновения руки хозяина, объяснила Шита. Как это работает, и как вообще совмещается эта цепь с такими технологиями, уму было непостижимо.
— Здесь нет никакого жилья, — добавила Пат, раздраженно оглядываясь.
— А это что? Ты же просить дешевый, вот тут дешевый. Чем ниже, тем дешевле, — ксандра указала вперед.
Патрисия увидела только высокий парапет, но когда они подошли поближе, поняла, что это яма-гостиница. Перевесившись через парапет доходного дома, они увидели уходящую вниз спираль, от которой расходились многочисленные коридоры. Патрисию затошнило еще больше, голова закружилась.
— Не ниже первого уровня, — заявила она. — Пусть это будет чуть подороже.
Они спустились на минус первый и потратили еще минут двадцать на поиски администратора — робот-коммуникатор оказался сломан и не показывал наличие свободных комнат. Наконец, администратор нашелся возле стенки-бара.
Пат сразу бросились в глаза его цвета — не сказать, чтобы они были яркими, но хотя бы вообще присутствовали. Светло-сиреневый, грязновато-лимонный и даже заметный синий, но все это словно под слоем пыли. И лишь когда администратор обернулся, до Патрисии «дошло».
От неожиданности она даже не сразу нашлась, что сказать. На нее мутно взирал самый настоящий землянин, темнокожий мужчина с курчавой головой, коротко стриженными, но выкрашенными в ярко-сиреневый цвет волосами. Не старый, но, как говорится, не первой свежести. Неопрятная одежда, расфокусированный взгляд, помятое лицо с татуировкой под правым глазом… Одет, как все ксандры — ярко и бестолково, открытое пузо изрядно свисает над юбкой-штанами.
— Ого, — проговорил он, сфокусировав, наконец, глаза, и его цвета заблестели от удивления. — Землянка! Давно я тут наших не видел.
Пат думала, что при таком взгляде он лыка не вяжет, — ан нет, говорил, как трезвый.
— Ты землянка? — изумилась Шита. — Я думала, все земляне черные…
Вот это попала… соблюла инкогнито. Пат напряженно соображала, как будет выкручиваться. Администратор смотрел на нее во все глаза.
— Видать, ты тут недавно! Еще не приоделась, ха-ха! Разве был космолет с Земли? Ты на каком языке говоришь? Английский знаешь? Ты вроде немка, да? Это твоя подружка? Ты оттянуться? Или навсегда?
Мужчина прямо фонтанировал эмоциями, насколько, конечно, ему позволяло неустойчивое состояние. Говорил он по-тезурийски.
— Да я тут… кружными путями, проездом, — перешла на английский Пат. — Дай нам две комнаты, мы очень устали. На этом этаже есть свободные?
— Да тут весь минус первый свободен, он дорогой, а с хорошими бабками в нашей дыре не селятся. Вы меня случайно поймали, я сам-то живу внизу, просто бар тут не сломан, вот и поднялся.
Беспрестанно болтая, он проводил их до ближайшей двери, отомкнувшейся от его ладони, правда, не сразу («глючит постоянно»), потом запрограммировал открытие на прикосновение Пат и Шиты («будет глючить, подыши на ладонь»), и сделал пригласительный жест.
— Меня Джо зовут. А тебя?
— Я тут инкогнито, — замялась Пат, — не хочу, чтобы муж нашел… бывший.
Она осмотрелась. Комнатки крохотные, смежные, окон, разумеется, нет. В каждой — ямка-матрас в расчете на двух-трех человек одновременно. Одна стена в первой комнате полностью закрыта экраном, на котором что-то вопило и плясало, хорошо, что Джо сразу убавил звук. Заляпанный коммуникатор, посаженный на цепь, сразу же замигал, предлагая мебель, продукты и все что угодно, а с потолка рухнул, чуть не убив Патрисию, металлический шарик размером с голову. В «голове» тут же прорезался и призывно раскрылся ротик для платежей.
Ксандра плюхнулась рядом с матрасом на пол, крепко прижимая к себе мешок. Разумеется, она не понимала ни слова и подозрительно следила за обоими. Купленный коммуникатор по-прежнему висел у нее на шее. А Джо уходить не спешил — он был явно не прочь поболтать с землячкой.
— Наши ведь как, — вещал он про жизнь на Оксандре, — им тут либо сразу не нравится, либо уже никогда не уедут. Сюда за свободой бегут, из нашего-то электронного рабства… Чипы… бр-р… вспомнить тошно. Регистрация отношений… контракты! А здесь… А ты куда потом? Не спеши, поживи чуток, осмотрись, может, тебе тут понравится…
Он с прищуром посмотрел на Патрисию:
— Хотя не знаю… ты какая-то…
Он наморщил лоб, пытаясь сформулировать.
— Я таким, может, тоже был…
— Каким таким?
— Не знаю… пытался я жить… иначе. А потом понял, что над собственной природой издеваться нельзя. Не надо никуда себя загонять, человек — это животное, а все остальное придумали власти, чтобы нами управлять. Мораль там и все такое… Вот разве что эти… иляне… вот это странные, конечно, ребята. Никто их не заставляет, а они… Я их видел, давно, еще до войны. Побыл чуток здесь, а все: ах, Илия, там такие чудеса, волшебство прямо… Ну решил, дай сгоняю. Я еще тогда думал, измениться смогу. Пожил там у них немного… пробовал, что называется, очиститься. Сначала, прикинь, вдохновился. Даже статейку про них тиснул. Я ведь писатель, да, да, представь себе. А ты думала? Ого! Да только тоска там у них. О чем там писать, ни страсти, ни какого поступка, достойного пера. Интересно только по началу. А так… Какой-то первобытнообщинный строй. Бабы их тогда никому не давали, вообще с тоски помрешь. А сейчас все трехнулись наши, едут не сюда, а на Илию, за бабами да чудесами. Лучше бы сюда двинули, оттянулись. К чудесам их привыкаешь, они просто умеют так, вот и все, и удивляться перестаешь. Мне этого не надо. Я свободу люблю. А у них все способности с моралью связаны — мол, живи как отшельник, и будут тебе способности. Бабы их, правда, сейчас наших учат. Но и здесь можно найти, кто научит. Да тоже не запросто так. Не, я всякой зависимости избегаю. А любовь тут лучше и честнее. Притворяться не надо. Я вот здесь поселился, на центр денег нет, но тут тоже ничего, вот только кайфа не купишь, полиции тут много, космодром рядом, если работники начнут кайфовать — ха-ха — направят космолет не туда… а хотя тут и роботами обойтись можно, у нас же обходятся, а здесь копошатся еще чего-то… Но если нужен кайф (он подмигнул, переходя на общий язык и вопросительно уставился на Шиту) — я знаю места…
— Нам не нужен, мы не безумен, становиться наркоман, а потом умереть в грязной канава, как мой брат, — вздернула подбородок Шита, и ее прическа опасно заколыхалась.
Пат с облегчением вздохнула — какой приятный сюрприз, даже два: Шита не наркоманка, и тут больше полиции, чем везде.
— А с Илии кто-нибудь сюда летает? — осторожно спросила она.
— Вояк не отпускают, рейсов оттуда давненько не было, хотя кое-кто раньше, лесорубы там всякие да копатели в отпуск сюда катались, и то редко да по особым разрешениям, или шишки какие по своим делам. Ну, может, у кого богатенького есть частный космолет, тут такое не отслеживается. Да и зачем им сюда с Илии? Здесь один кайф, а на Илии другой. Слыхала, туда к ним не пускают уже, слишком много желающих. А по мне, война эта — гадость. Я против любого насилия. Ну жили себе там эти монахи, и пускай бы жили. Испортили только им баб. И копают все, роют, ископаемые ищут. Уехал я оттуда перед самой войной. Сначала даже жалко было, а потом плюнул я на это исправление — не исправишь уже человека-то, что выросло, то и… А то у них даже жрать и гадить перестаешь, как будто уж совсем бестелесный. Естественность свою теряешь.
— Так ты Джоу Оун? — внезапно догадалась Пат.
Писатель, который жил у Тобоусира и исправлялся… Она тут же пожалела о своей неосторожности. Джо уставился на нее в изумлении.
— Оуэн моя фамилия, да. А ты откуда знаешь? Меня так иляне звали.
— Я… я читала твою статью. Ты ее так подписал, — выкрутилась Пат.
— Да? — удивился Джо. — Это я, видать, под впечатлением тогда был от Илии. А ты туда не езжай. Наших баб там не любят. Я забыл, ты куда потом-то?
— Пока не решила. Куда-нибудь, где бывший муж не найдет.
— Здесь не найдет! Ну ладно, девчонки, я пойду еще подзаправлюсь. Если вам друг дружки мало будет, зовите. С землянкой не был давно, — он с сожалением уставился на Пат. — Жена у меня была… тоже белая… как на наркоту подсел, ушла от меня с сыном. Бабла у меня нет, но если захочешь повеселиться…
Предложение повеселиться сопровождалось печальным взглядом побитой собаки. А Пат порадовалась, что он сказал это по-английски. Она решила, что лучше отшить его сразу.
— Нет, Джо, я не хочу, спасибо за предложение. Возьми деньги за жилье.
Порылась в кармане, стараясь извлечь монету помельче, и заплатила ему.
— Ну да, понимаю, — хмыкнул он с некоторой обидой, — тебе земные мужчины как раз надоели. Захотите веселья — здесь есть и другие.
Он кивнул на коммуникатор. Пат смотрела нейтрально, стараясь, чтобы ее взгляд ничего не выражал. Джо еще раз поглядел на нее с сожалением и ушел.
— Как тут умыться? — деловито спросила Пат.
Шита вызвала из стены оригинальное сооружение — унитаз с краном прямо над ним, хочешь, делай свои дела, хочешь — умывайся. Сантехника, скрипя, вылезла, как и в прошлый раз, почти на середину комнаты.
— А принять душ?
— Ты просил дешевый жилье. В дешевый нет бассейн. Вода дорог.
— Выйди в другую комнату, — приказала Пат.
Шита непонимающе уставилась на нее, взгляд ее снова стал испуганно-подозрительным.
— У землян не принято отправлять свои потребности при других, — раздраженно объяснила Патрисия. — У меня здоровый живот. Вот, смотри.
Решив успокоить ксандру, она задрала рубашку и продемонстрировала живот. Та с явным облегчением заулыбалась и, вежливо пятясь, вышла. У Пат осталось неприятное подозрение, что девице понравилось ее тело. Видать, белая кожа тут отторжения не вызывает.
Освежившись, она предложила Шите воспользоваться туалетом и тоже оставила ее одну, хотя та и не просила. Вернувшись, она увидела, что Шита уже убрала за собой и заказывает еду, тыкая в комнатный коммуникатор. Пат опустилась рядом с ней на пол и присоединилась к процессу, в конце которого занесла в раскрывшийся клювик несколько шариков — питаться тут оказалось недешево.
Еду принес не робот, а доставила разносочная тележка, которая истерично долбилась куда угодно, только не в нужный отсек, и только с пятого раза сумела найти проход. Пат постаралась выбрать что-то похожее на земную пищу — овощи с неизвестным мясом, густые напитки из фруктов. На вкус это оказалось вполне ничего, но ела она с непонятным отвращением.
Как ест ксандра, она смотреть не могла. Нет, та вовсе не заглатывала куски, не жевала, капая на себя — наоборот. Во время еды Шита приняла отрешенный вид, словно впала в транс, движения у нее стали плавными и утонченными. Ксандра наслаждалась каждым кусочком, подолгу удерживая его во рту, смакуя и перекатывая языком… За всем этим мерещилось что-то неприличное — такое гурманство чересчур походило на похоть. Алкоголя она, правда, не заказала, чему Патрисия была только рада.
Девица, в отличие от нее, совсем не устала. Наевшись, она тут же развязала мешок и принялась выкладывать баночки с разноцветными красками, палочки непонятной формы, пластиковые мисочки. В одну из мисочек она налила синюю клеевидную массу, в другую положила густое желтое тесто. И принялась разминать похожее на пластилин вещество, словно скульптор перед лепкой.
— Будем делать тебе прическа. А там, — она указала на мешок, — одежда. Я тебе должен полет и комнат, поэтому прическ бесплатно, а одежд очень дорог, дай мне деньги.
Пат могла бы сказать, что деньги она уже выдавала — иначе на какие шиши все это куплено, но передумала и, подтверждая репутацию дурочки, послушно извлекла местные деньги. Шита с честным видом отсчитала себе «причитающееся».
Патрисия понимала, что преобразиться придется, иначе пойдут разговоры о странной землянке, расхаживающей по кварталу в непотребном виде. Но сейчас ее клонило в сон.
— Прическу сделаем утром, — сказала она. — А пока иди в свою комнату и отдохни. Я тоже хочу поспать.
Продолжение - глава 32.
(начало - глава 1, глава 2, глава 3, глава 4, глава 5, глава 6, глава 7, глава 8, глава 9, глава 10, глава 11, глава 12, глава 13, глава 14, глава 15, глава 16, глава 17, глава 18, глава 19, глава 20, глава 21, глава 22, глава 23, глава 24, глава 25, глава 26, глава 27, глава 28, глава 29, глава 30)
художница Елена Юшина